Но, тем не менее, проспав на работу, Юля привычно звонила секретарю, сообщала, что сидит на нудном заседании и будет не раньше чем через час или два. После поездки в Миролюбово она решила воспользоваться давней уловкой и с утра отправиться на «заседание в мэрию».
Однако спала она неспокойно, металась, несколько раз просыпалась, расправляла сбившуюся простыню, пила воду и опять погружалась в омут тревожных сновидений. И проснулась, когда первый луч солнца заглянул в окно. Взглянула на часы — почти шесть, и вздохнула, так рано она давно не поднималась. Пыталась заснуть опять, но не получилось. Неприятные мысли лезли в голову, будоражили и окончательно разогнали остатки сна. Она встала и направилась в душ, с грустью осознав, что придет на работу вовремя.
После прохладного душа мысли не повеселели. Мир будто отгородился стеной из толстого стекла, прозрачной, но абсолютно непробиваемой. Беспокойство росло, не давало сосредоточиться на банальных мелочах. Юля упустила кофе на плите, нарисовала криво стрелку на глазах, забыла на столе ключи от машины и вернулась за ними, но оставила в прихожей пакет с мусором. Злая и несчастная, она прилетела на работу за полчаса до начала рабочего дня, каким-то чудом проскочив утренние пробки на дорогах.
К ее удивлению, она была не одинока в своем несчастье. У здания редакции, на развалах детской карусели, чудом не выкорчеванной при модернизации, сидел с убитым видом Никита. Заметив подъехавшую машину, он нехотя встал и направился к Юле.
— Чего смурная с утра? — спросил он, не озаботившись приветствием.
— На себя посмотри! — огрызнулась Юля, открывая дверь. — Вчера спать легла по-детски, в половине одиннадцатого, а в шесть уже глаза нараспашку! А ведь собиралась дрыхнуть до десяти.
Никита вздохнул.
— Такая же фигня! Кофе есть?
— Куда он денется? — вздохнула Юля и распахнула дверь в кабинет.
Первым делом она включила кофеварку. Получив чашку с вожделенным напитком, Никита принялся пить его торопливо, короткими глотками, при этом лицо его было сосредоточенным, а взгляд устремлен в чашку, будто там, на ее дне, он пытался найти ответы на все вопросы. Юля медленно потягивала кофе и терпеливо ждала, когда Никита созреет и объяснит свою тревогу.
И тот, поставив полупустую чашку на стол, привычно нацепил на лицо ухмылку и проникновенно поинтересовался:
— Скажи, дорогая, ты себя откровенной дурой не чувствовала? В смысле, вчера?
— Не уточняй, я и так поняла, что вчера, — вздохнула Юля. — Я от этого спать не могла. Представляешь, проснулась от понимания, что я круглая дура!
— Редкое ощущение? — хихикнул Никита.
— Не то слово! Обычно я себя иначе оцениваю. Красивая, умная, временами загадочная. Одним словом — бриллиант чистой воды! А тут… Крепко бьет по самолюбию.
Юля задумалась, бессмысленно уставившись в окно. Едва пригубленный кофе остывал. Над ним потихоньку умирали струйки пара, становясь все тоньше и слабее. Никита, обхватив коленку руками, молчал, напряженно вглядываясь в ее лицо. Наконец не вытерпел:
— И все-таки, с какого момента?
— После признания Завадского, — медленно сказала она. — С чего вдруг он разоткровенничался? Мог бы и про самолет промолчать, и про то, где служит, не говорить. Документы не предъявлял, в полицию обращаться не хочет. Странный он какой-то для фээсбэшника.
— Самое смешное, что меня поедом жрут те же самые мысли! — признался Никита. — Зачем про самолет сказал? Лично я на НЛО ставил. Мутный тип какой-то. Не верю ему.
— На встречу не пойдешь?
— Не пойду. Я с утра ему фотку и данные Максима отправил по телефону. Лично у меня другие планы.
— А, — вспомнила Юля, — ты же говорил, что появилась какая-то мысль насчет Макса. Что придумал?
— Да так, кое-что. Много пока неясного. Как только что-то сформируется, расскажу, не бойся! — туманно сказал Никита. — Пойдем прогуляемся в ГУВД, к нашему другу Миронову. Дадим ему волшебного пенделя, чтоб работалось лучше.
— Он нас звал? — засомневалась Юля. — Боюсь, что общаться с нами ему не захочется. Запрется в кабинете, как только узнает, что мы приперлись.
— Так мы ему не скажем. Даже звонить не будем. А в полицию проникнем через пресс-службу. Впервой, что ли?
* * *
Сотрудники пресс-службы городского УВД были уже на местах. Выкушав с ними по чашке чая и наскоро поболтав о текущих делах, Юля и Никита отправились искать Кирилла Миронова. Поиски не затянулись. Старого знакомого, старшего оперуполномоченного уголовного розыска Миронова, они перехватили по дороге из туалета, причем, завидев гостей, майор полиции попытался сбежать. Сообразив, что деваться некуда, он лишь тяжело вздохнул.
— О, господи! — простонал он и закатил глаза. — Снова вы? И опять вдвоем? За что мне эта злая беда?
— Миронов, это уже неприлично! — возмутилась Юля. — Мы к тебе с открытым сердцем, а ты? Я в шоке, Кирилл!
— Аналогично! — парировал Миронов, не то ухмыльнувшись, не то скривившись. — Как встречу вашу сладкую парочку, аж зубы сводит. Чего вас принесло с утра пораньше?
— По делу, естественно, — ответил Никита. — А ты думал, мы к тебе на чай закатились?
На лице майора ясно отпечатался щедрый набор тех выражений, которые он не посмел озвучить при даме, но, сообразив, что деваться некуда, отпер кабинет и вежливо пропустил даму вперед. Никита ринулся следом, но Миронов придержал его за шиворот, вошел сам, и только тогда Никита проник в святая святых, пожалуй, лучшего опера местного угрозыска.
— Слушаю внимательно! — довольно грубо сказал Миронов.
Видно, решил, что обидятся и уйдут. Но не на тех напал!
С Никитой Шмелевым Кирилл познакомился, когда тот еще не летал в заоблачных высотах столичных СМИ, а трудился на благо городской журналистики. Вспоминать те времена Кирилл не любил. Молодой и неопытный Шмелев махом разрушил громкое уголовное дело об убийстве.
Спустя год Шмелев и Быстрова совместными усилиями распутали еще одно сложное дело, после которого с насиженных мест полетела почти вся областная администрация. Никита оказался в больнице с разбитой головой, да и Юля едва не погибла. А год спустя та же милая парочка оказалась замешана в чрезвычайно запутанном деле кровавого маньяка, сгубившего почти десять человек. В жизни Миронова это было самым неприятным эпизодом. Мало того что начальство ежедневно имело на ковре за пробуксовку разыскных мероприятий, так еще и выговор получил с занесением в личное дело. На фоне повальных увольнений во время реформенной возни в МВД этот провал едва не стоил ему погон.
