— Такси на подъезде. Вот, собственно, и оно, — смотрю на автомобиль, подъезжающий к подъезду, тщательно обдумывая дальнейшие действия. Пора прекращатьвсе это и просто расставить все на свои места. Поиграли и хватит.
Машина остановилась, и дети двинулись к задней двери в намерении расположиться сзади.
— Виктория, — окликнул я дочь. Спина девушки немного напряглась, но все же Вика медленно повернулась, — прости меня, я виноват перед твоей мамой! Я не должен был так быстро верить в то, что она решила разорвать наши отношения! Должен был заявиться к ней тогда внаглую с этим письмом и попросить объяснений! Тогда все было бы иначе! Юношеская гордость вперемешку с обидой и болью могут перечеркнуть пол твоей жизни, не повторяйте наших ошибок.
— Константин Олегович, я… Мне сложно вот так неожиданно все принять! Я много раз представляла, как найду своего отца, что скажу ему, и вот, мы здесь, а у меня просто нет слов! Я не знаю, что мне сказать, что сделать, как вести себя! Я в растерянности…
Голос ее немного дрожит, и, наверное, ещё мгновение, и на глазах моей девочки выступят слезы. Повинуясь инстинкту, я в два счета оказался возле потерянной девочки и просто заключил ее в отцовские объятия.
Мне однозначно повезло, меня не оттолкнули, а наоборот, Вики прижалась ко мне и тихонько всхлипнула.
— Я все исправлю, немного терпения, и, я уверен, все плохое забудется. А сейчас давайте, поезжайте, — отстранился я, выпуская тоненькую фигурку дочери из своих объятий.
Дети заскочили в такси, и машина плавно двинулась, оставляя после себя черный выхлопной дым.
Последнее решение принимаю в тот момент, когда провожаю взглядом машину, и, как только она скрылась за поворотом, достаю мобильный и набираю нужный мне номер.
— Алло, да, это я, сворачиваем проект «Школа», — строго отдаю приказ, и отключив вызов, захожу в подъезд дома номер семнадцать.
Нателла
Оно должно быть где-то здесь! Переворачиваю содержимое комода в поисках старого письма. Под руки попадается все что угодно, но только не то, что я с таким упорством искала. Ну, вот же оно!
Схватив конверт, я быстро его разворачиваю и пробегаю по строкам, отыскивая нужный мне абзац. Вот же он! Казалось, пожелтевшее старое письмо моей матери приобретает совершенно другие оттенки! Она знала! Нет, они знали! Знали и молчали, или того хуже, были причастны.
В письме она пытается выразить сожаление по поводу того, что Костик уехал, и извиняется за произошедшее, за то, что осталась одна беременна. Тогда, в то время, я приняла ее извинения по-другому, решила, что она сожалеет о том, что не помогла мне бороться за мое счастье, а наоборот все время отговаривала и препятствовала нашим встречам. Сейчас же я вижу иного рода подтекст в этом письме, в этом ее извинении.
Негромкий стук в дверь, сопровождаемый еле слышимым скрипом половиц, оторвал меня от письма и недобрых мыслей.
— Натель, злишься? — бархатный голос Орловского согревал сердце. Странно, но это так. Сколько бы боли и печали ни принесли мне наши отношения, в данный момент именно он согревал меня своим присутствием.
— Не знаю. Не могу разобраться, злюсь я или просто в такой дикой печали и обиде…
Встаю с кровати и смотрю прямо ему в глаза.
— Скажи, Костя, только честно, мои родители причастны? Они имеют отношение к тем письмам?
— Не знаю, Натель, — делает он шаг мне навстречу.
— Знаешь…
— Разве я могу знать наверняка? Оставь это в прошлом, давай лучше подумаем о будущем, — сделав очередной шаг, Костик ловко захватывает меня в свои объятия и прижимается своими губами к моему виску, и шепчет: — Знаешь, все эти годы я только и думал о тебе. Почему ты ушла? Почему я тебя не остановил? С того момента, когда я вернулся домой, я не раз подавлял порыв узнать что-то о тебе. Как ты? Где работаешь? Замужем ли? Все эти вопросы меня терзали, но я упрямо продолжал их отметать от себя, понимая, что мой поезд ушёл. Что я не могу и, главное, не имею права вмешиваться в твою жизнь! На долгих пять лет мне почти удалось тебя забыть, в то время у меня был рост в собственном бизнесе и политической карьере. Но как только я вышел на некий уровень и смог выдохнуть, в мои мысли опять вернулась ты, и тогда я решил создать проект «Школа».
