Дэниел опустил Серай на постель, и не успела она глазом моргнуть, как сам лег рядом. Полотенце пропало где-то по дороге из ванной в спальню, так что вампир прикрыл тело любимой своим. Он был полностью одет, так что атлантийка трепетала от чувственного ощущения прикосновения ткани к обнаженному телу.
– Тебе холодно? – спросил Дэниел, натягивая на них обоих одеяла, но Серай, смеясь, покачала головой.
– Мне кажется, что больше мне не будет холодно, если ты продолжишь меня целовать, – призналась она, изумившись тому, как хрипло прозвучал голос.
Настала его очередь торжествовать, и Дэниел рассмеялся. Его глаза потемнели, и даже неопытная Серай догадалась, что он сейчас чувствует.
– Если позволишь мне коснуться, то я могу показать кое-что еще, – предложил Дэниел.
– Я знаю о занятиях любовью, – сказала Серай, чувствуя жаркий румянец от дерзкого заявления, но не желая показаться невежей.
Вампир поцеловал ее в лоб, в нос, в губы, а потом в шею.
– Одно дело знать, а другое – точно понимать.
– О! О, да, гм, что?
– Можно мне дотронуться до тебя?
– Да, о, да, – прошептала Серай, а затем лежала совершенно неподвижно, ожидая перемен в своем мире.
Наверное, если бы любимая ему отказала, то мозг Дэниела просто бы взорвался. Поэтому услышав ее «да», вампир без колебаний сделал то, чего ему хотелось с первой минуты первой встречи после долгой разлуки. Он прикоснулся к ней. Везде.
Провел пальцами по шелковистой коже ее рук, целуя красавицу, потом повернулся на бок, притягивая любимую за собой, лаская ее спину, волосы. И снова поцеловал. Он, казалось, не мог прервать поцелуй, как будто тонул, а Серай была жизненно необходимым кислородом. Сначала она лежала неподвижно, будто боялась пошевелиться, но потом обхватила Дэниела руками за шею и притянула к себе. Серай отвечала ему одновременно сдержанно и воодушевленно, изучая сладкое искусство поцелуев.
Конечно, именно это она и делала. Дэниел не понимал, почему с одной стороны уважает ее, а с другой – злится. Его член так затвердел, что, наверное, обзаведется постоянной татуировкой в виде молнии, если Дэниел скоро не снимет штаны. Но вампир не хотел пока пугать любимую своей наготой.
Он вздохнул и отступил, невольно прижавшись своими бедрами к ее, одновременно обхватывая руками соблазнительную попку.
– Дэниел, мне… щекотно. Я никогда, не… я чувствую какую-то пустоту и непонятный голод, – призналась Серай с розовыми от смущения щечками. – Я не знала, что так бывает. Я хочу… я хочу…
– Я тоже тебя хочу, ми амара, но не стану торопиться, – признался Дэниел, чувствуя себя великим чертовым героем. Или безмозглым идиотом. – Пока слишком рано, я не хочу воспользоваться твоими чувствами.
– Ты хочешь перестать меня целовать? – прошептала Серай, глядя на возлюбленного из-под ресниц. Дэниел подумал, что совершает сложнейший подвиг, принося себя в жертву. Благородство.
Проклятый холодный душ.
– Нет, я не хотел прерывать поцелуй, но хочу просто обнимать тебя во сне, – сказал вампир, стискивая зубы, не давая вырваться мольбе: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мне нужно сейчас же овладеть тобой».
Серай изогнулась и немного отодвинулась от него, демонстрируя сочные розовые вершинки округлых грудей. Дэниел слышал, как кровь пульсирует в ее венах, и его внутреннее чудовище захотело выйти на свободу и закусить.
Он молился о стойкости. Это же Серай. Если он ее укусит – вкусит ее крови – то станет не лучше зверя и заслуживает ужасной смерти в одиночестве. Принцессе следовало бы отпихнуть его прочь. Дэниел надеялся, что она так и поступит.
И в то же время молился, чтобы Серай его не оттолкнула.
– Я не хочу спать, прикоснись ко мне, – попросила она.
Серай взяла его руку и положила себе на грудь. Зверь затих, вероятно, от шока, что его добровольно коснулись. Человек снова владел ситуацией. Дэниел смирился, что благородство проявить не удастся, и предпочел касаться тела принцессы, а не вонзить клыки в ее горло. Он смог выдвинуть желание на первый план и запихнуть жажду крови в темные уголки своей души.
Другого выхода нет.
Силой воли затолкав клыки обратно, вампир перевернул Серай на спину и набросился, лаская ее груди руками. И наконец, чудо из чудес, он целовал эти прелести, по очереди беря соски в рот. Стоило принцессе ахнуть и сжать волосы любовника, как он сдался, лизнул одну вершинку и посасывал ее, пока Серай не закричала, трепеща под ним. Затем Дэниел обратил внимание на другую грудь.
Он доведет ее до экстаза, так что любимая выкрикнет его имя, а потом – потом он усыпит ее. Это будет довольно благородно с его стороны.
Серай снова закричала, придя в себя настолько, чтобы задуматься, не слышит ли ее кто-то за стенами, но потом ей стало наплевать: Дэниел сделал что-то замечательное с ее грудью, и жидкий огонь пронесся от сосков к лону. Вампир взял в рот другой сосок, одновременно осторожно ущипнул первый, заставив Серай снова закричать, желать чего-то непонятного.
Жаждать его.
Но так как мысленные приказы не сработали, пришлось попросить вслух:
– Дэниел, мне нужен… нужен…
– Я знаю, ми амара, – ответил он, опуская руку между ее бедер именно там, где надо. Дэниел принялся водить пальцем по теплой появившейся влаге. А потом нащупал одну точку, сорвав с губ Серай новый крик.
Это была не просто жаркая страсть, а большее, намного большее. Мужчина, о котором она мечтала одиннадцать тысяч лет, целовал ее, касался ее, и, о, дорогой Посейдон, Серай показалось, что она способна взорваться от наслаждения и нестерпимого ощущения правильности происходящего.
– Дэниел! Это… ты… о, да, да, да, – повторяла она, пока вампир продолжал касаться ее самого чувствительного местечка. Он слегка вошел в нее пальцем, Серай ахнула, но затем его умелые пальцы – влажные и скользкие – коснулись ее так, что тело атлантийки рассыпалось на тысячу осколков световых призм.
Дэниел притянул любимую в свои объятия и крепко сжал, бормоча нежности и всякие глупости. Он укачивал Серай, пока она не перестала дрожать всем телом.
– Это… значит… так занимаются любовью?
Вампир улыбнулся слегка натянуто.
– Да, но бывает еще лучше.
– Я не уверена, что способна пережить что-то большее, – призналась Серай, и Дэниел рассмеялся.
– Тебе надо поспать, – заметил он, убирая волосы с ее лица. – Отдохнуть. У тебя выдался слишком тяжелый день, ведь ты только вышла из анабиоза спустя тысячелетия.
– У тебя просто талант преуменьшать.
– Мне уже говорили.
Не успела атлантийка запротестовать, как вампир приподнял ее подбородок и быстро, нежно чмокнул в губы, внимательно глядя в глаза.
