— Я думал, ты ее ненавидишь.
— Она — просто упрямая и дерзкая девчонка, но у нее есть на то причины, Гарольд. Именно из таких упрямых и получаются настоящие люди, ты знаешь. И Тори стоит усилий — ее успехи в учебе поражают. Роза — моя племянница, дочь моей единственной сестры Лили. У нас с Хаимом не было детей, и я хотела, чтобы Роза приехала. Но она очень любит это маленькое чудовище и нипочем не соглашалась оставить ее. И я вижу, что девочка тоже очень любит Розу. Если бы не это, то… Вот потому я терплю ее проделки типа сегодняшней. А ты имей в виду.
— Не надо волноваться, я понял!
— Надеюсь, так и есть. А вопрос с Натаном решишь в течение суток. Время пошло, Гарольд! Кстати, чем Тори так понравилась тебе?
— Тем, что не притворяется кем-то другим.
— Как и ты. Опасная привычка.
— Это такой стиль, тетя. Ладно, меня ждут дела. Я попрощаюсь с ней, о’кей?
— Ты неисправим, Гарольд!
Я проскользнула в свою комнату. Неужели он зайдет ко мне? Зашел!
— Плохая девочка! Ты подслушивала, а это нехорошо.
— Почему?
— Потому что… Действительно, а почему?
Его теплые руки обвивают мою талию, и мне как-то… приятно, что ли? Не знаю.
— Я привезу тебе новых кукол.
— Не надо новых, мне были нужны те.
Его губы касаются моих. Даже интересно — он тоже любит мятную жвачку.
— Ты маленькая дикарка. Я найду твоих старых кукол, хочешь?
— Как ты их найдешь? Уходи, ты мне надоел.
— А вот посмотришь! Найду и вернусь.
— Вот когда найдешь, тогда и возвращайся.
Гарольд осторожно целует меня и выходит — тихо, как большой кот. Он и похож на большого хищного кота — своими обманчиво мягкими манерами, движениями, в которых видна скрытая сила, неслышной походкой и непроницаемым выражением глаз.
И я поняла, что мы с тетей Розой попали туда, куда не ожидали. Эти люди просто так не отпустят нас, никогда не отпустят.
* * *
— Глупости, Роза! — Старуха выпрямилась в кресле. — Куда вы пойдете? Согласна, я бываю иногда резкой, но ведь хочу вам обеим только добра.
— Я очень благодарна за все, но…
— Ладно, делай как знаешь. Я вас не удерживаю, у нас свободная страна.
Тетя Роза тогда не знала: нас не отпустили насовсем — нам позволили немного прогуляться. Наверное, и до сих пор так, но мне уже давно нет до этого никакого дела.
Дом показался сквозь заросли внезапно. Такое уж мое счастье — вместо инкских святилищ и храмов узреть среди джунглей мавзолей в испанском стиле.
— Ну, и что это такое?
— Дом. — Луис садится на камень. — Индейцы говорили, что здесь Педро держит тех, кто был в самолете.
Эд вскинулся, как боевая лошадь, застоявшаяся в конюшне. Я уже знаю, что он хочет сказать, а потому скажу первая:
— Мы туда не пойдем.
Но сама-то знаю: пойдем. Бросить здесь пусть и не очень приятных мне людей во второй раз как-то… нехорошо. Собственно, несколько дней назад мне бы подобное и в голову не пришло, но что-то изменилось. Наверное, благородные движения души заразны, как лихорадка, вот я от Эда и заразилась. Упрямо тем не менее произношу:
— Это было бы сумасшествием.
Но мои слова ничего не меняют. Вот непруха! Даже если допустить, что нам удастся вытащить оттуда моих бывших попутчиков, перспектива пробираться сквозь джунгли в обществе четы Брекстонов и мадам Хиксли с сыночком меня не вдохновляет. Но скорее всего нас при попытке их освободить просто поймают и убьют. Так что идти в этот дом нельзя, это попахивает самоубийством.
— Как хотите, но я туда не пойду. Явная же глупость! Луис, послушай меня. Дом наверняка охраняется. Да и где гарантия, что янки там? А даже если там, что нам до них? Эти четверо — крайне неприятные субъекты.
— Ты во всем права, Тори. — Луис встает и берет свой рюкзак. — Но проблема в том, что мы должны пойти туда. Неужели ты не понимаешь?
Я понимаю, оттого и злюсь. Кстати, пора рассказать парням об отравленных пилотах и убитой стюардессе…
— Вероятно, кто-нибудь из них и имеет какое-то отношение к крушению, но ведь нет смысла устраивать падение самолета, в котором находишься ты сам. Думаю, никто из них этого не делал, а стюардесса упала и ударилась, ты просто не заметила. Мы будем осторожны. — Эд заглядывает мне в глаза. — Мы уже один раз бросили их, мы не можем…
— Можем, еще как можем! Вы что, оба белены объелись? Чего нам туда лезть? В доме полно охраны, камер слежения, нас заметят. Мы не знаем ни расположения комнат, ни того, где держат пленников, да и там ли они, тоже точно не знаем. И вы предлагаете мне идти на риск ради людей, ни один из которых не сделал бы того же для меня? Если хотите, ступайте, но оставьте мене свои рюкзаки — они вам больше не понадобятся.
Эд и Луис молча смотрят на меня. Нет, парни, я в такие игры не играю. Поэтому сажусь на камень и делаю вид, что мне все равно. Ну правда же, нельзя идти туда! Это будет ошибкой, исправить которую мы не сможем!
— Что ж, ты права. — Луис бросает мне под ноги свой рюкзак. — Пошли, Эд. Подожди нас здесь, Тори, только не ешь все консервы сразу, а то живот заболит.
— Ты о собственном животе думай, идиот. Вы больные на голову оба!
Они уходят, а я остаюсь. Скоро мне станет одиноко и страшно, но ничего, потерплю. Я изначально планировала идти одна, так безопасней, а связавшись с двумя кретинами, постоянно влипаю в дерьмо. Пропасти, призраки, землетрясения, стрельба… Между прочим, скоро стемнеет, а у меня еще не найдено место для ночлега.
Я достаю театральный бинокль, который всегда вожу с собой. Маленький, но не раз выручал меня. Так, где эти болваны? Ага, вот!
Они спокойно сидят себе за большим камнем. Луис тоже смотрит в бинокль. Благородные рыцари Круглого стола… Сумасшествие Эда заразно, как ветрянка. Вот с чего бы мне-то сидеть здесь? Ведь надо идти! Уже опускаются сумерки, которые будут короткими, но я сижу здесь и смотрю, как парни присматриваются к местности.
Кто-то мягко толкает меня в плечо. Черт подери, нельзя же так пугать людей! Ко мне тихо, по-кошачьи, подкрался большой ягуар, и я обнимаю его за шею и глажу хищную голову. Мы с тобой одной крови…
— Видал, какие у меня спутники? Бросили здесь одну.
Хотя бы кому-то должна же я пожаловаться, и ягуар ничем не хуже остальных. Тоже живое существо, даже мыслящее. Он смотрит на меня ярко-голубыми глазами с круглыми зрачками. У Эда тоже голубые глаза… Ягуар трется головой о мою ладонь и ложится рядом. Меня его общество целиком устраивает.
Я снова берусь за свой бинокль. Вот парни пробираются сквозь заросли, а внизу белеет пижонский дом цвета кокаина, укрытый зеленой черепицей. Ну, и как вы собираетесь в него попасть? А никак! Вас туда приведут!
