Джон говорил безжизненным голосом, в глазах было полно презрения. Мишель вдруг стало холодно.
- Почему никто никогда не упоминал об этом? – прошептала она. – Мы знакомы десять лет, но я не знала, что ты был женат.
Джон пожал плечами.
- Мы развелись за семь лет до того, как вы с отцом сюда переехали, и эта новость уже не была самой горячей в округе. В любом случае, наш брак длился недостаточно долго, для того чтобы люди успели узнать её. Я слишком много работал, и у меня не было времени бывать в обществе. Если она вышла за меня замуж, думая, что жена фермера будет купаться в роскоши, то быстро поняла свою ошибку.
- Где она сейчас?
Мишель горячо надеялась, что эта женщина уже не живет в этой округе.
- Я не знаю, и мне безразлично. Я слышал, что она вышла замуж за какого-то богатого старика, как только наш развод был оформлен. Это не имело для меня значения тогда, тем более не имеет сейчас.
Мишель никак не могла понять, как какая-то женщина могла променять Джона на другого мужчину, неважно насколько богатого. Она жила бы в хижине и ела гремучих змей, но ни за что не ушла бы от Джона. Но теперь она начинала понимать его презрительное отношение к завсегдатаям модных курортов, праздным богачам. Вот почему он сделал столько едких замечаний в её сторону в прошлом: что она позволяет другим содержать себя, вместо того, чтобы работать и заботиться о себе самой. Учитывая это, было еще более непонятным, почему сейчас Джон не позволял ей ничего делать, как будто бы хотел сделать Мишель полностью зависимой от него.
Джон смотрел на Мишель из-под полуопущенных век. Как бы ему хотелось знать, о чем она сейчас думает. Она была потрясена, узнав, что он был женат прежде. Это произошло так давно, что Джон никогда и не вспоминал об этом, и даже не упомянул, если бы её колкие слова о браке не напомнили ему. Это случилось в другой жизни, с девятнадцатилетним парнем, который надрывал кишки, пытаясь поставить на ноги небольшое захудалое ранчо, доставшееся ему по наследству. Иногда он даже не мог припомнить её имя, или как она выглядела. Он не узнал бы её сейчас, столкнись они лицом к лицу. Это было странно, ведь не смотря на то, что он не видел Мишель те годы, пока она была замужем, он никогда не забывал, как она выглядит, как двигается, как лучи солнца играют в её волосах. Он помнил каждую черточку её выразительного, изящно вылепленного лица, высокую линию скул, упрямый подбородок и большой, нежный рот. Сейчас Мишель выглядела такой холодной и недоступной, в этом безупречном белом платье, но когда он занимался с ней любовью, она превращалась в горячую штучку. Джон представил, как её ноги обхватывают его бедра, и страсть вспыхнула в его теле, заставляя его затвердеть. Джон беспокойно задвигался и откинулся назад в кресле.
Не желая больше любопытствовать, Мишель возвратилась к стопке бумаг на его столе. Она не хотела больше ничего знать о его жене и опасалась, как бы он не воспользовался возможностью, чтобы спросить о её неудавшемся браке. Будет более безопасно вернуться к делам, в любом случае, ей нужно обговорить с ним продажу её скота.
- Мне нужен твой совет, относительно кое-чего. Я собиралась откормить рогатый скот для продажи в этом году, но мне нужен оборотный капитал, поэтому я считаю, что мне следует продать его сейчас. С кем я должна встретиться и как организовать транспортировку?
В данный момент его меньше всего волновал какой-то скот. Мишель скрестила ноги, и её юбка немного задралась, приковав его взгляд. Джон хотел потянуть её еще вверх и смять вокруг талии, полностью обнажив ноги. Его джинсы натянулись под давлением восставшей плоти, и он с трудом выдавил ответ.
- Дай скоту набрать вес, так ты получишь за него намного больше денег. А тем временем я буду содержать ранчо.
Она повернула голову так резко, что её волосы закружились, но все слова вылетели у неё из головы, когда она встретилась с ним взглядом и прочитала выражение его глаз.
- Пойдем наверх, - пробормотал он.
Ощущать бьющую через край сексуальность Джона было почти пугающе, но Мишель не могла противостоять ему. Обнаружив, что стоит на ногах, Мишель задрожала, когда Джон, положив ей на плечи руку, мягко подтолкнул ее к двери. Поднимаясь наверх, в спальню, Мишель чувствовала себя беззащитной. Иногда его размеры ошеломлял её, и это был как раз один из таких случаев. Джон был таким высоким и мощным, а его плечи настолько широкими, что в постели, лежа на ней, он загораживал собой свет. Только его контроль и нежность были её защитой.
Джон запер за ними дверь спальни, и, остановившись позади Мишель, начал медленно расстегивать молнию на её платье. Он почувствовал, что она нервничает.
Не бойся, малышка. Или это от возбуждения?
- Да, - шепотом выдохнула Мишель, когда Джон, скользнув руками в открытое платье, обхватил её обнаженную грудь, слегка сжав пальцами. Мишель ощущала трепет сосков под его ладонями, и со слабым стоном прислонилась спиной к нему, пытаясь погрузиться в твердость и жар его тела. Было так приятно, когда он прикасался к ней.
- И то и другое? – пробормотал Джон. – Чего ты боишься?
Глаза Мишель были прикрыты, дыхание стало прерывистым, от прикосновений Джона её соски затвердели и превратились в раскаленные точки.
- Того, что ты заставляешь меня чувствовать. – Задыхаясь, выдавила Мишель, её голова металась у него на плече.
- Ты заставляешь меня чувствовать то же.
Голос Джона был низким и гортанным, из-за горячего напряжения, возрастающего в нем.
- Я так возбужден, что взорвусь, если не войду в тебя. Ты там такая нежная и тугая вокруг меня, что я взорвусь в любом случае.
Он занимался с нею любовью словами, превращая её трепет в дрожь. Ноги Мишель обмякли, не в силах держать её, и если бы не мускулистое тело Джона, сзади, она непременно бы упала. Мишель выдохнула его имя, единственное слово, вибрирующее от страстного желания.
Кожу возле уха Мишель обдало горячим дыханием, когда Джон уткнулся носом в мочку её уха.
- Ты такая сексуальная, малышка. Это платье свело меня с ума. Мне хотелось поднять твою юбку…вот так, - Руки Джона оставили её грудь и опустились на бедра, сжав в кулаки ткань юбки и поднимая её выше. Потом юбка оказалась обернутой вокруг её талии, а руки Джона были под ней, его пальцы распластались на голом животе Мишель.
- Я представлял, как засуну руки тебе в трусики…вот так. Потяну их вниз…вот так.
Мишель застонала, когда Джон стащил с нее трусики, охваченная чувством возбуждающей беспомощности и незащищенности. Так или иначе, будучи лишь наполовину раздетой, Мишель чувствовала себя даже более открытой и чувствительной. Длинные пальцы Джона проникли между её ног, гладя и исследуя, медленно распаляя, и доводя наслаждение Мишель до предела.
