так меня выбило из колеи.
Есть не хочется. Делать ничего не хочется. Успеваю принять душ и даю себе обещание больше не проверять телефон каждые пять минут в ожидании весточки от него. Потому что новостей больше точно не будет. И ждать бесполезно.
Но я всё равно зачем-то открываю диалоговое окно и перечитываю наши короткие переписки.
Совершенно неожиданно раздается дверной звонок.
Впускаю посетителя в квартиру, стараясь погасить неуместную улыбку, ехидно подмечая при этом:
– Снова без приглашения? – кошусь на бумажный пакет в его руке и заинтересованно принюхиваюсь к запаху сдобной выпечки.
– А как же? От тебя ведь не дождёшься. А мне, между прочим, надоело быть незванным гостем.
– Ты что, решил меня подкормить?
Не могу удержаться, заинтересованно заглядываю внутрь, отодвигая одним пальчиком верхушку бумажного пакета. Насколько я равнодушна к сладостям, настолько сейчас мне хочется опустошить его содержимое. В одиночку. Просто потому, что Костя позаботился.
За свои мысли тут же сурово получаю по пальцам.
Громко фыркая, обиженно заявляю:
– А ты ко всем своим недостаткам, оказывается, ещё и дерёшься.
Костя относит пакет на кухню и возвращается оттуда с широкой улыбкой на лице.
Уже таким привычным жестом сгребает меня в охапку и всё с той же широкой улыбкой шепчет:
– А у меня, к твоему сведению, нет недостатков.
Мне не верится, что он снова приехал. На душе вдруг становится радостно и светло.
Жадно зарываюсь пальцами в его жёсткую шевелюру.
– А если найду?
– Тогда проси, что хочешь.
– Даже звезду с неба?
– Даже слезу моря. Даже луч солнца. Будут твоими.
Шахов освобождает правую руку и лезет ею во внутренний карман пиджака.
Достаёт что-то, мне не видно, что именно.
Берет меня за руку и разворачивает к себе спиной.
– Ты что делаешь? – пытаюсь повернуться, но он мне не позволяет.
Чувствую, как он одевает мне на шею, очевидно, украшение, возится с застёжкой, а затем по цепочке плавно ведёт к ключицам кулончик, зажатый между пальцами.
Разворачивает меня к себе обратно и сминает мои губы в яростном поцелуе, с силой прижимая к своему напряжённому паху. Голодный…
Меня уже накрывает волна трепетного желания.
А потом он слегка отстраняется, говорит твёрдо и уверенно. Жёстко, отчётливо выговаривая каждое слово, окидывая меня внимательным, оценивающим взглядом.
– Мия, я занятой человек и уж точно не романтик. У меня вообще нет времени бегать за кем-то и кому-то что-то доказывать. Скажи сразу, сколько должно пройти времени, чтобы ты от меня не шарахалась. Сколько букетов тебе нужно подарить, чтобы ты не стеснялась сказать, что соскучилась. Сколько раз нас должны увидеть вместе, чтобы ты не беспокоилась о том, что подумают другие. Сколько ночей должно закончиться, чтобы ты безбоязненно откликалась, и тебе не резала слух фраза: «Приезжай ко мне».
Короткий монолог опаляет меня своим жаром.
– Я не стесняюсь тебя. И очень хочу к тебе прикоснуться, – в доказательство начинаю медленно поглаживать его грудь, ведя ладони всё ниже, а мужские пальцы нежно ласкают мою спину, активно поощряя. – Я просто боюсь сломаться под твоим напором. У меня никогда не было такого с другими.
В его голос проникают стальные нотки:
– Про других можешь забыть сразу. Я своим делиться ни с кем не стану.
– А я не привыкла быть вещью. Или игрушкой, которую подросший мальчик не хочет никому одалживать.
– Я учту.
Он берёт меня за руку и настойчиво ведёт в прихожую. Его замысел я разгадываю только тогда, когда мы приближаемся к зеркалу, а Шахов дотрагивается пальцем до крохотной подвески и скользит ниже, останавливаясь в районе моего живота.
На моей шее теперь висит тонкая цепочка и золотистый ферзь с маленьким сияющим камушком.
Наши с мужчиной взгляды скрещиваются в зеркале. Костя видит, что я её узнала.
– Я так понял, она тебе понравилась.
Камешек сверкает неожиданно ярко.
– А говорил, не романтик…
Почему-то даже «спасибо» сказать не получается, настолько я удивлена. Я не совсем понимаю, какой реакции он от меня ждёт. Да, подвеска красивая. Замечательная. Вот только… теперь я чувствую себя обязанной. Я, наверное, просто не умею принимать подарки. Но произносить этого вслух ни за что не стану.
Шахов уже таким привычным жестом утыкается носом в мою шею и вновь крепко прижимает к себе.
– А ещё я привёз мороженое…
Вот тут мои губы растягивает лёгкая ухмылка.
– Не угадал. Я его, к сожалению, не очень люблю.
– Тебя никто не просит его есть… У него совершенно другое предназначение.
Моё лицо удивлённо вытягивается. Неужели… это то, о чем я подумала?
Твёрдые губы уже уверенно касаются моих ключиц и скользят ниже.
Закрываю глаза. Какое же это наслаждение, находиться с ним рядом, быть добровольной пленницей в его руках…
Не сразу соображаю, что в спальне звонит мой телефон.
– Погоди, – уверенно отталкиваю мужчину. Если каждый из его постоянных звонков является сверхважным, то я на свой телефон тоже обязательно отвечу.
Не раздумывая, шлёпаю к себе и прислоняю агрегат к уху.
– Алло.
– Мия! – слышу в трубке голос администратора.
И тут же ощущаю, как сильные мужские руки, абсолютно не стесняясь, начинают чувственно поглаживать мои бёдра. Шахов прижимается ко мне спиной, тяжело дыша в свободное ухо. А потом, как всегда, утыкается носом мне в шею. Кажется, я начинаю реагировать на эту нежную ласку, как собака Павлова.
– …если я тебя впишу? Не против, да?
Я теряю нить разговора и начинаю сбивчиво переспрашивать:
– Что, прости?
Моя домашняя футболка давно уже ничего не скрывает, потому что Шахов задрал её вверх по самое «не хочу».
Его пальцы успевают пробраться под бельё и смело сбивают меня с ровного дыхания.
Но и этого мужчине мало. Потому что он неспешными движениями настойчиво увлекает меня к кровати и плавно укладывает
