— Ни в коем случае! Ты что, спятила?
А в феврале она решила, что одержала победу. И так продолжалось до марта.
В марте Алессандра выяснила, что дом был троекратно заложен, машины арендованы и не принадлежат ей, а против Гриффина возбуждено уголовное дело по вопросу о банкротстве. У ее бывшего мужа не было никаких ликвидных капиталовложений, никаких акций. В результате всего этого банкротом оказалась и она сама. В марте Алессандру известили, что ей не разрешено удочерить Джейн — принимая во внимание то, что ее финансовые дела оказались в самом плачевном состоянии, у нее больше не было возможности взять на себя ответственность за благополучие малышки.
То, что Гриффин ее бросил, было тяжелым ударом и пережить это было непросто, но его, а следовательно, и ее банкротство надорвало ей сердце. Никто больше не хотел взять младенца по имени Джейн Доу[1].
Что же теперь станется с девочкой? Вскоре Алессандра узнала, что, как только Джейн окрепнет, ее поместят в специальное учреждение.
Январь был ужасен, февраль оказался скверным месяцем, но март поистине превзошел все самые худшие опасения.
В марте Алессандра выяснила, что Гриффина разыскивает полиция в связи с подозрением о его причастности к распространению наркотиков, делу, в котором он потерпел неудачу. Позже полиция снова заявилась к ней с известием о том, что ее без пяти минут бывшего мужа наконец нашли: его труп всплыл в Ист-Ривер, недалеко от аэропорта Ла-Гуардиа. Руки его были связаны, и в отчете значилось, что ему дважды выстрелили в затылок.
Это было ужасно.
Когда полицейские допрашивали Алессандру, она сказала им, что не знает, с кем был связан Гриффин, хотя некоторые подозрения у нее, конечно, были. Майкл Тротта, капо, глава, мафии. Гриффин познакомился с ним лет десять назад во время турнира по гольфу, затеянному с благотворительной целью. Ей и самой случалось бывать на коктейлях и барбекю в его доме в Минеоле.
Пока она бесстрастно созерцала разбитые окна, зазвонил телефон в машине. Она взяла трубку — годы тренировок в области ораторского искусства помогли ей овладеть собой, и голос ее звучал спокойно и безмятежно, несмотря на это последнее несчастье.
— Хэлло!
Голос в трубке был грубым, и говоривший не стал терять время на любезности.
— Где деньги?
— Прошу прощения… — ответила Алессандра. — Что вы сказали?..
— Найди их, и поскорее, — проскрежетала трубка. — А иначе будешь следующей.
Связь прервалась.
По-видимому, март, щедрый на неприятные сюрпризы, еще не закончился.
Гарри опустил голову на стол в комнате для допросов и уснул. Он так и спал с чашкой кофе, все еще зажатой в руке. Спящим он выглядел так, как и предполагал Джордж: зубы стиснуты, глаза плотно зажмурены, — не было ничего и в помине от мальчишеской ангельской ясности и расслабленности, какой можно было бы ожидать от столь измученного человека, как Гарри.
Джордж бросил взгляд через голову Гарри на лейтенанта полиции и пожал плечами.
— Последние месяц-два было тяжело, работали без передышки, в то время как наши ударные силы находились в Джерси-Сити и пытались вывести на чистую воду Томаса Хуанга.
Упитанный, похожий на мясной рулет лейтенант с усталым видом сидел за столом напротив Гарри, качая головой.
— Только задержишь одного босса мафии, как на смену ему приходит другой — и начинай все сначала.
— Но не на этот раз. Мы захватили всю верхушку организации Хуанга. Гарри позаботился об этом. В таких делах он очень упорен. — Джордж поправил галстук и смахнул несуществующую нитку с рукава своего безупречного пиджака. — Он не так давно стал моим напарником. Мы все еще работаем над этим делом.
— Хотите, чтобы я вызвал пару ребят помочь вам дотащить его до вашей машины?
