Когда я проснулась, уже давно было утро. Прошло не менее трех часов с тех пор, как рассвело. Зато я хорошо выспалась, отдохнула и была почти уверена, что никогда не слышала ночного шепота. Однако портрет и ножницы, лежавшие на ближайшем столе, никуда не исчезли. Я обрадовалась, что портрет повернут к стене, так как не имела ни малейшего желания снова лицезреть эту ужасную игру в крестики и нолики.
Ирена накормила меня завтраком, к какому Я привыкла дома. Оказалось, что Лора приучила ее к американскому Образу жизни. Мне были поданы бекон, яйца и тосты, а также великолепный горячий кофе.
Присев за стол напротив меня, Ирена сообщила, что Лора встала, чувствует себя отдохнувшей и приглашает меня к себе.
С любопытством поглядывая на нее, я подумала, что наконец-то появилась возможность потолковать с ней наедине, даже вытянуть из нее кое-что. Однако не знала, как подступиться, и кружила вокруг да около, избегая опасных тем и впервые оценивая ее как женщину, а не просто как компаньонку в доме Лоры. Если я ближе сойдусь с Иреной, возможно, она поможет мне лучше донять Лору, ее характер?
Худое, бесстрастное лицо Ирены было бы привлекательным, но ее портили гладко зачесанные черные волосы. Если бы Ирена немного распустила их, ее внешность только выиграла бы. Впрочем, ее нельзя было назвать красивой женщиной, но воля и характер проявлялись даже в ее облике. Много лет Ирена жила рядом с Лорой, и я понимала, что она могла бы сообщить мне немало интересного — такого, о чем сама Лора, вероятно, и не подозревала.
— У вас есть семья, мисс Варос? — непринужденно спросила Я, начиная мысленно отсчет своих интервью.
Ирена покачала головой:
— Мой родители умерли и мой старший брат тоже. Из родных у меня никого не осталось, когда я встретилась с мисс Уорт в Югославии, и она попросила меня сопровождать ее в поездках по стране. Я ездила с ней некоторое время, и так мы познакомились. Потом она попросила меня приехать сюда и работать у нее.
— Вам трудно было выехать из своей страны?
— У мисс Уорт нашлись влиятельные друзья, они помогли мне.
Я смелее нажала на нее, чтобы выявить наиболее уязвимые места, которые могут многое сказать о человеке:
— Разве работа у Лоры Уорт не помешала вашей личной жизни?
От ее принужденной улыбки веяло холодом.
— Мистер Торесен предупредил меня: вы здесь для того, чтобы задавать вопросы, и мы не должны возражать. Разумеется, все, кто окружает мисс Уорт, вам интересны. Наверное, в том числе и я?
— Рада, что вы это понимаете, — сказала я.
Ее лицо сделалось торжественным и немного печальным.
— Был один человек, за которого я могла бы выйти замуж. Он… он умер. Если бы все пошло по-другому, я бы, наверное, никогда не уехала из своей страны.
— Простите…
Она сжала кофейную чашку худыми пальцами.
— Это было давно. Я даже не могу вспомнить, как он выглядел. Конечно, моя жизнь могла сложиться по-другому. Но обстоятельства оказались таковы… Возможно, мисс Уорт — моя работа и мое дитя. — Снова на ее губах возникла напряженная улыбка. Ирене было за тридцать, Лоре — под шестьдесят, но я понимала, что она имела в виду.
— Можно задать вам еще вопросы? Не связанные с вашей личной жизнью.
— Конечно. Я постараюсь ответить.
— Меня поразила коллекция вещей и фотографий, собранных в той комнате, под лестницей. Все они тщательно и любовно размещены. Когда же мисс Уорт этим занималась?
— Это было, когда мы только что приехали в Берген. — Лицо Ирены смягчилось и помолодело. — Впервые у нее нашлось место для ее коллекции, и я помогала ей обставить комнату. У мисс Уорт тогда еще мелькали мысли о том, чтобы вернуться в кино, и все эти вещи много значили для нее.
— Вы видели какие-нибудь ее картины?
— Конечно. У нее есть копии нескольких фильмов. Когда мы приехали сюда, она иногда показывала их немногим друзьям.
— Скажите, у нее есть этот фильм — "Шепчущий мрак"?
— Есть, Но она никогда не показывает его. Воспоминания, связанные с ним, слишком мучительны.
— Она когда-нибудь говорила вам о трагедии, связанной с этим фильмом?
— Да, говорила.
Тон ее голоса внезапно изменился, и я поняла, что Ирена не станет обсуждать со мной подробности той ночи, когда погиб Кэс Элрой. Я немедленно переключилась на проблемы более насущные, надеясь усыпить ее бдительность и добиться большей откровенности.
— Лора прошлой ночью разгуливала во сне. Вам это известно?
Она как будто не особенно удивилась:
— Прошлой ночью? Нет, я не знала. Иногда она встает и бродит по ночам. Я пытаюсь проследить и пойти за ней. Но боюсь, прошлой ночью я крепко спала. А что она сделала?
— Явилась ко мне в комнату. Я как раз вышла на несколько минут, чтобы… чтобы посмотреть, как выглядит ночной Берген. Когда я вернулась, она стояла перед портретом, который вы повернули лицом к стене. В руках держала ножницы.
— Ножницы?!
— Да. Доктор Флетчер, должно быть, хватился ее. Он спустился вниз и обнаружил Лору у портрета. Отобрал у нее ножницы и увел наверх.
Ирена горестно качала головой:
— Ее нельзя оставлять одну по ночам. Иногда я находила ее в саду в два часа ночи. Однажды она взобралась на окружавшую дом стену. Если бы я не подоспела вовремя, могла бы упасть и пораниться.
Эти сведения кое-что добавили к уже сформировавшемуся у меня образу Лоры Уорт — женщины, внутренне глубоко травмированной, с неустойчивой психикой. Я тревожилась за нее, и моя тревога все возрастала. Однако больше всего меня заинтересовало ночное происшествие.
— Но прежде чем доктор Флетчер нашел ее, — безжалостно добавила я, — она изуродовала свой портрет — ножницами.
Остолбенев, Ирена уставилась на меня, затем выскочила из-за стола. Я пошла за ней и видела, как она сияла портрет с крюка и повернула его лицевой стороной наружу. Затем, протянув руку, потрогала кончиком пальца крестики и нолики.
— Это игра, — удивленно заметила она.
— И притом незаконченная. Как вы думаете, что это значит?
— Как это может что-нибудь значить, если она проделала это во сне? — Неожиданно Ирена метнула на меня острый взгляд. — Когда вы увидели доктора Флетчера?
— Когда он вошел в комнату из холла. Наверное, заметил, что Лоры нет в спальне, и спустился следом за ней. Как вы думаете, он рассказал ей, что произошло? Лора говорила вам что-нибудь об этом сегодня утром?
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Тогда он, видимо, не сказал ей.
— Пока не сказал. — Внезапно Ирена бросилась к портрету и порывисто повернула его снова лицом к стене. — Нельзя, чтобы она явилась сюда и увидела… это. Она придет в ужас.
