— Как обычно, — сказал Рид, раздражительно наморщив лоб. — Завтрак номер четыре. Ветчина, яичница, обжаренная с двух сторон, пшеничный хлебец, овсянка. Острый соус.
— Понятно. Вам? — Джо перевела карие глаза лани на Никки.
— Только кофе. Да, и, пожалуй, кусок пирога. С пеканом.
— Все? — Да.
— Мороженое к пирогу не возьмете?
— Нет, спасибо. Просто пирог. — Никки не хотела есть, и нужен ей был только высокооктановый кофе, но она искала предлог задержаться. Иначе бы Рид ее наверняка выгнал. И быстро. То, что он не отделался от нее в первую же минуту, — уже достижение.
— Я сейчас вернусь, — обещала Джо, ничего не записав, и ринулась к следующему столику.
— Так что же? — Никки поставила диктофон на стол. Рид с усмешкой посмотрел на него.
— Я не собираюсь вам рассказывать о деле в графстве Лампкин или о любых других текущих расследованиях. — Он поднял чашку и посмотрел поверх нее на Никки. — Просто съешьте свой пирог на дорогу.
— Мне просто нужна дополнительная информация.
— У меня ее нет. — Но…
— Управление выпустит официальный отчет для прессы. Это же сделает ведомство шерифа графства Лампкин и ФБР. Подождите, как все.
— ФБР тоже вызвали? — Пульс Никки участился. Если в этом деле…
— Пока нет. — Он сделал большой глоток кофе.
— Но вызовут.
— Это просто к слову пришлось. Ее это не убедило.
— Может, вы мне даете подсказку?
Рид засмеялся, в уголках глаз появились насмешливые морщинки, не смягчив резкие черты его лица.
— А, так вот что я делаю. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — И не одну. Я вообще организую утечку информации, сейчас я выложу вам все, что знаю. Это сразу появится в газетах, и убийца узнает, что у нас на него есть. А еще об этом узнают всякие придурки, которые захотят произвести фурор и возьмут на себя ответственность за преступление, которого не совершали. Вы не поверите, сколько идиотов жаждут хоть так погреться в лучах славы. Чтобы разобраться в них, полиции придется потратить кучу времени и денег. Напрасная трата сил, только воду замутишь, а настоящий убийца будет продолжать в том же духе. — Рид отпил кофе и поставил полупустую чашку на стол. — Зовите меня Глубокой Глоткой. — В его глазах мелькнула насмешка, и он добавил: — Вы, наверное, слишком молоды и не помните того типа в Уотергейтском деле, который доверился Вудворду и Бернстайну.
— Мой отец — судья. Я с детства слышала и о Глубокой Глотке, и о порнофильме, в честь которого его назвали.
— Да ну? — Рид полез в карман куртки за кошельком. — Насколько я знаю, вы с отцом не разговариваете. С того самого раза.
У нее пересохло в горле. Шею залила краска. Но она не отвела глаз.
— Это было уже давно, Рид. Он все забыл.
— А я бы не забыл. Если бы вы распяли меня так же, как тогда — собственного отца. Поверьте, я никогда бы не простил вас, — произнес он, и тут вернулась официантка с заказами. Рид отвел глаза от Никки и улыбнулся Джо одними губами: — Кажется, мисс Жилетт забыла вам сказать, что пирог ей нужно завернуть с собой.
— Ой! — Девушка внезапно разволновалась. Ясное дело, она слышала конец диалога. — Прошу прощения, я сейчас упакую. — Она торопливо поставила на стол тарелки Рида и унесла пирог обратно на кухню.
Рид снова повернулся к Никки.
— А теперь послушайте меня, мисс Жилетт. Единственное, что я сегодня дам, так это чаевые Джо за обслуживание. — Он ткнул вилкой в овсянку. — Мне нечего вам сказать, кроме традиционного «без комментариев», и неважно, сколько вы пришлете электронных, голосовых или любых других сообщений. Мне нечего сказать, пока управление не сделает официальное заявление, а может, и тогда ничего не скажу. Вам придется довольствоваться тем же, чем и остальным журналистам в городе.
Никки почувствовала, что сейчас взорвется.
— Знаете, Рид, — сказала она, — никогда не считала, что вы плывете по течению. Я думала, у вас больше мужества. Больше достоинства. Что у вас есть и собственное мнение.
— Которым я поделюсь с вами? — спросил он, усиленно жуя.
— Все говорят, что вы себе на уме, что вы обходите правила ради истины.
— Зря говорят.
— Да ну? А зачем вы поехали в графство Лампкин? Детектив из Саванны? Вас вызвали для консультации? Или вы как-то связаны с местом преступления? С убийством? Что?
Он молчал, но в его глазах промелькнула легчайшая тень.
— Я не знаю.
— Знаете, конечно.
У него заходили желваки.
— Оставьте это дело в покое, Никки. Это обязанность полиции.
— Так что же случилось у Кровавой горы? Он поджал губы.
— Пока вы здесь, у меня для вас один совет.
— Замечательно, я слушаю. — Она украдкой посмотрела на диктофон, тихо записывающий весь разговор.
— Когда в следующий раз будете за кем-то следить у дома и висеть на хвосте, будьте осторожнее.
— Видимо, мне стоит поучиться слежке у вас? — выпалила она и сразу об этом пожалела.
Он стиснул зубы. Его глаза сузились. Он медленно положил на стол вилку, так тщательно, что она сразу поняла: он с трудом сдерживает гнев.
— Интервью окончено.
— Оно и не начиналось.
— Правильно. — Он перегнулся через стол и нажат кнопку на диктофоне. Тот выключился. Рид посмотрел на Никки.
Тут вернулась Джо с пенопластовой коробкой.
— Ну вот, иди, детка.
Никки полезла за кошельком, но Рид протянул руку через стол и сжал ее запястье сильными пальцами.
— Я заплачу. — И тут же отпустил ее руку. Повернувшись к официантке, он выдавил легкую улыбку: — Добавьте заказ мисс Жилетт к моему счету.
— Обязательно, — сказала Джо, быстро перевела глаза на Никки, потом снова на Рида. Она положила коробку на стол, повернулась на каблуках и направилась к ближайшему столику, где расположилась компания в охотничьих плащах и шляпах.
Никки попыталась спасти положение, восстановить подобие отношений с Ридом.
— Послушайте, детектив Рид, мне жаль, что мы так неудачно начали.
— Мы ничего не начинали.
— Почему вы меня так не любите?
— Ничего личного.
— Да ну?
— Все дело в вашей профессии. Я вообще не люблю репортеров. Всех. Они вечно путаются под ногами.
— Но иногда мы приносим пользу. Вам же надо, чтобы люди знали.
— Редко. На самом деле вы только баламутите людей, строите догадки, до смерти пугаете народ, печатаете вещи, которые не перепроверили… От вас только вред. Но не цитируйте меня. Это не для прессы.
— Вы просто не любите, когда за вами присматривают. Благодаря газетам вы остаетесь честными.
— От газет один только вред. — Рид посмотрел на недоеденный завтрак, нахмурился и потянулся за бумажником. — Я передумал. Вы оставайтесь. А я больше не голоден. — Он шлепнул двадцаткой по столу и встал. — Приятного аппетита!