Я слушала его, зачарованная его тембром голоса, и постепенно таяла. Его губы касались моего виска, его дыхание согревало мое сердце.
— Проект «Школа»? — расстроившись, я заглянула в его глаза и переспросила: — То есть все это ты сделал?!
— Да, — просто без лишних эмоций отвечает он, — вначале я хотел организовать просто встречу выпускников, но потом понял, что этого мне недостаточно. Я хотел большего, провести больше времени с тобой, прожить заново те мгновения, которые нас делали счастливыми.
— Постой, все об этом знали?! Весь класс? — негодовала я.
— Нет! Что ты? Разве что только Светка, — признался он.
— Что? Моя подруга знала и молчала? — прокричала я так громко, что сама испугалась своей реакции.
— Натель, она помогла мне совсем немного…
— Значит, ты все знал?! Она тебе все рассказала обо мне, о моей жизни, да? Признавайся! — ткнула я в его грудь своим пальцем.
— Клянусь, что она ничего мне не рассказывала! Просто согласилась помочь в случае, если ты откажешься участвовать в этом проекте, и все…
Константин был искренним, это сложно было не заметить, а ещё я просто очень хорошо его знаю, и его принципы спустя годы нисколько не изменились.
— Что дальше? — не знала я, что ещё спросить, так как в голове гудел один сплошной и большой пчелиный рой.
— Ничего, давай сейчас на некоторое время просто забудем обо всем на свете, — его губы накрыли мои, руки соскользнули по спине и начали ласково гладить мое тело. Спустя несколько мгновений мы упали на мягкую кровать. Сопротивлялась ли я? Да, всю продолжительную ночь я кричала и ругалась, кусалась, целовалась!
Глава 14
Нателла
Яркие цветные сны или все же реальность? Если верить во всеобщее мнение, цветные сны снятся не совсем здоровым людям, значит, будем считать, что это реальность. Цветной калейдоскоп эмоций. Любовь и боль, наслаждение на грани порока и нескончаемая нежность. Все это мне довелось вновь прочувствовать с моим любимым, как в ту ночь, когда была зачата моя куколка Виктория.
— Спишь? — нежное касание его пальцев на моей щеке вызывает улыбку.
— Нет, думаю, почему так жизнь несправедлива? Что такого мы сделали в прошлой жизни, что сейчас расплачиваемся за все это? — приподнимаюсь на локте, придерживая белую простынь на груди, и продолжаю смотреть в свои любимые глаза: — Ведь мы могли прожить счастливую жизнь полноценной семьей!
— Думаешь, поздно начать жить полноценной семьей? — так же облокотился Костик на локоть, приподнимаясь и заглядывая в мои глаза.
— Я не…
— Зато я знаю, — перебил он меня, — никогда не поздно начать жить так, как этого хочешь ты! Даже если это будет всего один день! Но я очень надеюсь, что это будет больше, чем день или два… Намного больше.
— Котя, — словно заново пробую на вкус ласковое обращение, — наверное, все зависит от наших желаний.
— Я желаю только тебя и ничего больше, слышишь? — Костик берет мое лицо в свои ладони, и, заглядывая в глаза, произносит: — Я знаю, что поздно или, может, не вовремя, хотя, кто сказал, что для этого отведено специальное время? Одним словом, Натель, любимая, ты выйдешь за меня замуж?
Слова, за которые я в свое время полжизни бы отдала, прозвучали спустя пол жизни, ирония.
— Замуж? — словно эхо, повторяю я.
— Да, именно так, замуж…
— Ты же вроде уже того, женат?..
— Я уже того, почти разведён! Так что не вижу больше препятствий тому, чтобы быть вместе, так как мы этого хотели ещё в школе! — притянул он меня к себе и поцеловал в макушку.
— Кстати, а что со школой? — решила я изменить тему разговора.
— А что с ней? Стоит твоя школа, никуда не денется! А вот ты не увиливай от разговора! Так, давай подниматься, поедем к детям, надо ещё с ними поговорить, — откинув одеяло, Константин быстро подскочил на ноги, демонстрируя своё красивое, накачанное тело. Мышцы его живота переливались под кожей, покрытой легким загаром. Ноги накачанные и мощные, торс и плечи не менее привлекательны своей грудой мышц и сухожилий. Орловский из долговязого подростка превратился в самого настоящего красивого мужчину.
