— Когда потом? И что за момент? Знаешь, мне все это не нравится.
— Настолько, что ты не полетишь со мной в Копенгаген? — попытался пошутить Гладышев.
— Вот теперь точно полечу! Сколько мы там пробудем? Три дня? Этого вполне достаточно, чтобы вырвать у тебя твою тайну! Берегись!
Разговор выровнялся. Она сделала вид, что ничего такого не произошло. Договорились о встрече. Николай обещал сюрприз. Слово «сюрприз» он выделил особо, но тогда она не придала этому значения, а зря!
Здесь бы и попрощаться, но они продолжили разговор. Вернулись во вчерашний день, на выставку великана Игната. Повторили пройденное, а точнее, закрепили его. Неожиданно вышли на Достоевского, с удивлением узнали, что им нравится в нем одно и то же. От Достоевского метнулись вдруг к политике. И здесь также нашли общий язык.
— Да мы просто идеальная пара, — задумчиво сказал в конце Гладышев. — Кто бы мог подумать, что все так получится.
После разговора с Николаем она какое-то время словно возлежала на мягких облаках, так было легко и беспричинно хорошо. Но длилось это состояние недолго. До первого вопроса:
«Кто же этот мой знакомый, которого он прячет от меня?»
А ведь она так и подумала о человеке за рулем: знакомый! Но машина слишком быстро промчалась мимо.
За первым вопросом последовали другие. Почему Гладышев решил признаться в обмане? Или для него «Вольво» промчалась мимо балашовской «Ауди» не так быстро, и он успел узнать ее, вжавшуюся в сиденье? Конечно, узнал, конечно, сразу понял, что она за ним следила и уличила в обмане. Вот и решил своим покаянием исправить положение. А заодно и выяснить, успела ли она разглядеть того, кто был за рулем!
«Да кто же он?.. Нет, не вспомнить… И вообще, что, собственно, черт возьми, происходит?!»
Ответа на последний вопрос не было.
«Нужно наводить о Гладышеве справки! — поняла она. — Ладно, сразу после Копенгагена! Сейчас некогда».
Действительно, ей было некогда. Сегодня и завтра — свидания с женихами, послезавтра, скорей всего, улетать. Но была еще одна причина, из-за которой Светлана не спешила узнать всю правду о Николае и которую старалась сама от себя утаить. Она боялась, что раскопает что-нибудь такое, что заставит тут же… в одночасье прекратить всякие отношения с ним. Если разрыву суждено все же произойти, то пусть это случится как можно позже.
«Вот еще новости! — одернула себя Света. — Можно подумать, что я в него влюбилась. Ничего подобного! Ну, симпатичный… Ну, обаятельный… Но до Артема ему далеко. Нет. Гладышев не тот человек, который может увести меня из-под венца».
После такого вывода Светлана просто должна была позвонить Балашову и попросить у него прощения за вчерашнюю головную боль.
— Он на складе. Сейчас я вас соединю, — узнав ее голос, сказала секретарша. И снова в этой простой фразе ей почудилась какая-то странность.
— Наверное, ты хочешь попросить прощения за вчерашнее? — предположил Артем — и все испортил!
— Просто… хотела предупредить, что опять буду сегодня поздно, — сказала она совсем не то, что собиралась.
— И опять с букетом? Кто он — твой избранник — на сей раз?
— Негр он! Простой российский негр.
— Негр?! Докатилась! У тебя извращается вкус.
— А ты хотел, чтобы я выбрала какого-нибудь красавчика, душа — тельняшка, который отбил бы меня у тебя в два счета?
— Ужель такое в принципе возможно? Кажется, я опять превращаюсь в мавра! Кстати, о маврах… Этот негр. Они такие страстные. Африка все-таки. Как бы он с ходу не полез тебе… тебя лапать. Слушай, может, это как раз тот случай, когда требуется подстраховка? А?
«Почему бы и нет? — подумала она. — Пусть поприсутствует. Пусть убедится, что я на самом деле не амуры кручу, а просто работаю…»
— Только обещай не вмешиваться! — поставила она условие, которое было тут же с готовностью принято.
Светлана назвала время и место предстоящего свидания с Васей Ивановым — летнее кафе в Летнем саду.
— А потом можно заглянуть куда-нибудь, расслабиться, — предложил Балашов.
«А как же Гладышев!» — положив трубку, вспомнила она.
На свидание с Николаем она должна была отправиться сразу после встречи с Василием. От Василия можно было отделаться без проблем. А вот от Балашова… Особенно после того, как она обещала провести вместе остаток дня.
«Вот поставила себя в интересное положение… Стоило звонить!.. Ладно, будем действовать по обстановке».
С погодой опять повезло. Солнце было в легкой дымке, с Невы дул нежный ветерок, неся с собой прохладу и запах речной воды.
Светлана купила входной билет (не опустилась до того, чтобы потрясти корочками журналиста и пройти бесплатно) и стала искать летнее кафе, где-то справа от входа в сад, поближе к Фонтанке. Красные столики на зеленом всех мыслимых оттенков фоне она заметила еще издали. Подойдя чуть ближе, пробежалась взглядом по публике, коротающей время за пивом, за соком да за кофе с бутербродами, и заметила за одним из столиков Балашова. Он скользнул по ней равнодушным взглядом, будто увидел первый раз в жизни и она не произвела на него ну никакого впечатления. Светлане даже стало обидно. Но она тут же поняла, чем вызвана такая сдержанная реакция Артема. Прямо напротив него, за соседним столиком, во всем белом, с дорогой сигарой в зубах, сидел негр. Это и был Василий Иванов.
Вот он в отличие от Балашова сдерживать своих чувств не стал. Заметив Свету, Василий затушил сигару, как обыкновенную сигарету, вскочил и бросился ей навстречу.
«Только бы не полез целоваться! — мелькнула мысль. — Артем его придушит?!.. Нет, скорее, тот его! Уж слишком здоровый».
Целоваться Иванов не полез. Весь подвижный (про таких говорят — на пружинах), он остановился перед Светланой.
— А вы еще лучше, чем на кассете, — сказал он на почему-то опять поразившем ее идеальном русском. — Чистейший бриллиант. Здравствуйте, Света.
Они сели за столик. Она — спиной к Балашову, чтобы невольно не отвлекаться на него и не выдать, что они знакомы. Василий по ее просьбе заказал ей стакан сока, и разговор продолжился. Сначала пробуксовывая, а потом все больше и больше набирая обороты.
Несмотря на свое достаточно богатое журналистское прошлое, общаться с сынами Африканского континента ей еще не приходилось. Были японцы, артисты из театра современной пьесы, приехавшие в Питер на гастроли. Были индейцы, прибывшие на Всемирный конгресс национальных меньшинств. А вот таких, как Василий…
В целом Иванов производил благоприятное впечатление. Но особенно ее поразили его белые ладони с черными линиями, по которым, наверное, очень хорошо гадать. Он все время жестикулировал, словно делал пасы, стараясь напустить на Светлану как можно больше дурмана. Еще впечатляли зубы, ровные и пугающе белые. Такие, наверное, бывают только у каннибалов. И конечно, белки глаз. Они так и сверкали на черном влажном лице с курносым, совершенно не характерным для негров, носом.
