из-за проливающегося снаружи дождя. В салоне было немного прохладно, но кофты мне всё ещё хватало для того, чтобы чувствовать себя комфортно при такой температуре воздуха. После седьмой остановки, на которой в салон зашли пять молодых девушек, один мужчина и один подросток со странными волосами малинового цвета, и ещё более странными железками, торчащими прямо из его губ, я не заметила, как начала дремать и вскоре впала в глубокий сон, что не стало для меня удивительным, ведь я не спала всю прошедшую ночь и при этом преодолела большое расстояние пешком, в дополнение к чему испытала внушительную дозу стресса за достаточно короткий промежуток времени. Моему организму просто необходимо было отдохнуть, так что он взял для себя тайм-аут не посоветовавшись со мной.
Когда я проснулась, электронные часы, горящие красным светом на потолке чуть дальше по коридору, показывали пять часов ровно. Серость за окном сгустилась ещё больше, спина вдруг разболелась – не стоило мне опираться на нее в одном положении так долго, побои ещё некоторое время будут давать о себе знать именно тягостным нытьём спины. Упершись лбом в кресло напротив, я тяжело выдохнула – спина меня сейчас явно не щадила. В такой позе я проехала ещё примерно пять минут, после чего, почувствовав остановку автобуса, выглянула в окно. Мы снова въехали в какой-то город. Женщина из кассы сказала, что в Стокгольм автобус прибудет ровно в полночь – нельзя пропустить этот момент, а значит, лучше больше не засыпать.
В салон зашли трое: двое мужчин старше тридцати лет и одна женщина, ещё более старшая. На женщине была странная безрукавка ядовито-зеленого цвета. Мужчины расположились на местах, на которых прежде сидела женщина с детьми, а женщина в безрукавке стала подходить к каждому, кто был в салоне – она у всех требовала предъявить свои билеты. Все протягивали ей что-то, она что-то возвращала им назад. Я напряглась и на всякий случай достала из внутреннего кармана кофты глянцевую картонку и металлический кружок, которые выдала мне женщина из кассы.
– В каком веке мы живём? – проворчал один из мужчин, от которого несло резким, неприятным запахом, похожим на тот, который иногда исходил от наставника Баркера, когда накануне он слишком много пил из своей фляжки. – Когда уже врубят электронную систему?
– Ты же в курсе, что со следующего месяца будет работать обновленная система, вот тогда и прекратится твоё ворчание на тему контролёров.
Женщина подошла к ним, взяла у них что-то, что-то вернула. Я не смогла увидеть, что именно. Поэтому решила просто предоставить ей сразу всё: металлический кругляшок прикрыла картонкой и таким образом протянула ладонь. Она взяла только картонку. Отсканировала её странным аппаратом и вернула мне. Металлический кругляшок ей не понадобился. Она дошла до конца салона, разбудила подростка со странной аппаратурой на ушах, попросила его предоставить билет. Значит, глянцевая картонка и есть билет. Я повнимательнее присмотрелась к нему, но в этот же момент над моей головой грянул небесный гром, и я неосознанно поспешила спрятать заветный билет во внутреннем кармане кофты, не забыв спрятать и металлический кругляшок.
– Фолке, слышал новости о том доме уродцев, о Миррор? – вдруг прохрипел один из двух зашедших на этой остановке мужчин, тот, который сидел у прохода, по диагонали от меня. По коридору между нами, по направлению к выходу из автобуса, прошагала женщина, проверяющая билеты. Я вся сжалась: они знают о Миррор, хотя мы уже отъехали от него так далеко!
– Да все уже знают, – отозвался другой мужчина, выглядящий более спокойным.
Он сказал “все знают”?!
Я едва сдержалась, чтобы не начать оглядываться по сторонам, чтобы проверить, не сверлят ли моё место любопытными и неоспоримо-одухотворенными взглядами все присутствующие здесь оригиналы.
– Что думаешь по этому поводу?
– Какой-нибудь несчастный случай, должно быть. Бедняги.
– А я думаю, что туда им всем и дорога! Прямо в пекло, прямиком в пучину огненной геенны! И людям, что там работали, и тем более этим существам, клонам! По-другому не могло и быть, ведь само существование этих уродцев противоречит самой природе!
– Успокойся, Ларс, успокойся. Не забывай, что ты в общественном месте. Не стоило тебе пить сегодня…
Мужчины резко замолчали. Я же натянула козырек кепки на самые глаза и слегка приспустилась на кресле, уверенно проигнорировав болящую спину.
Этот оригинал очень сильно ошибался по поводу пекла. Туда клонам путь закрыт – вход исключительно для оригиналов. Мы ведь бездушны, а путешествовать по параллельным мирам могут только души. Зато по этому миру у нас, как выяснилось, есть возможность перемещаться…
Громкие оригиналы вышли уже на следующей остановке, случившейся через полчаса. А я всё продолжала думать о душах миссис Франссон, миссис Маттссон, миссис Лундберг, мистера Еклунда… О душе Джерома Баркера. Они, должно быть, разминутся в потустороннем мире. Не может ведь душа Баркера попасть в пекло. Как не могут попасть в рай все остальные души оригиналов, обитавших в Миррор. Такие же правила загробного мира? По делам их воздастся им? Я не желала никому пекла. Даже тем, кто пытал меня. Просто расставляла факты по полочкам. Согласно этим фактам, наставник Джером Баркер не мог угодить в неправильное место, хотя при жизни, похоже, он пару раз и заблуждался, и попадал “не туда”: сначала на войну, потом в Миррор…
Куда попаду я?
Автобус остановился в 00:09. Я уже всерьёз начала переживать из-за того, что полночь уже миновала, а автобус всё продолжал движение: по тем огням, что развернулись за окном, было ясно, что мы въехали в очень большой город, название которого я не рассмотрела на въездной табличке. Когда же в салоне включился свет и водитель по громкоговорителю объявил, что мы прибыли в Стокгольм и этот пункт назначения является конечным, с моих плеч словно целая гора свалилась.
Я вышла из автобуса вместе с пятнадцатью оригиналами, сразу же разошедшимися в разные стороны. Ещё до того, как сесть в этот автобус, я понимала, что мне некуда идти – конечного пункта назначения у меня нет. Поэтому, оказавшись на улице, я не почувствовала растерянности, хотя сразу же ощутила дискомфорт из-за места, в котором очутилась. Несмотря на позднее время суток, электрических огней, машин и оригиналов здесь было столько, что моя голова могла бы закружиться от всего этого пульсирующего и движущегося разнообразия. Впрочем, я быстро смекнула, что меня больше подкашивают голод и жажда, нежели большое скопление оригиналов и огней. Надев на голову капюшон и пряча под кепкой глаза,
