– Вероника, – понизил Кирилл голос, и она вздрогнула от этого имени, словно услышала его впервые, – ты в порядке?
– Не люблю, когда мне задают подобные вопросы, – Анна повела плечами. – Не знаю, что ответить. Я смущена, и это уже вносит разлад в то состояние, которое принято считать «порядком». Следовательно – нет, я не в порядке. Думаю, нам стоит закончить общение. Так будет лучше для нас обоих.
– Не уверен. Скажу больше! Считаю, что мы должны его продолжить.
– И куда это нас приведет? – улыбнулась Анна, понимая, что она совершает ошибку, поддавшись его обаянию. – Боюсь даже предположить…
Рэм лежал в постели и наблюдал за тем, как одевается Вероника, особое внимание уделяя ее ногам, на которые она – с присущим только ей изяществом – натягивала чулки. Рэм очень хорошо разбирался в этой части дамского гардероба и мог с точностью определить, насколько дорогими они являются. В отличие от большинства женщин, которые пользовались капроном, нейлоном или лайкрой, Вероника носила только шелк и никогда не изменяла этому благородному материалу. Нежная скользящая поверхность шелковых чулок говорила об утонченности вкуса их хозяйки, а пояс добавлял женщине сексуальности и сообщал ей уверенность в собственной неотразимости.
Вероника жеманно поставила ножку на краешек кровати, демонстрируя ее стройность. Она знала, что Рэм не упустит случая и обязательно пробежится по ней пальцами. Предположения ее оказались верными, однако Рэм не просто дотронулся до ее тонкой лодыжки – он схватил ее и потянул в сторону, вынудив Веронику упасть ему на грудь. Она улыбнулась и потерлась гладкими коленками о бедра Рэма, уверенная, что страстными объятиями дело не закончится. За сегодняшнее утро она уже дважды пыталась одеться, но безрезультатно: Рэм, как никогда прежде, проявлял сексуальную активность, не давая ей возможности уйти из его квартиры. Впрочем, она не сопротивлялась, потому что не желала возвращаться в дом, такой пустой без Саши. Мальчик все еще находился с бабушкой, умолившей Веронику не забирать у нее внука и еще несколько дней позволить ей побыть рядом с ним.
Для Вероники последние дни были сопряжены с особым волнением, часто перераставшим в страх. Она боялась, что раскроется ее причастность к убийству Романова. Ожидание расплаты заставляло ее дрожать и холодеть всякий раз, когда звонил телефон или раздавался стук в дверь. К счастью, никто не догадывался, чьими руками был убит Романов. К Веронике приезжали следователи, они задали ей несколько вопросов, касавшихся ее местонахождения в момент убийства. Со спокойным выражением лица она сообщила им, что провела весь тот день в обществе своего давнего приятеля, Рэма Галеева. Имя этого молодого человека было хорошо известно в политических и бизнес-кругах Москвы, так как его отец занимал должность одного из вице-мэров столицы, а дед являлся известным бизнесменом. Рэм разрешил Веронике использовать себя в качестве алиби и готов был подтвердить каждое ее слово, что, собственно, и отвело от нее всякие подозрения, так как ни один человек не способен находиться в двух местах одновременно. Для всех в момент убийства свекра Вероника пила чай в гостях у Галеева, и она явно не имела понятия, кто мог совершить это ужасающее преступление. Женщина, казалось, искренне сожалела о произошедшем.
С похоронами Романова не стали тянуть. Прошли они с большой помпой, с высокопарными речами, присутствием огромного количества людей, как и положено, когда в последний путь провожают известного человека, многое сделавшего на благо своей родины. Конечно же, Вероника радовалась тому, что благодаря умелым действиям Малиновского она осталась вне подозрений, но где-то в глубине души тоненький голосок так и не исчезнувшей окончательно совести укорял ее и намекал на неминуемое наказание. Порою Вероника с отчаянием думала о продолжавшемся следствии, в особенности – об опытных оперативниках, которые непременно найдут убийцу Романова. Но шли дни, и она понемногу успокаивалась, понимая, что с каждым мгновением у нее появляется все больше шансов выйти сухой из воды. Если бы полицейские обнаружили что-либо, указывающее на то, что именно Вероника стреляла в свекра, ее уже давно арестовали бы или, по крайней мере, внесли бы в список основных подозреваемых. Но улик против невестки известного дипломата не было: люди Малиновского хорошо постарались, уничтожив все, что могло бы привлечь внимание следствия к ее персоне. Единственное, что вызвало у оперативников вопросы, это – почему последним звонком Романова был звонок невестке? Сама Вероника объяснила это желанием свекра встретиться с ней и с любимым внуком, которого она намеревалась увезти за границу. Дед остро переживал предстоящую им разлуку, поэтому хотел просить невестку не торопиться и дать ему возможность побыть рядом с Сашей настолько подольше, насколько это было возможно.
Виртуозная лгунья, Вероника и сама искренне верила в то, что говорила. Печальный взгляд, тихая речь и объятия свекрови, присутствовавшей при ее разговоре со следователями, как ничто другое говорили о подлинной горечи, жившей в душе этой молодой женщины. Она вполне достоверно играла роль молодой вдовы, переживавшей убийство свекра и откровенно не понимавшей, отчего ее жизнь отныне наполнилась таким трагизмом и потерей любимых людей.
Так, днем Вероника делала вид, что она поддерживает свекровь и скорбит вместе с ней, а ночи проводила с Рэмом, настойчиво жаждавшим встреч. Лежа в его объятиях, она обдумывала, когда ей уехать из Москвы и, главное, куда? Оставаться в городе не было причин, и даже страсть Рэма – которая вскоре исчезнет, как это уже происходило с ним ранее, – не удерживала ее здесь. В том, что Галеев вновь к ней остынет, Вероника не сомневалась, так как прекрасно знала, с чем, вернее, с кем связано это недолгое обострение его чувств. В нынешнем своем образе она остро напоминала Рэму об Анне, и он, обманывая себя, пытался хотя бы на некоторое время получить то, в чем ему всегда отказывали. Глядя на Веронику с ее темными, как у Анны, волосами и цветными линзами в глазах, он думал о своей единственной любви, чем вызывал яростные приливы ревности со стороны Вероники. Понимая, что она не сможет заменить Рэму свою сестру, Вероника решила покинуть Москву, чтобы больше никогда не встречаться с тем, кого любила.
– Рэм, мне нужен новый паспорт. Мне и Саше.
– На случай, если тебя вдруг арестуют? Тогда будет поздно бежать, дорогая. Ни один новый паспорт не поможет.
– И все же, – упрямо повторила Вероника.
– Какой ты предпочитаешь? – Рэм повернулся к ней, оперся щекой о ладонь и принялся перечислять: – Паспорт рыцаря Мальтийского ордена или представителя Ватикана?
