– С удовольствием, – холодно произнес мистер Гамильтон. Он ухватил Рэндэлла за руку, одновременно отобрав у него стакан, который нежно сжимал в руке кузен. 3атем повернулся ко мне: – Идемте, Дамарис.
В холле мы обнаружили миссис Кэннон, укутанную в фантастическую розовую накидку из тафты, и мы с ней вместе сели в экипаж. То, что она едет, было решено в последнюю минуту. Аннабель как-то вскользь упомянула, что старая леди очень убивается из-за того, что не сможет увидеть праздника, и добавила, почти так же вскользь, что мое положение и в самом деле требует присутствия дамы-компаньонки. Меня отнюдь не заботило, чего требует мое положение, но я подумала, что миссис Кэннон тоже имеет право на свои маленькие радости, поэтому я устроила так, чтобы она поехала.
Хозяин одним махом взлетел в свое седло, а Рэндэлл с трудом вскарабкался на свое. Я заняла место в карете и расправила складки своих юбок; они закрыли собой большую часть сиденья. Выглянув в окно, я заметила Бетти, которая, теребя фартук, наблюдала за мной из укромного местечка на балюстраде. Я улыбнулась ей. А потом неожиданно, без всякой задней мысли, произнесла:
– Приглядывай за Аннабель, ладно, Бетти?
Бетти послушно, хотя и удивленно, кивнула. Но я была поражена этим словам даже больше, чем она. Я снова устроилась в карете, гадая, что заставило меня сказать это.
Мы увидели огни Глендэрри задолго до того, как добрались до дома. Казалось, он плыл над пологим хребтом, словно корабль, освещенный призрачным светом лунных лучей и сиянием свеч. Двери были открыты, и на верхней площадке лестницы стоял сэр Эндрю, поджидая нас.
Рэндэлл подал мне руку, когда я выходила из экипажа, а потом помог спуститься объемистой миссис Кэннон. Так что, когда я повернулась, чтобы шагнуть на ступеньки террасы, я обнаружила, что меня поддерживает рука мистера Гамильтона. Мы поднялись по ступеням вместе, но ничего не сказали друг другу. Моя рука ощущала мягкий поношенный бархат на рукаве его куртки. Сэр Эндрю приветствовал нас и проводил внутрь; там, в холле, в сверкании свечей, зажженных в подсвечниках над ее головой, стояла хозяйка.
Леди Мэри была одета в тот оттенок синего, который совершенно не сочетался с моим зеленым. Она сделала шаг вперед и протянула руки, а ее лицо осветила улыбка. Ее свободно падающие локоны украшали синие страусовые перья, а на шее красовалось ожерелье из сапфиров и бриллиантов. И лишь одна деталь в ее костюме была не к месту и даже вызывала раздражение – большая, тяжелая брошь из грубого серебра с дымчато-желтым топазом. Это украшение сразу же бросилось мне в глаза, поскольку было таким огромным и было расположено прямо на груди, точнехонько посреди кружев. Это была, без сомнения, фамильная вещь, и достаточно старая. Серебро было отполировано, но чернота в глубоких гранях орнамента сопротивлялась чистке.
И тут я наконец почувствовала, как напрягся и застыл справа от меня Гэвин Гамильтон. Его рука под моей ладонью стала похожа на железный брус.
– Что такое? – шепотом спросила я.
– Ничего.
Он высвободил руку и взял в ладони тонкую белую руку, протянутую ему леди Мэри. И по тому, как он это сделал, я поняла, откуда появилась эта брошь.
После такого меня не развеселил бы и самый лучший вечер в мире. А собравшееся сегодня общество и в самом деле не блистало изысканностью. В воздухе витала определенная неловкость, и с этим ничего нельзя было поделать. Мой первый танец был обещан сэру Эндрю, а Гэвин повел в паре хозяйку. Таким образом, Рэндэллу оставалось довольствоваться вниманием леди и сильно открытом и несколько грязном платье цвета розы, которую подвела к нему леди Мэри.
Танцующее общество было представлено дюжиной пар, и, пока мы стояли, ожидая очереди, чтобы занять свое место, я сказала сэру Эндрю:
– Просто толпа пароду! Никогда не думала, что по соседству так много людей, чей возраст позволяет им танцевать.
– Представьте себе, это не так. Во всей округе мы с трудом отыскали два более-менее известных семейства, У Дункана четыре цветущие дочери, и одна у Истона; может быть, они и не стоили того, чтобы быть приглашенными, но, в конце концов, они принадлежат к нашему классу. Однако большинство гостей – это друзья Мэри и мои.
Пара перед нами закончила поворот, и я подала руку сэру Эндрю. Мы плавно двинулись по полу – в такт пиликанью скрипки – и наконец заняли свои места.
– Какая жалость, что это наша последняя встреча, – сказал сэр Эндрю. – Сегодня вечером вы очень хорошенькая, мисс Гордон. Праздники вам к лицу.
Потом я танцевала с Рэндэллом, а потом с мистером Гамильтоном. К моему несчастью, следующим танцем был вальс, а не один из тех старомодных танцев с фигурами, которыми мы в основном развлекались. Мистер Гамильтон танцевал с видимым безразличием, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки; ни один из нас не произнес ни слова. Но каждая секунда этого танца причиняла мне страдания.
Как только закончился вальс, леди Мэри подошла, чтобы увести Гэвина, а взамен привела капитана Дьюбоиса, с которым я и танцевала следующий танец. Он казался слишком старым, чтобы быть одним из друзей сэра Эндрю, хотя именно так мне его и представили. Мне, в сущности, не было никакого дела до его грубого, изрезанного морщинами лица или до его хороших манер, которые были так неуклюжи и явно давались ему с большим трудом. Но на протяжении всего вечера я не могла удержаться, чтобы не подумать, что друзья сэра Эндрю представляют собой весьма странный выбор. В группе “друзей” были лишь две леди – если они заслуживали этого титула; в тусклом свете комнаты, на приличном расстоянии их платья выглядели элегантными, но при более близком изучении я не могла не заметить, что их кружева были подвергнуты штопке, их шелка не избежали действия грязи, а румянец на их зардевшихся щеках не имел никакого отношения к природному. Джентльмены были такими же потасканными; внешне все они были до странности похожи; высокие и низенькие, легкомысленные и мрачные, все шестеро несли в своем облике нечто общее – бегающий взгляд и жесткую складку у рта.
Так что, когда был объявлен вальс, я с облегчением отдала свою руку мистеру Дункану, одному из шотландских джентльменов, проживающих близ Каслтона. У него были седые волосы я тучная фигура, но взгляд его голубых глаз казался прямым и искренним и после тех лиц, которые я только что изучала, произвел на меня освежающее действие. Было заметно, что он тоже обратил внимание на этот разношерстный сброд.
– Странные ребята, не правда ли? – произнес он, бросив пренебрежительный взгляд на майора Грина, который как раз споткнулся, кружа в танце в одну из дочерей Дункана. – Я вроде бы даже жалею, что мы приехали. Но сэр Эндрю – такой светский, а его сестра – она очень, очень славная. – Правду сказать, я и сам бывал за границей, и такие типы мне знакомы. Пройдохи или авантюристы, держу пари, большинство из этих мужчин никогда не держали экзамена на военный чин. Капитан Такой-то да майор Тот-то – как бы не так!
