Итак, он снова заявил о себе – на этот раз в Бостоне. Он опять взялся за свое. Лейси в душе взмолилась о том, чтобы ничего не пропустить и чтобы несчастная женщина стала бы последней жертвой маньяка. Она от всей души надеялась, что преступник не совершал убийств в небольших городках, поскольку сведения о них могли просто-напросто не дойти до информационного агентства «Ассошиэйтед пресс» и по этой причине не попасть в крупные газеты.
Итак, Хилари Рэмсгейт. Бедная женщина. Лейси перечитала статью в газете и встала из-за кухонного стола. Хилари Рэмсгейт была убита в точности так же, как Белинда и еще шесть женщин в Сан-Франциско семь лет назад. Все они оказались проигравшими в одной и той же странной игре.
В газетном материале не упоминалось о еще одной страшной подробности: у Хилари Рэмсгейт должен быть вырезан язык. Очевидно, полиция решила эту информацию придержать. Однако Лейси была уверена, что так и случилось: она прекрасно знала, как действует подонок, убивший Белинду и еще семерых. Она вдруг вспомнила, что как раз вчера исполнилось семь лет со дня последнего убийства. Итак, маньяк снова заявил о себе ровно через семь лет, день в день. Чудовище снова вышло на охоту.
Лейси расхаживала перед дверью кабинета Сэвича, когда он появился из-за угла собственной персоной. Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, а потом сказал:
– Шерлок, сейчас семь утра. Что вы здесь делаете? Что-нибудь случилось?
Резко повернувшись, она взглянула ему прямо в глаза, на лице ее было новое для него выражение боли и отчаяния. Но Лейси сумела взять себя в руки, и лицо ее превратилось в бесстрастную маску.
– Шерлок, что произошло?
Лейси с трудом выдавила из себя улыбку:
– Прошу извинить, что беспокою вас так рано, но хочу попросить об одолжении. Мне нужно на несколько дней взять отпуск и поехать в Бостон.
– В Бостон? – переспросил Сэвич, отпирая дверь кабинета и жестом приглашая ее войти.
– Да, У меня там больная тетя. Ехать нужно срочно. Я знаю, что не имею права на отпуск, поскольку проработала в подразделении всего пару недель, но ситуация такова, что, кроме меня, тете некому помочь.
– Ваша тетя – пожилая женщина?
– В общем-то нет. Видите ли, она страдает синдромом Альцгеймера <Старческое слабоумие.>, и у нее наступило неожиданное ухудшение.
– Вам что, позвонил кто-то из родственников?
Интересно, зачем он задает все эти вопросы, с раздражением подумала Лейси. Неужели он ей не верит?
– Да, мне позвонил мой кузен. Собственно, он сам неважно себя чувствует, а здесь, на восточном побережье, из всех родственников живу только я.
– Понимаю, – протянул Сэвич, глядя куда-то в сторону. На бледном лице Лейси он увидел странную смесь страха и возбуждения. Волосы ее были стянуты в тугой узел, сколотый на затылке все той же золотой заколкой. Она явно нервничала – пальцы ее тискали сумочку, носок одной из туфель отбивал по полу мелкую нетерпеливую дробь. Лейси забыла накраситься и выглядела совсем девочкой.
– Сколько времени, по вашим расчетам, вы будете отсутствовать? – медленно спросил Сэвич.
– Не больше трех дней. Мне нужно только устроить, чтобы за тетей присмотрели.
– Ну что же, поезжайте, Шерлок. Да, мне бы хотелось, чтобы сегодня вечером вы позвонили мне из Бостона и рассказали, как там идут дела. Договорились?
«Какое ему дело до того, чем я занимаюсь за пределами Вашингтона?» – возмутилась Лейси. Просьба Сэвича означала, что ей снова придется лгать, а этого она не любила, да и не умела. Правда, весь разговор с Сэвичем она многократно отрепетировала по дороге на работу, и ей показалось, что он поверил.
– Да, сэр, договорились. Я позвоню вам сегодня вечером. Сэвич написал на клочке бумаги номер телефона.
– Если будет поздно, звоните мне прямо домой, – сказал он и, сложив листок, вручил его ей. Когда Лейси была уже у самой двери, он окликнул ее и сказал:
– Счастливо. Будьте осторожны.
Дождавшись, когда она выйдет из офиса, Сэвич повернулся спиной к двери и задумался, слушая удаляющийся звук шагов.
Все это очень странно, решил он. С какой стати Шерлок солгала ему?
* * *
В десять тридцать вечера в доме Сэвича зазвонил телефон. Диллон, который следил за ходом бейсбольного матча между «Гайантс» и «Ред соке» («Гайантс» вели со счетом 7:2), снял трубку, продолжая смотреть на экран телевизора.
– Сэр, это Шерлок.
Губы Сэвича растянулись в улыбке.
– Ну, как идут дела?
– Моя тетя чувствует себя неплохо. Мне нужно здесь еще кое-что уладить, так что я вернусь в четверг, если вы не возражаете.
– У меня в Бостоне есть друг, – непринужденно сказал Сэвич. – Он врач-гериатр и работает в клинике «Бостон мемориал». Если хотите, я могу дать вам его имя и координаты, чтобы вы могли посоветоваться с ним относительно вашей тети.
– О нет, сэр. Все под контролем.
– Ну что ж, хорошо, Шерлок. Как в Бостоне с погодой?
– Здесь холодно и дождливо. Все вокруг кажется старым и усталым.
– У нас здесь примерно то же самое. Увидимся в четверг, Да, позвоните мне завтра вечером.
Последовала пауза, после чего Лейси сказала:
– Конечно, сэр, если вы этого хотите.
– Да, хочу. У вас усталый голос, Шерлок. Отоспитесь как следует. Спокойной ночи.
– Спасибо, сэр. И вам того же.
* * *
Он наблюдал за ней из своего офиса. Был четверг, часы показывали около часу дня. Все утро было занято разнообразными совещаниями, и сейчас он видел Лейси впервые после ее поездки в Бостон. Лейси Шерлок выглядела уставшей и даже как бы постаревшей. Более того, вид у нее был такой, словно она потеряла лучшего друга. Сэвича все это нисколько не удивляло.
Лейси была полностью поглощена работой, пальцы ее бегали по клавиатуре компьютера. Сэвич выждал еще несколько минут и подошел к ее рабочему месту. До этого он три вечера подряд беседовал с ней по телефону. Беседы эти как две капли воды походили друг на друга – за исключением разговора, состоявшегося в среду. В тот день Лейси разговаривала как-то иначе, и Сэвич пожалел, что не мог видеть девушку, поскольку легко читал ее мысли по выражению лица.
– Шерлок!
Она отвела взгляд от монитора и посмотрела на Сэвича, пальцы, бегавшие по клавишам, замерли.
– Добрый день, сэр. Извините, я не заметила, как вы подошли.
– Ничего страшного. Называйте меня Сэвич. Или Диллон.
– Хорошо, сэр. То есть Диллон.
– Вы не могли бы минут через десять зайти в мой кабинет? Она кивнула, и в этом жесте была какая-то обреченность, которую она все же пыталась скрыть.
– Я не люблю ложь и лжецов, – с ходу заявил Сэвич, как только Лейси вошла в его кабинет.
