– А, за помощника сэра Эмиаса? Мы, что, так похожи с ним?
– Внешне не особенно, – он брюнет и ниже вас ростом, – но какое-то сходство всё же есть.
– Бывает… Вы без провожатых, ваше величество?
– Представьте себе, меня теперь отпускают совсем одну! Что бы это значило?
– Вы правильно сказали в прошлый раз, – либо они хотят, чтобы вы убежали, либо дают вам возможность составить заговор. В любом случае, это нам на пользу.
– Да, я так говорила, но возникло новое обстоятельство.
– Какое?
– Кристофер без памяти влюбился в мою фрейлину и, кажется, готов перейти на нашу сторону.
– Опять Кристофер! Вы же утверждали, что ему нельзя верить: он получил какие-то инструкции на ваш счёт из Лондона? – недоверчиво спросил Энтони.
– Я не утверждала, я предполагала, – поправила его Мария. – Возможно, я ошиблась; возможно, он переменился – ведь любовь творит чудеса. А вы часом не влюбились в фрейлину Елизаветы, за которой ухаживаете и на которой обещали жениться?
– Я не могу себе позволить влюбиться, – отрезал Энтони. – Влюбленный мужчина становится беззащитным, как птенец, его может склевать любая ворона.
– Я и забыла, что вы крутите любовь исключительно для того чтобы использовать бедную девушку в своей игре.
– Это не так просто, мадам. У меня тоже есть сердце, я тоже создан из крови и плоти. Джейн, девушка, о которой мы говорим, красива, умна и добра. При других обстоятельствах я не мог бы желать лучшей жены для себя, однако я не имею права забывать о высшей цели, – о возведении вас на престол, ваше величество, – сухо сказал Энтони.
– Боже мой, что за день выдался: все на меня обижаются… Сэр Энтони, мы знаем и ценим вашу службу нам! Оставим пустые разговоры; сообщите, для чего вы вызвали меня?
– Ваше величество, обстановка в Лондоне накаляется. Медлить больше невозможно: сейчас или никогда! Число недовольных правлением Елизаветы стремительно увеличивается, к нам присоединяются даже её приближённые. Поглядите, что я вам привёз.
Энтони достал нож, вспорол подкладку своей шляпы и вытащил сложенный во много раз листок:
– Прошу вас, ваше величество.
– Что это? – Мария развернула письмо и прочла: – «Я служил и буду служить её величеству королеве Елизавете, пока она жива. Я не подвергаю сомнению, однако, ваши права на престол, мадам, – подтверждённые обычаем и законом». Какое странное послание! Оно, видимо, предназначено мне? Но от кого оно?
– Его написал фаворит королевы Елизаветы, сэр Роберт.
– Фаворит Елизаветы! Не может быть! – воскликнула Мария.
– Он написал это в моём присутствии, – сообщил Энтони. – Видите, как далеко зашло разложение в кругу Елизаветы! Надеюсь, вы понимаете, что надо действовать без промедления?
Однако Мария не слушала его; она вдруг расхохоталась так громко, что эхо разнеслось по лесу.
– Елизавета, великая королева Елизавета! – повторяла Мария сквозь смех. – Твоя мать была шлюхой, отец – святотатцем и палачом, из рода свинопасов, – а ты думала, незаконнорожденная дочь греха, что твоё прошлое не выстрелит в тебя, коли ты заняла трон?! Что ты за женщина, если ты не познала счастья ни с одним мужчиной, а последний из них в твоей жизни, – твоя надежда, твоё утешение, твоя отрада, – предал тебя! Ты раздавлена, ты уничтожена, ты уже не живёшь! Великая королева Елизавета, вот тебе проклятье, вот тебе отмщение и воздаяние, вот тебе позор, который уже ничем не смыть и который ты возьмёшь с собой в вечность!
Растерявшийся Энтони еле дождался, когда королева успокоится и затем сказал:
– Ваше величество, нельзя медлить. Надо действовать!
– Вы показывали кому-нибудь это письмо? – спросила королева вместо ответа.
– Я поклялся уничтожить его, но прежде собирался дать прочесть нашим друзьям, чтобы они сами убедились, как непрочно положение Елизаветы. Если уж её фаворит примкнул к нам, – о чём тут толковать!
– Пусть послание сэра Роберта не имеет адреса, но оно предназначено мне, – возразила Мария. – Вы поклялись уничтожить его, – что же, так и поступим.
Она разорвала письмо в мелкие клочки и пустила их по ветру.
– Вы правильно сделали, что дали такую клятву, – сказала Мария, поймав недоуменный взгляд Энтони. – Попади это письмо в руки Елизаветы, она меня не пощадила бы; послание сэра Роберта – смертный приговор для меня. Не понимаете? Это оттого, что вы мужчина. Есть вещи, которые женщина никогда не простит другой женщине: не важно, что я не добивалась внимания сэра Роберта, – важно, что он предал Елизавету ради меня. Даже заговор для неё не так страшен, как это предательство. Что заговор! – заговоры всегда были и будут в политике, – но нет ничего ужаснее и позорнее для женщины, чем измена любимого мужчины. Прибавьте к этому возраст Елизаветы и возраст сэра Роберта – её увядание и его расцвет. Нет, такую обиду она не простит, – вы уж поверьте мне, милорд! Понятно, почему это письмо следовало уничтожить?
– Да, ваше величество. Однако вы не ответили мне на главный вопрос: даёте ли вы нам разрешение выступить? Ей-богу, нельзя больше медлить, надо начинать!
Мария помолчала с минуту.
– Если вы уверены в успехе, начинайте! – бросила она.
– Но мне нужен ваш письменный приказ. Игра пошла по-крупному, на кон поставлены многие жизни; нашим друзьям будет недостаточно моих слов, им потребуется зримое удостоверение того, что вы с нами.
– Хорошо, я напишу.
– И согласитесь на крайние меры? – спросил Энтони.
– Вы снова об убийстве Елизаветы?
– Да, ваше величество. Я хотел бы…
– Нет, милорд! – раздражённо оборвала его Мария. – Забудьте об убийстве. Я приказываю вам забыть.
– Как я могу забыть об убийстве, если оно заняло прочное место в истории нашей страны? Король Генрих своими безумными реформами уничтожил десятки тысяч человек: кого-то перебили, кого-то лишили дома и имущества, а потом повесили за бродяжничество; не счесть тех, кого обрекли на голодную смерть. Мёртвые женщины, дети, старики нескончаемой чередой идут за Генрихом и смотрят на него с мучительным укором… Елизавета, которую народ встретил с восторгом, считая её спасительницей нации, продолжила дело отца. Во имя обогащения и процветания немногих она безжалостно сдирает кожу со всех прочих своих подданных, – и при этом улыбается и говорит правильные слова… Смерть шествует по нашему Отечеству и добром остановить её нельзя: «око за око, зуб за зуб», – сказано в Писании. Тиран должен расплатиться своими слезами за слёзы народа, пролить свою кровь за пролитую им кровь, отдать свою жизнь за погубленные жизни. Это будет не убийство, это будет возмездие: Бог и народ требуют от нас отмщения!
