АМК.
Он развернул его и...
Это была оплата медицинских услуг.
Вверху напечатано полное имя Джины и адрес отеля, комната восемьсот семнадцать.
Видимо, она посещала доктора и...
Иисусе.
Она сдавала тест на беременность.
Макс разорвал присланный запечатанный конверт. Внутри находилось письмо. Он достал его, встряхнул, открыл и...
АМК на самом деле оказалась «Американской медицинской клиникой».
Вверху снова напечатано имя Джины и временный адрес. Письмо начиналось с «Дорогой пациент».
Несколько коротких абзацев на английском. В первом сообщалось, что результаты теста готовы, но самих результатов не было.
Ну конечно, нет.
Во втором абзаце ее упрекали за пропуск запланированного обследования и сообщали, что оплатить его придется в любом случае, поскольку она не предупредила за двадцать четыре часа.
А в третьем абзаце таился кикер[18]. Ей напоминали о важности дородового ухода.
Он перечитал еще раз, но слово все еще оставалось там. Дородовый.
Джина действительно была беременна?
Ладно, а если нет? Это определенно стандартный бланк. Пропущенная ею дата – вчера – была вписана от руки.
Вероятно, этот тип женской клиники продвигает важность дородового ухода при малейшей возможности.
Это ничего не значило.
И даже если она беременна, что с того? Он лучше примет ее живой и беременной, чем беременной и мертвой.
Но как можно было быть таким полным, чертовым дураком? Макс опустил голову между коленей – внезапно у него закружилась голова, перестало хватать воздуха. Джина осталась бы, попроси он об этом.
Она была бы в безопасности и...
Если бы она осталась, ее ребенок мог бы быть от него.
Что за жуткая мысль? Что бы он, черт возьми, делал с ребенком?
Чисто теоретический вопрос. Она не осталась.
И вроде Макс сделал то, что и собирался – выбросил ее из своей жизни навсегда.
Подарил ее другому мужчине, который был слишком глуп, эгоистичен или небрежен, чтобы защитить ее как следует.
Разве что она любила этого сукина сына, и ее беременность была запланирована.
Но если это так, почему он не поехал с ней? И кто, черт возьми, та женщина, с которой она путешествовала?
Кроме одежды в комнате не было ничего, что помогло бы ее опознать.
Макс нашел счета Джины, а где же тогда счета второй?
Он встал с кровати, чтобы закончить поиски в корзине для бумаг.
КЕНИЯ, АФРИКА
23 ФЕВРАЛЯ 2005
ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА НАЗАД
Дейвид Джоунс был мертв.
Джина помогала Молли справиться с шокирующей новостью, подменяя ее в госпитале.
Она же предложила устроить сегодня поминки. Только они вдвоем, бутылка вина, пожертвованная по такому поводу сестрой Хелен, и все истории, которыми Молли сможет поделиться – и не покраснеть – про ее слишком короткий роман с любимым мужчиной.
Молли согласилась, что идея хороша, но удивила Джину. Дважды.
Сначала известием, что она выздоравливающий алкоголик, и поэтому откажется от вина, но в любом случае – спасибо.
Эта информация, заставившая Джину призадуматься, была не самой удивительной.
Молли говорила ей, что начала карьеру в гуманитарной помощи, как искренний волонтер типа Б. Подростковая беременность, ребенок, отданный на усыновление, мертвый бойфренд... Молли годами боролась с трудностями, прежде чем нашла свой путь.
Вторым сюрпризом стало то, что Молли планировала пригласить на поминки Лесли Полларда.
Джина быстро поняла, что Молли хочет не просто рассказать про Джоунса. Она хочет и послушать про него. А длинноволосый заика-англичанин знал этого человека.
Или хотя бы встречался с ним несколько раз.
Предчувствие говорило, сегодня в палатке намечается странный вечер. Если, конечно, допустить, что старина шутник-Лес примет приглашение.
Джина закончила стерилизовать судна в госпитале и пошла в столовую, накормить Винни и других девочек ланчем.
Лагерь практически замер в полуденном зное.
И это не было преуменьшением.
Этот лагерь, существовавший в ритме «глотаем-пыль-за-ползущими-впереди- черепахами», впадал в кому каждый день сразу после обеда.
Джину, жительницу Нью-Йорка до мозга костей, сначала расстраивал такой медленный темп. Она глубоко вдыхала, чтобы не хлопать в ладоши и не кричать: «Быстрее! Двигайтесь быстрее!» И так как не спала в тихий час, полуденные перерывы казались ей тратой времени.
Но сейчас ей это нравилось. Весь лагерь засыпал, и у нее появлялось время для себя.
Как в том эпизоде «Стартрека», когда капитан Кирк остался на «Энтерпрайзе» один. Оказалось, он так разогнался, что члены экипажа не могли его увидеть – так быстро он двигался – и...
Нет, она спутала эту серию с той, в которой пришельцы построили макет звездного корабля и...
Дерьмо. Восемнадцать месяцев без секса, и она превратилась в свою кузину Кэрол-через-э, которая слишком много времени проводила, задаваясь вопросом, влюбится ли мистер Спок в Уинифред, может ли он интегрироваться в Баффиленную[19].
Кэрол-через-э была чудилой, и не только потому, что очевидно же: противоположности притягиваются, а Баффи победит Спока одной левой.
– Мисс! Пардон, мисс!
Джина обернулась и увидела скрывающуюся в тени душевой палатки женщину.
Молодую, почти девочку, не старше восемнадцати, в ярком цветном платье, буквально кричащем «деньги».
Откуда она здесь взялась?
– Я должна поговорить с вами.
Ее английский был по-лондонски высококлассен, лицо – безупречно красивым, с темно-коричневой кожей и огромными, выразительными глазами.
– Но нас не должны видеть вместе. Мы можем войти внутрь?
В душевую палатку?
Девушка ощутимо беспокоилась, и Джина кивнула.
– Конечно.
Табличка снаружи палатки гласила «Мужчины», но лагерь проспит еще целый час.
К тому же, в этот час генератор выключен. Любой, желающий искупаться, получил бы сейчас, в лучшем случае, лишь прохладную воду.
Девушка открыла деревянную дверь.
– Скорее, – подогнала она Джину, что прозвучало как плохая шутка, учитывая, что двигалась та как слишком многие местные женщины – медленно, осторожно, словно каждый шаг отдавался болью.
И как только девушка двинулась, стало очевидно, что она не была миленькой толстушкой, как сперва подумала Джина.
Она была беременна.
– Вам нужен доктор? – спросила ее Джина. – Или сестра?
Многие женщины в этой части Кении отказывались от услуг докторов-мужчин. Или, скорее, их мужья отказывались за них.
И отец Бен, и МОС пытались в течение многих лет найти в лагерь врача-женщину. Сестры пошли еще дальше и начали собирать деньги, планируя послать сестру Марию-Маргарет в медицинскую школу. Хотя Джина была абсолютно уверена, что сестра Двойная-М могла преподать профессорам по акушерству и гинекологии в Гарвардском медицинском пару-тройку вещей об обеспечении дородового и послеродового ухода за женщинами в странах третьего мира.
