Рядом с этим музеем находится магазинчик Элвиса Пресли, и мы не смогли отказать себе в удовольствии в него заглянуть.
Меня потряс знаменитый на весь мир Биг-Бен — высокая башня с часами и огромным колоколом. Очень понравился Вестминстер — красивый исторический район Лондона.
А в Кенсигтонском саду мы с Джоном лежали на травке, смотрели на небо и размышляли о будущем. Джон говорил, что очень хочет увидеть Россию и познакомиться с моим отцом. Я молчала, зная, что это невозможно. Отец никогда не одобрит мой выбор. Личность Джона не совпадает с представлениями отца о моём избраннике.
А рядом бегали почти ручные белки. Они бесстрашно шарили по карманам — искали орешки. В саду стоит статуя Питера Пэна — сказочного мальчика, не умеющего взрослеть. Этот день был прекрасен.
А романтические ужины в ресторанах и пабах Лондона! Ночью мы гуляли по площади Пикадилли, залитой яркими огнями рекламы. Мы стояли у фонтана в самом её центре и любовались популярным символом Лондона — изящной фигуркой ангела с луком и стрелой. Фонтан на Пикадилли мне почему-то напомнил фонтан в московском ГУМе. Около него тоже назначают свидания и по вечерам тут встречаются влюблённые.
А потом случилось ужасное… Гувернантка донесла отцу о моём серьёзном увлечении. Он явился незамедлительно и в спешном порядке увёз меня в Россию — в «золотую клетку». Для меня начались тяжёлые времена.
Мы с Джоном перестали общаться даже по Интернету. Расстояние погасило наши чувства. После школы я поступила в МГИМО. На лекции я приезжала в машине с водителем и двумя здоровенными охранниками. Мне было сложно жить под постоянным и неусыпным контролем отца, я мечтала вырваться на волю. Но охранники, словно тени, всегда следовали за мной. На восемнадцатилетие отец подарил мне квартиру.
Я не любила свой институт, не дружила с однокурсниками. Большинство из них — дети состоятельных родителей. Мы пользуемся привилегиями отцов, их деньгами и положением. В нашем окружении мало честных, искренних людей. При всех плюсах сытой жизни мы — заложники ситуации и должны жить так, как от нас требуют, а не так, как хотим.
Отец любил повторять: «Деньги — это сила. Без них ты слаб и беззащитен». В нашем институте сплошные понты, и это слишком бросается в глаза. Большинство студентов, как и я, приезжают на тачках с персональными водителями, некоторые тоже с охранниками. Это порой смешит, а иногда бесит. Окружение чванливое и пустоголовое, например крутые телефоны не носят в карманах, а чтобы все видели — кладут на стол.
У многих преподавателей, особенно тех, кто попал по блату, понтов больше, чем у студентов, у всех дикая потребность ощущать своё превосходство над другими. Главное, шмотки от знаменитых кутюрье, дорогие тачки, дизайнерские драгоценности, нескончаемые суммы на кредитке, шикарная недвижимость как в Москве, так и за границей, открытые шенгенские визы. Учиться, как правило, никто не хочет. Зачем? У всех и так всё есть, стремиться некуда.
Студенты учатся только потому, что так хотят их влиятельные родители. Кто-то вообще не посещает занятия, а появляется только к сессии и, как ни странно, без напряга её сдаёт, почти все опаздывают на лекции не от того, что не успели приехать вовремя, а потому, что так надо для солидности.
Хотя отец богат, влиятелен и любит меня, мне не хватало его заботы, внимания и участия. Он компенсировал это деньгами или подарками. Потому-то, в отличие от сверстников, у меня иное восприятие окружающего мира. Стереотипы вместо истинных жизненных ценностей.
Отец воспитывал меня в духе: «Деньги решают всё». И мне всегда казалось, что деньги — это свобода. По крайней мере многие утверждали, что именно деньги дают возможность человеку ощутить себя свободным. А вот лично я с деньгами не чувствую себя комфортно. Для меня деньги — «золотая клетка» и условности, навязанные отцом. Бесполезно плакаться в жилетку отцу, он всё равно не поймёт, почему мне не нравится такая жизнь. Я одинока в своём бессилии.
У нас так повелось: если на жизнь сетуют дети богатых родителей, общество убеждено, что мы зажрались, у нас по определению не может быть никаких проблем. Все считают, спокойную и гармоничную жизнь можно купить за деньги, а проблемы возникают только у бедных. Но мне почему-то всегда было неуютно в тесном круге, который очертил для меня отец. Вероятно, потому, что эта жизнь искусственная, фальшивая и холодная.
Я ни разу не была в метро, видела его только по телевизору. Мне хотелось спуститься по эскалатору и прокатиться на мягком сиденье вагона. Я как-то сказала об этом отцу, тот пришёл в бешенство, стал дико кричать, упрекал, что я не оправдываю его надежд. Поскольку за мной всегда следовали два мощных охранника, желанию покататься в метро не суждено было исполниться.
По ночам мне часто снился один и тот же сон. Я еду в метро, у меня закладывает уши, и поезд почему-то сходит с рельс. Наверное, на подсознательном уровне мне становилось стыдно за своё простое на первый взгляд желание. По крайней мере отец сказал, что мне должно быть стыдно. А ещё… В детстве я мечтала погулять на дворовой детской площадке вместе с другими детьми. Мне так хотелось с кем-нибудь познакомиться и поиграть. Но вместо этого отец привозил меня в закрытые элитные детские клубы, где выкупал целый зал. И я одна терпеливо участвовала в шоу, которое устраивали специально приглашённые клоуны.
Я слышала, обычные дети ненавидят детские сады, не хотят туда ходить. Я же, наоборот, мечтала посмотреть, что там внутри, хотя бы одним глазком, почувствовать атмосферу, поиграть чужими игрушками. Мне казалось, в детсаду интересно и весело, ведь там нет родителей, но я была обречена на закрытое пространство территории нашего дома.
Я не знала, что такое общение с ровесниками, общалась только с людьми намного старше меня: с гувернантками, домработницами, поварами, охранниками, личными водителями и садовниками. Но они не могли быть моими друзьями, так как относились ко мне насторожённо, боясь сделать что-то не так, чтобы я не пожаловалась отцу и не испортила им репутацию. Я была для них маленькой хозяйкой, которой нужно угодить, и все заискивали передо мной. Домашний повар всегда стряпал для меня что-то вкусненькое; стоило сесть в автомобиль, как личный водитель тут же ставил кассету с моей любимой музыкой. Ну какие они мне друзья? Для них я избалованный хозяйский ребёнок, привыкший к роскоши. Правда, по-человечески они меня жалели, ведь моя мать рано ушла из жизни. Я совсем не помню её.
Моё окружение напоминало теплицу, где я — экзотическое растение, за которым тщательно следят, поливают и удобряют. Отец растил меня словно дорогого зверька в вольере и считал: если зверюшку выпустить на свободу, она просто не выживет, не сможет правильно сориентироваться в пространстве, не найдёт себе пропитание и неминуемо погибнет. Поэтому я постоянно перемещалась с охранниками и отчитывалась перед отцом за каждый шаг. Единственной ниточкой, связывающей меня с внешним миром, стал Интернет. Благодаря Сети я нашла виртуальных друзей, и это стало для меня отдушиной в домашнем заключении.
