Теперь о тебе. Ты должна жить, подруга. Я дарю тебе свою жизнь. Ты должна пообещать мне, что бросишь этого козла Бредфорда. И ты должна пообещать, что полностью посвятишь себя созданию собственной семьи. У каждого из нас есть призвание в жизни, это — твое. Мое заключалось в том, чтобы быть занозой в «мохнатой лапе». Я была чемпионкой. Что и привело меня туда, где ты сейчас находишься. Или же туда, где сейчас нахожусь я?
Не важно, моя красавица. Бери быков за рога и вали их на землю. Ты можешь не попасть в справочник Мартиндейла-Хьюбелла [5], но мое имечко уж точно будет светиться там как образчик позорного поведения, кое и позволит тебе немного позабавиться.
Пророни пару слезинок за меня. Кроме тебя, никто этого не сделает.
Подними стаканчик в мою честь. Знаешь, в жизни ты была моей единственной настоящей подругой. И когда ты уложишь в постель своего первого ковбоя, прежде, чем оседлать его и скакать, подумай обо мне с любовью, ковбойша.
Не унывай, дорогая. Жизнь слишком коротка, чтобы играть в ней по чужим правилам. Научись этому у кого-то, кто знает в этом толк.
С приветом из урны, твоя Люси.
Мэри дважды перечитала письмо. Но и повторное чтение не прибавило ему особого смысла. Все, чего она добилась, так это растущее чувство боли от потери, одиночества и вины.
Мэри сунула письмо под урну и свернулась калачиком в кресле, уставившись рассеянным взглядом на раскинувшуюся перед ней красоту. А она-то думала, что Люси такая нахальная, хулиганистая, окруженная важными людьми… Одна во всем мире, с собутыльником вместо друга. Полная загадки и скрытой боли. Умирающая в одиночестве. Брошенная на склоне горы, всеми забытая.
* * *
«Мерзкое» — пожалуй, именно так можно было назвать настроение Джея Ди. День не задался с самого утра, а дальше все так и покатилось снежным комом. Утром Уилл заявился только к самому отъезду Джея Ди, Такера и Часки. С первого взгляда было видно, что если он и провел прошлой ночью какое-то время в постели, то все равно без сна. Уилл был не в состоянии самостоятельно взобраться на лошадь. Поэтому, естественно, Джей Ди заставил брата все таки усесться в седло и совершить оздоровительную утреннюю прогулку, сопровождаемую поглощением пылу поднимаемой стадом в сто пятьдесят коров, и услаждающую слух ором многочисленных телят.
Если к концу дня у Уилла цвет лица и улучшился л сравнению с утренним, то это не было заметно по причине покрывшей его пыли. И Уилл, и его серая лошадь выглядели так, словно проделали долгий и тяжелый путь, были в равной степени благодарны возможности перейти на шаг.
— Я только что пригнал последних, — сообщил Уилл, разворачивая лошадь и приноравливаясь к шагу коня Джея Ди. — Такер отправился домой готовить ужин. Часки присматривает за лошадьми. Что-нибудь еще на сегодня, хозяин?
Уилл выдержал брошенный на него братом острый взгляд. Он провел в седле более десяти часов, собирая животных, слишком ленивых и слишком тупых, чтобы иметь право на существование. Уиллу казалось, что каждое из них, проделывая путь до загона, успело потоптаться на eго теле. Он был разбит и грязен. Раздражительность Джея Ди могла стать всего лишь кульминацией дня.
По бумагам братья были равноценными пapтнерами на ранчо. В действительности же Джей Ди всегда был будет хозяином «Старз-энд-Барз». Уилл чувствовал, что даже будь отец жив, реальная власть оставалась бы в рук Джея Ди, спокойного и сильного — гораздо более сильного, чем когда-либо был Том Рафферти.
Уилл никогда не чувствовал что-либо, хоть отдаленно напоминавшее любовь его брата к земле. Для него земля была тяжелым якорем, узами, в которые он был закован своим случайным рождением. Уилл никогда не боролся с Джеем Ди за право управления, всегда чувствуя себя скорее ковбоем, чем фермером. Он просто выполнял свою работу, с радостью перекладывая на плечи брата заботы и ответственность по ведению хозяйства. Сейчас же этот груз, казалось, сильнее навалился на Джея Ди. Вокруг рта у него залегли суровые складки, взгляд стал раздраженным и злым.
— Ты говорил с Лайлом? — спросил Уилл.
— Да, говорил, на свою голову. Он сказал, что еще подождет какое-то время, но решение уже принял. Лайл продается. Вопрос только в том — кому? Я сказал ему, что мы можем придумать что-нибудь вместе.
— Тебе не обойти Брайса.
— А я и не собираюсь.
— Не стоит рассчитывать, что Лайл пойдет на сделку с тобой, если уж Брайс обещает сделать его богатым. Преданность так далеко не заходит.
— Ты думаешь? — Джей Ди посмотрел на брата тяжелым взглядом и отвернулся, чтобы заняться скотом, не желая думать о том, насколько далеко может зайти преданность Уилла.
Братья стояли у ворот пастбища, лошади их терлись мордами, в неспешной игре пощипывая друг друга губами. На пастбище наевшиеся за день коровы лениво щипали траву. Телята, свернувшись калачиком, мирно спали рядом со своими матерями или же резвились группами, толкаясь, бодаясь и играя в догонялки.
Джей Ди оглядел животных оценивающим взглядом. Он немало потрудился над выработкой селекционной программы, которая позволила улучшить размеры и показатели скота ранчо «Старз-энд-Барз». Коровы были черно-белой масти, хорошо телились и давали много молока. Телята, масть которых варьировалась от почти белой до почти черной, были результатом скрещивания с шарлотскими быками, скрещивания, давшего крупных, тучных животных, быстро растущих и набирающих вес при обильном кормлении. Джею Ди доставляло удовольствие смотреть на животных и сознавать, что они выведены здесь, что они — его заслуга, что тяжкий труд принес нечто доброе и ценное.
— А знаешь, ведь не для всех это значит так много, — тихо, точно богохульствуя в церкви, произнес Уилл.
Челюсти Джея Ди сжались. Он выпрямился в седле, отчего старая кожа протестующе заскрипела.
— Это должно значить «так много», — сказал он. — А иначе какого черта мы здесь делаем?
Он лишь привстал в седле и сдавил ногами бока лошади. Повинуясь безмолвной команде, та повернулась и понесла его прочь.
С холма Джей Ди издалека разглядел огонь. Чертыхнувшись, он пустил Сержанта в галоп. Люси Макадам и после смерти оставалась такой же досадной занозой в его судьбе, какой была при жизни, что и доказывала в очередной раз. Рафферти — в который раз! — ругнул себя за то, что взялся присматривать за ранчо Люси, но Миллер Даггерпонт мог обратиться с подобной просьбой не к нему, а к Брайсу, а Джей Ди не хотел, чтобы Брайс хоть одной ногой переступил порог ранчо Люси. Рафферти намеревался первым застолбить право на покупку собственности мисс Макадам. И хотя Джею Ди пришлось взять на себя заботы о ее скоте и вызывать шерифа, после того как вандалы учинили в доме погром, подобное неудобство все же было смехотворно малой ценой в поединке с Брайсом.
