– Ты у меня спортсмен! – похвалила Вика.
Осилив огромное красное яблоко, Степан вздохнул от таких трудов.
– Пойду смотреть «Барона Мюнхгаузена», а потом буду рисовать, – огласил он свою программу.
– А вздыхаешь чего? – усмехнулась Вика, вытирая ему ладошки и лицо.
– Яблоко было большое.
– Ну, конечно! Это же очень трудно: есть яблоко, говорить и подпрыгивать одновременно!
– Да, это трудно! – подтвердил Степан. – Я пошел, только ты, мамочка, не смотри, что я рисую, это секретный рисунок! – крикнул он, выбегая из кухни.
Вика улыбнулась и вернулась к сковородкам и своим мыслям:
«Зачем он оставил нас у себя? И что это за забота такая: тапочки ребенку купил, кучу продуктов, да и бассейн этот? Запоздалые отцовские чувства, что ли? И почему до сих пор не было ни возмущения, ни выяснения по поводу этого неожиданного отцовства? С чего вдруг такая забота?»
В ее планы не входило ничего такого. Когда Вика решила найти Егора, то рассчитывала только на то, что у него обязательно есть знакомые в органах, которым он доверяет и которые помогут ей вычислить преступную кодлу, это первое, а второе, что он сможет быстро провести углубленное медицинское обследование Степана. Она придумала, как и где сдать анализы и без помощи Князева, но это было бы дольше. А раз дольше, значит, больше риска, что их со Степкой могут найти. На случай, если бы Егор не поверил ей или просто послал куда подальше, у нее имелся другой, запасной вариант действий.
Поговорив с ним, она собиралась ехать на Ольгину дачу. Где спрятан запасной ключ от дома, Вика знала. На даче, конечно, далеко не «Хилтон», но какое-то время они пересидели бы в относительной безопасности, а за пару дней Вика придумала бы, как действовать дальше.
Дачу она выбрала по нескольким причинам – до Москвы сорок минут на машине, места там сказочные: лес, река, сосны, большой участок, Степану раздолье для гуляния, а печку и камин Вика натопит, свет и водопровод есть.
Почти идеальные условия для нелегальной жизни.
Ну, хорошо, предположим, ночью она вымоталась до такой степени, что просто отключилась, а проснувшись от кошмара, не очень хорошо соображала, поэтому и дала себя уговорить, да еще, позорище, уколоть!
Но сейчас?
Она отдохнула, пришла в себя, боль осталась только в руках и спине, но уже еле ощутимая. Что он ей там колол – неизвестно, но помогло здорово!
Так какого черта она сидит до сих пор здесь и даже ужин готовит? Надо брать Степку в охапку и мотать на дачу, пока Егора нет! Совершенно ни к чему оставаться здесь: ненужные эмоции, воспоминания, и уж совсем лишние для нее сейчас чувства неловкости, неудобства.
Нет для них сейчас места! Да она права сейчас не имеет на неудобства всякие душевные!
Доставая продукты из холодильника, Вика чувствовала себя чуть ли не воришкой, влезшим в чужую жизнь!
А у Егора и есть другая, чужая жизнь!
И в этой жизни, в этом доме явно есть место женщине – дамский халатик, дорогой парфюм в ванной, стильные тапочки, куртка на вешалке и тысяча всяких мелочей, говоривших красноречивее слов.
Может, жена Князева в командировке или на курорте каком!
«Завтра съездим к нему в клинику, а потом сразу на дачу!» – решила Вика.
От одной мысли, что вот сейчас придется ехать, топить печку и камин, ждать, пока прогреется дом, заезжать по дороге в магазин за продуктами, ей стало совсем уж тоскливо!
«Пусть Степка поспит ночь в тепле и уюте, а там разберемся. В любой момент может появиться жена Егора. И что тогда? Мямлить что-то, оправдываться, чувствовать себя идиоткой! Да с какой стати! Не хочу и не буду! Мне нельзя отвлекаться на лишние переживания, мне думать надо! Продумывать каждую мелочь, каждый свой шаг!»
– Привет! – услышала она за спиной и, вздрогнув от неожиданности, резко повернулась.
«Материализовался, черт бы тебя побрал!» – подумала Вика.
Вернувшись из ванной, мужчины сели за стол, Виктория подала им ужин, но сама отказалась к ним присоединиться.
– Мы со Степкой потом поедим.
Она нервничала, и ей совсем не хотелось испытывать еще большую неловкость, сидя за одним столом под внимательным, изучающим взглядом Дениса.
А взгляд был еще тот!
Вика чувствовала всем своим, обострившимся за последнее время, восприятием, интуицией за подчеркнуто-вежливым обращением к ней Дениса некую скрытую не то брезгливость, не то неприязнь, не то враждебность.
«С чего бы это? – подумала она. – А впрочем, какая разница? Личное дело участника соревнования, как говорится! Главное, чтобы ты помог, а уж то, что я тебе не нравлюсь, это дело десятое».
– Спасибо! – поблагодарил предмет ее изучения вежливо и холодно. – Было необыкновенно вкусно.
– Присоединяюсь к вышесказанному, – поддержал похвалу Егор, передавая Вике пустую тарелку. – Спасибо.
– Не за что, – ответила холодно она.
Мужчины закурили, а Вика стала мыть посуду, подставив спину непонятным взглядам Дениса и давая себе временную передышку.
– Вика, брось это все! Садись, давай делом займемся, – приказал Егор.
– Я быстро, – ответила она, не поворачиваясь. – Чтобы уже не отвлекаться.
«Он гэбист, и весь такой умный, раз подполковник, и я ему очень не нравлюсь. Первое и второе замечательно, а на третье наплевать! А теперь, дорогая, засунь любые эмоции подальше и займись делом!»
Денис пересел с дивана за стол, положил возле себя блокнот и ручку.
– Вика, вы принесите сразу историю болезни и анализы, чтобы не прерываться во время разговора, – предложил он протокольным тоном.
Она кивнула и быстро вышла, обрадовавшись небольшой отсрочке и возможности справиться с эмоциями. Достав документы из рюкзака, она села на кровать, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, собираясь с силами, и неожиданно вспомнила фразу, сказанную медсестрой в туалете: «И эта дура еще и благодарит: спасибо, спасли ребенка!»
– Ничего, подруга! – обратилась она к неизвестной женщине, ребенка которой сделали инвалидом, а за одно и к себе. – Я их «отблагодарю» и за твоего сына, и за своего, и за всех детей, которых они оперировали! Так «отблагодарю», до самых потрохов! Я их достану, мало им не покажется! Обещаю тебе!
Решительно выдохнув, она встала, прижав к груди бумаги, и вернулась на кухню.
– Вот. – Она протянула бумаги Денису и села за стол, справа от него.
– Давайте по порядку. – Он положил документы рядом с блокнотом, не взглянув на них. – С чего все началось?
– С того, что мы решили отдать Степку в садик. Выяснилось, что для этого надо сдать целую кучу анализов и пройти с десяток врачей. Вот мы и пришли на прием к участковому педиатру.
Стараясь не отводить трусливого взгляда от серых, холодных глаз Дениса, она рассказывала подробно, без эмоций. Он слушал внимательно, записывал что-то в блокнот, расспрашивал о деталях, заставил почти поминутно рассказать, как она выбралась из больницы, как действовала потом.