— Нет, благодарю. Он дойдет сам.
— Вы уверены?
Один из детективов хотел сесть за стол на свое место. Он тряс его изо всех сил, но разбудить не смог.
Джордж улыбнулся:
— Я сумею поднять его на ноги сам.
Склонившись к уху Гарри, он шепнул:
— Майкл Тротта!
Тот поднял голову:
— Что? Где?
Джордж комично развел руками.
— Наши ударные силы работали так хорошо, что нам удалось сохранить костяк мафии нетронутым, только переместили ребят на остров. Наша следующая цель находится возле Минеолы. Имеется в виду джентльмен по имени Майкл Тротта. Предполагается, что он по пояс увяз в торговле наркотиками, получает доходы от проституции и обвиняется в даче взяток. И это только немногое из того, что можно было бы ему предъявить, не считая таких «мелочей», как преднамеренные убийства.
— Значит, это правда — вы действительно охотитесь на Тротта и близки к цели, — вслух размышлял лейтенант. — И по-видимому, вам не важно, кому об этом известно? А?
— Нам нравится держать их на взводе, — ответил Джордж.
Гарри отхлебнул глоток кофе, потом с упреком поднял глаза на Джорджа.
— Сколько времени вы позволили мне проспать?
— Не могу сказать точно. — Джордж бросил взгляд на часы. — Возможно, часа два, ну, самое большее три.
Гарри помассировал себе затылок.
— Каково медицинское заключение о состоянии клерка из супермаркета? Он в порядке?
— С ним все будет о'кей, — заверил лейтенант. — Пуля засела в мягких тканях, да и голова пострадала не так уж серьезно. Утром его выпишут из больницы.
— А как насчет бандитов?
— Все выжили и будут дальше существовать за счет налогоплательщиков, — ухмыльнулся Джордж.
— А что вы там говорили насчет Тротта? — спросил Гарри.
— Да так, просто посплетничали с лейтенантом.
— Всего час назад пришли кое-какие материалы, касающиеся Тротта, — сообщил лейтенант. — Отчет с острова. Парень, которого недавно нашли в реке мертвым, видно, сильно насолил кое-кому. Но к сожалению, нет доказательств причастности Тротта к убийству. — Он фыркнул:
— Вот именно, нет. И все же в доме убитого только что учинили погром. Где это? Фармингвиль? Или Фармингдейл?
Гарри вскочил с места.
— Так этот парень, которого выудили из реки, — Гриффин Ламонт? Он живет, то есть жил, в Фармингдейле!
— Да, Ламонт. Кажется, так его звали. — Лейтенант тоже встал. — Если хотите, я могу все проверить.
— О черт! — сказал Джордж. — Я знал, что не следует беречь твой сон.
Гарри повертел головой, стараясь размять шею.
— Фармингдейл недалеко отсюда. Ночью мы могли бы добраться туда за час.
— Нет, — возразил Джордж. — Сегодня ночью я не поведу машину в Лонг-Айленд. Это абсолютно исключено.
Алессандра, дрожа, стояла посреди кухни. Кто бы это ни сотворил, но они знали свое дело — во всем доме не осталось ни одной целой вещи. Кресла, диваны и драпировки были изрезаны в клочья, мебель разбита. Вся одежда в шкафах была растерзана, косметика растоптана и раздавлена. Еще не высохшие пятна масляной краски запачкали дорогие обои и ковры. На кухне фарфоровая посуда валялась на мексиканском кафеле посреди горшочков с медом, джемом и маслом. Разгром был полный. Тихий старый дом, некогда служивший ее святилищем, теперь был предан насилию и разграблению. Алессандра закрыла глаза и склонилась над раковиной, опасаясь, что ее вырвет. Она безмолвно проклинала Гриффина и желала, чтобы его бессмертная душа отправилась прямиком в преисподнюю. В течение всей их совместной жизни он обращался с ней как со своей собственностью, но и после смерти продолжал держать ее железной хваткой.
