— Катерина! — раздался капризный голос с балкона. — Свари мне, голубушка, кофе по-восточному. Ну, ты знаешь, как я люблю: четыре ложки свежемолотого кофе на турку, одна ложка сахара, да, и не забудь — с кардамоном! Как назло, мой неуемный внук утащил Серафиму на велосипедную прогулку. По такой-то жаре! Катерина? Ты что, меня не слышишь? Ты где? Куда запропастилась эта вздорная девчонка, черт возьми? — уже раздраженно крикнул Викентий Модестович с балкона. Но в доме никто не отозвался.
— Действительно, где Катюшка? — удивилась Лина. — Неужели до сих пор спит?
— Не знаю, с утра была у себя в комнате, — рассеянно ответила Люся на настойчивый Линин вопрос. Хозяйка сидела в дальнем тенистом уголке сада на маленькой скамеечке и колдовала над пышной гортензией. — А что?
— Да нет, ничего, — пожала плечами Ангелина. — Дед просит ее кофе сварить, а она, как назло, не отзывается. Может, в лес отправилась, Тимошу прогулять?
— Вот он, твой Тимоша, лежит себе в холодке, отдыхает. Видишь, поглядывает на нас одним полуприкрытым глазом и никуда в жару не собирается, — указала Люся на пса, развалившегося в тени сарая.
— Да ладно, не трогай его, пусть отдохнет. И Катю оставь в покое. Она и так домашнее видео снимать запарилась. Припахали девчонку, будто она тут у вас на ставке оператора! Ладно, попробую вместо Кати сварить кофе, хоть задача не из простых, — предложила Лина. — Правда-правда, я никогда прежде не варила твоему папе кофе по-восточному…
— Нет уж, Линка, Кате так просто не соскочить с дежурства по кухне, — сердито сказала Люся. — Ишь ты, разбаловалась! Теперь у нас прислуги нет, все придется делать самим. Я, как видишь, взвалила на себя обязанности шеф-повара. Даже простого повара. А готовить на всю ораву — дело не из простых. Так что, девушки, подключайтесь. Ищи-ка по-быстрому Катерину и тащи в дом. Ух, сейчас намечу вам фронт работ по полной программе! Просто руки чешутся припахать всех так называемых дачников.
Люся, прихрамывая, отправилась в дальние комнаты, а Лина, и не подумав искать Катерину, повернула в кухню. Сама справится! Между тем с балкона уже раздавалось нетерпеливое покашливание патриарха, так что медлить было нельзя.
«Только бы не упустить кофе на плиту! — думала Лина. — А то сколько раз бывало: уставлюсь на турку, а думаю о своем. Потом еще и плиту мыть придется. Сейчас вот, как назло, думаю о разоренных „Утятах“ и не могу сосредоточиться».
Она успела спасти кофе в последнюю секунду и уже собралась подниматься к Викентию Модестовичу, но почему-то притормозила возле лестницы. Ангелину потрясла оглушительная тишина, редкая гостья в этом доме.
— Люся! — крикнула она, чтобы стряхнуть с себя полуденное оцепенение.
Никто не отозвался.
— Люся, ты где?
Вновь тишина.
— Иди сюда, — позвала подруга из глубины дома тихим голосом.
Лина вошла в комнату Катерины и застыла на пороге. Такого беспорядка она давненько не видела. Жилище выглядело так, словно в нем побывали с обыском. Все перевернуто! Коробки из-под обуви, пакеты из-под одежды, пудреница, тушь, сумочки, заколки, лифчики… На краю разоренной кровати сидела Люся и безучастно смотрела перед собой.
— И что это значит? — прошептала Лина.
— Катя исчезла, — так же тихо отозвалась Люся. Подруга рассеянно вытащила из прически шпильки, и ее длинные темные волосы упали на плечи, закрыв заплаканные глаза.
— Так, граждане, дружно встали рядышком, ровненько держим шеренгу, — командовала Марианна Лаврентьевна, пытаясь перекричать шум улицы. — Повторяю, все собрались, подровнялись, выстроились в цепочку вокруг дуба и подняли транспаранты. Сейчас подъедет телевидение.
— Баннеры, что ли, поднять? — лениво переспросил парень в драных джинсах.
— Вы что, молодой человек, в Америке живете? — недовольно проворчала Марианна. — Есть же много русских синонимов этого слова: «плакаты», «транспаранты», «лозунги»…
Проведя поверку негустых рядов, Марианна вдруг уткнулась генеральским взглядом в осанистую фигуру в льняном костюме. Этот новобранец в ее списках не значился.
— Боже, Михаил Соломонович, вы? Какими судьбами? — обомлела организаторша.
— Пришел поддержать вас, Марианна Лаврентьевна, — застенчиво улыбнулся новый знакомый. — Вот, понимаете, отдежурил в больнице и решил заглянуть на митинг. Считайте, из любопытства.
Марианна ласково улыбнулась нежданному волонтеру и быстро повязала ему на рукав повязку с зеленым дубовым листком.
— Становитесь в живую цепочку, — скомандовала она уже тоном не генерала, а маршала. Появление Михаила Соломоновича явно придало ей сил, — Имейте в виду: скоро приедут опричники застройщика, и ваш шикарный костюм может пострадать.
— Сгорела хата, нехай клопы сгорят! — задорно выкрикнул Михаил Соломонович. Эту поговорку он частенько слышал в детстве от бабушки, выросшей в белорусском местечке, и вворачивал порой к месту и не к месту.
— Ну и шуточки у вас! — поморщилась Марианна Лаврентьевна, как строгая учительница на уроке в седьмом классе.
— Народная мудрость, — лукаво пояснил новый знакомый. Похоже, он испытывал давно забытое радостное, беспричинное возбуждение. Так отличник и гордость школы, прибежав подраться с параллельным классом после уроков, тайно умирает от страха, и одновременно его охватывает неведомый прежде восторг. Соломенная шляпа достойного джентльмена была сдвинута набекрень, воротник летней сорочки предусмотрительно расстегнут.
Люди томились в скверике уже полчаса. Терпение их таяло. Кто-то красноречиво вздыхал, кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то поглядывал на часы, однако ни враги дуба, ни телевидение не показывались. Марианна Лаврентьевна уже начала беспокоиться, что ее команда «перегорит» раньше времени. И тут возле сквера со скрипом тормознула черная «вольво». Из нее неторопливо, с чувством собственного достоинства, вылез мужчина, одетый в «форму» чиновника — темный костюм и белую рубашку с темным галстуком, и уверенной походкой профессионального начальника направился к группе, окружившей дуб.
— Марианна Лаврентьевна, — обратился он к даме с пылающими волосами. — Как я рад видеть вас здесь, среди жителей нашего района!
Команда посмотрела на предводительницу с уважением. Похоже, их комиссарша была давно и близко знакома с этим большим начальником.
— Хорошо, что я не ошибся в вас! Вы настоящий патриот нашего города. — Чиновник крепко пожал руку Марианне. А потом, запнувшись на секунду, церемонно поцеловал сухонькие пальцы.
Старушка оторопела и вмиг забыла свои гневные речи.
