мне, забирая рюкзак, молча открыл пассажирскую дверь передо мной и сел за руль, увозя нас из этого места.
– Алёна, тебе сейчас нужно будет пройти медицинское обследование, чтобы врач мог засвидетельствовать побои, – очень осторожно пояснил Клим, смотря на дорогу.
Мне стало дурно от мысли, что придётся раздеться перед посторонним человеком, кто-то будет на меня смотреть и ощупывать.
– Клим, пожалуйста, не надо, мы можем обойтись без этого? – мне казалось, это унижение я не смогу пережить.
Пальцы молодого человека на мгновение сжали мои, будто в намерении передать часть своей силы.
– Алёна, так надо, его нужно посадить в тюрьму, а без освидетельствования это будет сложно.
Я не подумала об этом даже. Единственное, чего мне хотелось, это принять душ, лечь спать и завтра уже думать, как жить со всей этой грязью, что сегодня случилась.
– Это бесполезно, он сын прокурора нашей области, его отмажут, – горько вспомнила я.
С минуту Клим размышлял над моими словами.
– Он будет наказан тем или иным способом, но, как бы там ни было, в больницу мы в любом случае поедем, тебя должны осмотреть.
Внимательно вглядываюсь в профиль Клима. Его слова звучали пугающе, но меня они будто исцеляли, кровь на его руках ослабляла ту боль, что нанес её владелец. Очень хотелось ещё раз обнять Самгина, но я просто продолжала сидеть и смотреть на него, стараясь не разреветься от благодарности, которую испытывала.
До этого момента я не сознавала, насколько мне было страшно услышать от него, что ничего серьёзного не произошло, что я сама нарвалась, заслужила, виновата.
– Хорошо, – сдавленно проговорила я, стараясь больше не пялиться.
Клим привёз меня в частную клинику. Белые стены, свечение холодных люминесцентных ламп создавали ощущение стерильности. Я ни с кем не говорила, все вопросы решал Самгин с мужчиной, которого мельком видела в день аварии: среднего роста в дорогом костюме в полоску, зачёсанными назад светлыми волосами, в очках. Потом уже Клим объяснил мне, что это адвокат, который решал в нашем городе вопросы его семьи, в первую очередь связанные с работой.
Уже через пять минут меня проводили в кабинет для осмотра. Врач была со мной очень деликатна, не задавала лишних вопросов, и в целом вся процедура, кроме фотофиксации, забора материала под ногтями, мало отличалась от обычного приёма врача. Она только спросила, не возражаю ли я, чтобы мне обработали раны, но мне не хотелось здесь задерживаться, моё тело требовало горячего душа, еды и сна, и именно в такой последовательности. Перед тем как отпустить, она сделала укол успокоительного и дала с собой какие-то таблетки, велев пропить их неделю.
Результаты осмотра и фотографии были переданы адвокату, не хотела знать, что будет дальше. Не сегодня. Просто слушала то, что мне говорили, и безропотно исполняла, благодарная за то, что самой сейчас не нужно ни о чём думать.
Не знаю, деньги так на людей действуют или сам молодой человек, никогда не видела, чтобы так быстро и слаженно работали.
Мы добрались до его дома молча, возможно, он понимал, что мне сейчас не до разговоров, возможно, он сам был не расположен обсуждать произошедшее, но, когда мы вышли из машины, он взял меня за руку, как маленькую девочку, и повёл в сторону многоэтажного дома. Так странно, иногда проезжая эту высотку, я мечтала о том, что когда-нибудь тоже буду жить в таком доме.
Клим не отпустил мою руку, и когда мы зашли в лифт, и когда переступили порог огромной двухуровневой квартиры, расположенной на последних этажах. Моя обувь была грязной и старой. Предполагалось, что в город я сегодня уже не вернусь, и, пока смотрела на ботинки, стоя на этом дорогом полу, почувствовала себя здесь совершенно посторонним инородным предметом, хотелось развернуться и уйти. Иногда забываю, что между мной и им огромная пропасть, но и об этом тоже не хотелось думать. Я разулась и неловко стояла в ожидании Клима. Он принялся помогать снимать с меня куртку, но вдруг застыл.
Обернулась, не понимая, что случилось, и вновь увидела его бледное лицо, тёмный взгляд и стиснутые челюсти. Осторожно осмотрела себя в зеркало в пол, обнаруживая множество кровоподтёков на ногах, сейчас я даже не могла сообразить, в какой момент они были получены.
Забрав мою куртку, Клим взял меня за руку и повёл в сверкающую ванную комнату. Усадив на бортик ванны, он смочил полотенце и приложил холодную мокрую ткань к моим губам.
– Рана на губе засохла, – глухо произнёс он, не знаю, мне или себе. Щипало.
Я смотрела на Клима снизу вверх, пока он нависал, прижимая холодное полотенце к моим губам. Он был рядом, и его тепло после произошедшего приносило покой.
Парень мотнул головой и вышел из ванной комнаты, чтобы вернуться с полотенцами.
– Прими душ, тебе нужно согреться, потом поговорим и ты всё расскажешь.
Его тон значил, что мне придётся всё рассказать, даже если я этого не хочу. А если буду молчать, он найдёт способ получить ответы.
С трудом разобравшись с сантехникой, я смыла под струями воды всю грязь этого дня. Грязный взгляд Кирилла, его грязные губы и грязные руки. Посмотрела на мозаичный кафель под ступнями и поняла, что он окрасился моей кровью. Я даже не заметила, когда успела получить столько глубоких ссадин и ран, кровь на которых запеклась и раздражала кожу. Знатно же он повалял меня по земле. В одно мгновение слёзы вновь обожгли глаза, и я, не сумев сдержаться, расплакалась, радуясь, что вода унесёт с собой и эту слабость, и жалость к самой себе за произошедшую несправедливость.
Выключила воду, стянула в жгут волосы, убирая лишнюю влагу, и завернулась в огромное махровое полотенце, которое доходило мне почти до пят. Зеркала в этой странной ванной не запотели, это даже как-то не нормально. Из отражения на меня смотрела девчонка с мокрыми рыжими волосами, разбитой губой и расползающимся синяком, с лихорадочно поблёскивающими голубыми глазами.
Вышла из ванной, оставляя позади тепло, не зная, куда идти теперь.
– Согрелась?
Он появился из тени соседней комнаты, где был погашен свет.
– Замёрзла.
Смерил меня тяжёлым взглядом и подтолкнул в сторону одной из дверей, за которой оказалась его спальня. Она была вся им пропитана. Его запахом, его вещами, печатью его присутствия.
Прошёл следом, открыл шкаф и положил свою майку на кровать. Я мысленно порадовалась, что в моём рюкзаке было чистое белье.
– Надень это, а я сейчас подойду со средствами, которые дали в клинике.
Он вернулся через пару минут,
