подобии улыбки и поспешила пройти вглубь салона. Для верности я дошагала почти до конца салона и в итоге заняла место напротив закрытой задней двери, таким образом обезопасив себя от соседей справа. Поставив рюкзак-сумку под ноги, я занялась наблюдением.
Помимо меня и трёх женщин, зашедших в автобус первыми, в салон зашли ещё пятеро: компания из трёх мужчин разместилась на передних сиденьях; подросток лет четырнадцати, со странной аппаратурой на ушах, издающей приглушенные звуки, прошествовал до самых задних сидений и разместился на них; впереди, через ряд сидений от меня, остановилась миниатюрная старушка, которая, заняв выбранное ею кресло, как будто совсем исчезла.
Несколько минут в автобус больше никто не заходил, а потом вдруг зашла красивая молодая женщина, может быть немногим старше тридцати лет, с тремя разновозрастными детьми. На внешний вид старшей девочке могло быть около восьми лет, мальчику около шести и ещё одной девочке года четыре. Все светловолосые и какие-то необычные… Оригинальные.
Они подошли впритык к моему месторасположению и начали занимать места в ряду напротив:
– Эльза и Оскар, вы садитесь вместе, а я сяду с Алисией.
– Да, мама, – отозвалась старшая девочка, сразу же занявшая место у окна напротив меня. Мама – какое необычное слово…
– Мама, посмотри, у этой девушки очень красивые волосы, – заговорила младшая девочка, которую женщина продолжала держать на руках. Переведя на неё взгляд, я вдруг поняла, что ребёнок в упор смотрит на меня и при этом указывает своим пальцем в моём направлении. – Правда красивые? Такой длинный и густой хвостик, а в нём пышные косы. Заплетёшь мои кудряшки так же?
Я растерялась. Женщина, вслед за своим ребёнком, обратила на меня внимание. И вдруг заулыбалась:
– И вправду очень красиво, заплету тебе так же, как только приедем в Стуруман к бабушке с дедушкой.
– И глаза у неё красивые, такие большие, как у принцессы…
Я попыталась улыбнуться в ответ то ли женщине, то ли девочке на её руках, но сразу же отвела взгляд в окно, что, возможно, было слишком поспешно.
– А папа в Стурумане будет нас встречать? – девочка наконец перебросила своё внимание на мать.
– Папа приедет туда только завтра.
– И мы будем есть торт?
– И карамель! – откликнулся мальчик.
– И леденцы-ы-ы… – протянула старшая девочка.
Женщина по очереди погладила старших детей по головам, попросила их вести себя тихо, после чего с младшим ребёнком разместилась на соседствующих с местами старших детей креслах. Я же вся вжалась в своё место, при этом неосознанно сжав кулаки и зубы.
Эти оригиналы сказали, что у меня слишком красивые волосы и глаза – это плохо? Это может меня выдавать? Дело в густоте, в длине или в цвете? Для оригиналов такие волосы и глаза ненормальны? Не может быть, чтобы были ненормальны, я ведь клон – фактическая копия оригинала… Что такое “принцессы”? Я сильно отличаюсь? Привлекаю ли своим видом внимание? Мне определённо точно нельзя никому смотреть в глаза – по глазам оригиналы могут понять, что я бездушная, догадаться, кто я есть на самом деле, а значит словить и снова изолировать меня от себе подобных, чтобы потом разобрать на детали для своих организмов…
Я очень сильно напряглась. Настолько, что не заметила, как забыла дышать. Когда же автобус начал закрывать двери, я едва сдержалась, чтобы не спрятать своё лицо в ладонях. Я в запертом пространстве! Одна в окружении множества оригиналов! Но это не шкаф с гвоздями… Всё будет хорошо… Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…
Стоило автобусу сдвинуться с места, как моё напряжение начало отходить на второй план. На первый проступил неожиданный восторг: я никогда прежде не передвигалась на такой высоте над землёй, на такой огромной машине, с таким большим окном, которое, наверное, может выдавиться наружу… Я отпрянула от окна, но потом решила, что это глупость, и вернулась к нему с мысленной установкой: “Тебе нечего бояться. Самое страшное позади. Это просто дети оригиналов. Просто взрослые оригиналы. Просто окно, которое точно не выдавится, иначе выдавилось бы уже давно, ещё до твоего появления в этом автобусе. Впереди Стокгольм. Ты увидишь Стокгольм, одиннадцать тысяч сто одиннадцать! Представляешь?! 11112 и 11110 ни за что бы не поверили в такое…”.
От мыслей об ушедших друзьях мне резко стало грустно. Но я сразу же попыталась подбодрить себя замечанием о том, что кресло сбоку от меня никто не занял, а значит мне не придется весь путь до Стокгольма прятать свои бездушные глаза под кепкой.
Вскоре я с головой ушла в поглощение глазами тех картин, которые показывало мне автобусное окно. Благодаря этому интересному занятию, дарящему столь много необыкновенных впечатлений, я почти забыла переживать.
Автобус несколько раз останавливался в разных городах, названия которых красовались на прямоугольных табличках при въезде в них, что я поняла по словам девочки, сидящей напротив – она зачитывала название каждого города и сообщала сидящему рядом с ней мальчику, в какой именно город въезжает наш автобус.
На первой остановке никто в автобус не зашел и никто из него не вышел. На второй вышли мужчины, сидевшие на первых креслах, и зашел один совсем старый оригинал. На третьей остановке вышла женщина с детьми. Девочка на руках у женщины заулыбалась мне и помахала рукой, пока её уносили к выходу. Растерявшись, я едва улыбнулась и взмахнула рукой ей в ответ, но поспешно вернула своевольную руку обратно себе на ноги и, посмотрев на неё, отчего-то расстроилась и начала водить пальцами по грязному лейкопластырю на своих сбитых пальцах. Вскоре на улице послышались радостные возгласы. Выглянув в окно, я увидела, как дети и женщина обнимаются с каким-то очень высоким и широкоплечим мужчиной, на фоне которого все они выглядели очень маленькими и хрупкими. По крикам детей я поняла, что это и есть отец семейства, появление которого на автостанции, видимо, стало для них приятным сюрпризом.
Автобус снова тронулся и оставил эту красивую семью оригиналов позади. Я с облегчением выдохнула: в салоне стало меньше людей и совсем не осталось самых шумных из них – детей.
Виды за окном поражали моё сознание. Конечно, я видела фотографии в мониторе компьютера наставника Баркера и картинки в учебниках по географии, но увидеть подобное собственными глазами было поистине чем-то невероятным: горы, реки, какие-то животные – наверное, коровы, и точно овцы, козы, и даже пара лошадей, – необычные автомобили, странные знаки на железных столбах, поражающие своей архитектурой города, много разноцветных огней, расплывающихся в окне
