А вот с Бейли Уингейт его явно ожидали трудности. Она поняла, что вызывает у него эрекцию, но никак не дала знать, одобряет ли она влечение к себе или осуждает. Либо он совершенно не интересовал ее как мужчина, либо стены крепости, которую она возвела вокруг себя, оказались слишком неприступны.
Камерон предчувствовал, что на этот раз охота будет трудной, а жертва попалась с норовом, но это только разжигало желание.
Позволив Бейли проспать около часа, он включил фонарик и осторожно потряс ее за плечо:
– Бейли, тебе надо поесть.
Ее глаза открылись. Она поморгала немного, затем обвела недоуменным взглядом палатку. Видимо, не сразу сообразила, где находится. Затем подняла глаза на пилота и тихо вздохнула.
– Джастис?
– Камерон, если ты не против. Мы же вместе спим, к чему эти формальности?
В уголке ее губ мелькнула короткая улыбка.
– Не торопи события. Ишь какой прыткий!
– Прыткий? Да я самый сдержанный из мужчин, – хмыкнул Камерон. Он изучал Бейли в свете фонарика. Похоже, она все еще была бледна, правая щека чуть припухла, под глазом темнела ссадина. – Кажется, у тебя будет фингал, – сообщил пилот Бейли и осторожно коснулся опухшей щеки пальцем.
– Ну и что? У тебя целых два фингала, под обоими глазами, – не осталась она в долгу.
– Мне это не впервой.
Бейли зевнула.
– Как я устала! Зачем ты меня разбудил?
– Тебе следует попить. И неплохо бы перекусить, организму нужна энергия.
– Это ведь ты потерял много крови. Так что пей воду сам.
– Я пил весь день, едва таял снег. А теперь твоя очередь утолять жажду. Давай, не спорь. Пей! – Камерон протянул Бейли емкость с водой.
Она приняла воду, открыла крышечку бутылки и подержала ее вертикально с полминуты – должно быть, ждала, пока опустится осадок. Сделав три глотка, она едва не выронила бутылку, поэтому Камерон торопливо подхватил ее и закрыл.
– Вот и хорошо, – похвалил он. – А как насчет остатков «сникерса»? Можешь даже не делиться со мной, ты потратила много сил, пока строила жилище.
– Я хочу спать, – пробормотала Бейли. – Голова раскалывается от боли.
– Знаю, милая, знаю. Помнишь, мы собирались выпить по таблетке аспирина? Он поможет от боли, но для начала надо что-то закинуть в пустой желудок, чтобы не было расстройства. Кусай. – Камерон протянул Бейли остаток шоколадного батончика. Она укусила совсем немного, пожевала и с трудом проглотила.
– Теперь ты, – сказала Бейли. Он покачал головой. – Тогда я тоже не буду.
Камерон вздохнул и откусил кусочек. Потом протянул шоколадку Бейли и почти насильно пихнул в рот. Она невнятно что-то промычала и тоже откусила. Так, мало-помалу, они доели весь «сникерс».
Теперь предстояло в тусклом свете фонарика найти аптечку и достать аспирин. Камерон медленно приподнялся на локте, что стоило ему гигантских усилий, и так же медленно покрутил головой из стороны в сторону. Обнаружив аптечку, он потянулся к ней и распахнул крышку. Пришлось долго копаться одной рукой в груде лекарств, перегнувшись над задремавшей Бейли. Локоть трясся, еле выдерживая вес тела, и у Камерона даже выступили на глазах слезы.
Найдя наконец таблетки аспирина, он позвал Бейли.
– Аспирин, помнишь?
Она с трудом разлепила веки и застонала.
Камерон выдавил четыре таблетки из пластикового блистера, две из которых протянул Бейли. Оба сделали по маленькому глотку воды, чтобы таблетки провалились в желудок, но они еще какое-то время висели в пищеводах, прилипнув к стенкам, отказываясь сползать вниз. Вода еще оставалась, но требовалось ее экономить, поэтому и Бейли, и Камерон несколько раз прикусили язык, чтобы набрать побольше слюны и протолкнуть-таки таблетки в желудок.
Отключив фонарик, Камерон устало опустился на бок и прижал к себе Бейли. Они лежали лицом друг к другу, ноги тесно переплелись. Камерон натянул шерстяной плед себе и Бейли на голову, чтобы было теплее, оставив сбоку крохотный зазор для дыхания. И все равно было холодно, слишком холодно, чтобы с уверенностью сказать – они не замерзнут до утра.
– Спокойной ночи, – пробормотала Бейли, прижимаясь плотнее к телу Камерона.
– Спокойной ночи, – откликнулся он и поцеловал ее в затылок. Бейли не воспротивилась и тогда, когда он осторожно прижал ее бедра к себе, согревая ягодицы.
Оставалось надеяться, что они переживут эту ночь.
Она проснулась от холода.
Когда последние клочки сна развеялись, Бейли содрогнулась всем телом и беспокойно завертела головой. Вокруг было темно, и она почти ужаснулась, однако быстро сообразила, что ее обнимают крепкие мужские руки.
Запах и тепло тела были узнаваемы и в данных условиях казались самыми близкими на земле. Повода для паники не было.
Или был? Ладонь Камерона лежала прямо на ее голых ягодицах, преодолев преграду в виде подола куртки, теплых штанов и трусиков. Черт, он ухватил ее за задницу, а она даже не заметила этого!
Впрочем, ее руки тоже как будто жили своей жизнью. Они успели забраться под рубашку Камерона и теперь лежали на голой груди.
Сквозь толстый слой вещей к телам все равно пробирался ледяной воздух. Вдоль спины, с которой, очевидно, сползли покровы, бежал сквозняк. Бейли пошарила одной рукой за спиной, пытаясь натянуть на себя какой-нибудь свитер или край пледа.
– Проснулась? – спросил Камерон так тихо, что она едва расслышала. Скорее, она почувствовала ладонью, лежащей на его груди, легкую вибрацию.
– Я замерзла, – пожаловалась она. – А еще… ты не мог бы сдвинуть руку?
– Какую именно? Эту? – Он чуть сжал одну ягодицу, пальцы были совсем внизу.
– Джастис! – грозно сказала Бейли, сузив глаза, хотя Камерон едва ли мог оценить в темноте воинственное выражение ее лица.
– У меня травма головы, – посетовал пилот. – Помнишь, ты даже швы накладывала? Так вот, я не в себе, поэтому не несу ответственности за свои действия. Моя рука действует по собственной воле и живет своей жизнью, отдельно от меня.
Бейли фыркнула, но на самом деле едва сдержала улыбку. Во всем происходящем настолько отсутствовала логика, что призывать на помощь здравый смысл было нелепо. Более того, эта сомнительная ситуация, когда тебя щупает посторонний мужчина (впрочем, какой же посторонний?), была насквозь пропитана соблазном, и хотелось плыть по течению, гадая, куда оно принесет.
В голове Бейли зазвенел сигнал тревоги. Подобное поведение – даже образ мыслей – было совсем не в ее стиле. Она никогда не поддавалась минутным слабостям, не вступала в сомнительные связи, всегда действовала осмотрительно, и это частенько выручало ее в затруднительных ситуациях.
