— Совсем немного, — ответила она.
— Готова?
— Только возьму сумочку и погашу свет в подсобке.
Она вернулась менее чем через минуту. Тревор последовал за ней на улицу и подождал, пока она запрет дверь. Помогая ей сесть в машину, он легонько поддержал ее под локоток, но это прикосновение было совсем будничным. Пока все шло хорошо.
Проезжая по улицам города, а потом по проселочной дороге, ведущей к дому, они болтали о пустяках. Тревор справился о здоровье родителей, и Кайла заверила, что все в порядке. Потом он поинтересовался, как поживает Аарон, и она посвятила его в подробности недавних проделок малыша. О ссоре, произошедшей между ними около месяца назад, они не вспоминали.
— Боже мой! — воскликнула Кайла, завидев между деревьями дом. — Глазам своим не верю.
Тревор остановил пикап на изогнутой подъездной дорожке, обрамленной самшитом.
— Тебе нравится?
— Что здесь может не понравиться? — Не дожидаясь, когда он раскроет перед ней дверцу, Кайла сама вышла из машины, с восхищением глядя на дом. — Ты ни словом не обмолвился, что хочешь поставить витражные стекла с обеих сторон от входной двери.
— А ты не спрашивала, — поддразнил он. — Входи внутрь.
Кайла подумала, что вдруг попала прямиком на страницы журнала по архитектуре. Обстановка в целом показалась ей довольно обыденной. Дом явно предназначался для комфортной и удобной жизни своих владельцев, но ни одна мельчайшая деталь не была при этом упущена. Комнаты были просторными, но очень уютными.
Осматривая обеденную зону на кухне, Кайла не сдержала радостного возгласа. Ее идея с открытым пространством была блестяще воплощена в жизнь.
— Посмотри, в раковине имеется кран-кипятильник, — гордо произнес Тревор, демонстрируя свое изобретение. — А вот тут встроенный холодильник и морозильная камера.
— Все здесь совершенно, да, совершенно, — с улыбкой ответила Кайла.
— Тебе правда нравится?
— Да, это фантастика!
— Пошли на улицу. Хочу продемонстрировать тебе задний двор.
Настил красного дерева тянулся на несколько ярдов к ухоженному газону. Тщательно подстриженные кусты азалии виднелись между деревьями. На клумбах были высажены цветы всевозможных форм и расцветок. В украшенной папоротником беседке располагалась гидромассажная ванна. В отдалении сияла серебристая лента ручейка, извивающаяся среди стволов деревьев.
— Поверить не могу, Тревор! — благоговейно воскликнула Кайла. — Ты сотворил настоящее чудо. Здесь так красиво. Уже имеющаяся отделка подобрана с большим вкусом. Думаю, ты без труда найдешь покупателей для этого дома.
Тревор взял ее за руки и развернул лицом к себе. Кайла очень удивилась такому жесту. До этого момента он едва ли касался ее. Показывая ей дом, он сыпал шутками, то и дело, заставляя ее смеяться, всем своим видом напоминая десятилетнего ребенка, хвастающегося новым велосипедом. Сейчас же он взирал на нее так пронзительно, что сердце Кайлы забилось быстрее.
— Я держался подальше от тебя, как ты и просила.
— Так лучше для нас обоих.
Он покачал головой:
— Да, я держался на расстоянии, но это вовсе не означает, что я не вспоминал о тебе или что меня все устраивало. — Кайла натужно сглотнула. — Как раз наоборот, я думал о тебе постоянно.
— Тревор, пожалуйста, давай не будем сориться.
— Это не входило в мои намерения.
— Тогда не произноси больше ни слова.
— Позволь мне закончить. — Видя, что Кайла готова выслушать его, он снова заговорил: — Ты знаешь о моих чувствах к тебе, не так ли?
— Ты… ты сказал…
— Что я люблю тебя. Это действительно так, Кайла.
— Пожалуйста, не нужно на меня давить. Я так не могу.
— Как не можешь?
— Не могу позволить себе завести любовную интрижку.
— Знаю. Именно поэтому я прошу тебя выйти за меня замуж.
— Могу я присесть?
Усы его изогнулись в улыбке.
— Ты шокирована, да? — Он отвел ее к старомодным качелям, висящим на двух вертикальных балках и очень похожих на качели в доме Пауэрсов.
Кайла была слишком ошеломлена предложением Тревора, чтобы хоть как-то прокомментировать качели, хотя всегда питала к ним слабость. В любое другое время она непременно похвалила бы его задумку, но сейчас едва могла заставить ноги двигаться.
Тревор сел рядом, не касаясь ее. Некоторое время единственными звуками, нарушающими тишину, были поскрипывание цепей, когда качели мягко раскачивались, стрекотание кузнечиков и пение цикад. В голове Кайлы слова и фразы взрывались, подобно фейерверкам, но сгорали ранее, чем она успевала их озвучить.
— Не знаю, что и сказать.
— Скажи «да».
Она воззрилась на него в сгущающихся сумерках.
— Тревор, как тебе в голову вообще пришла идея, что я хочу выйти за тебя замуж? Что я вообще хочу замуж?
— Такой идеи мне в голову не приходило. Ты ясно дала мне понять, что не заинтересована поисками нового мужа.
— Так зачем ты сделал мне предложение?
— Потому что люблю тебя и хочу стать твоим мужем. Я хочу заботиться о тебе и Аароне, хочу стать ему отцом.
— Но это же безумие!
— Почему?
— Потому что тебе отлично известно, что я тебя не люблю.
Он вперил взгляд в свои ладони, рассматривая их так пристально, словно видел впервые в жизни.
— Да, мне это известно, — наконец, ответил он. — Ты все еще любишь Ричарда.
Кайле вдруг захотелось коснуться его, и она робко положила руку ему на колено.
— Ты надеешься, что со временем все изменится, и я смогу полюбить тебя?
— Я могу на это рассчитывать?
Она убрала руку.
— Я никогда не буду испытывать ни к одному другому мужчине тех же чувств, что к Ричарду.
— И, тем не менее, я хочу тебя.
— Почему ты тратишь на меня свое время? Почему хочешь сочетаться браком с женщиной, которая не любит тебя и никогда не полюбит?
— Позволь мне беспокоиться о причинах и следствиях. Ты станешь моей женой?
— Ты очень привлекательный мужчина, Тревор.
Он широко улыбнулся:
— Благодарю.
Недовольство ее нарастало.
— Я имею в виду, что через полгода, или на следующей неделе, или даже завтра тебе может повстречаться женщина, которая искренне полюбит тебя.
— Я не стану искать встречи с другой.
— А следовало бы.
— Послушай, — терпеливо произнес Тревор, — даже если эта гипотетическая женщина подойдет ко мне и ущипнет за мягкое место, я ее не замечу, потому что уже нашел ту, кому хочу дать свою фамилию.
— Ты едва знаешь меня.
«Я знаю тебя лучше, чем ты можешь вообразить, — подумал он. — Мне известно, что тебе нравятся качели, застекленные крыши зданий, витражные стекла и дома, окруженные деревьями. Мне известно, что в десятом классе ты встречалась с парнем по имени Дэвид Тейлор, и что он разбил тебе сердце. В подмышечной впадине правой руки у тебя скопление веснушек, которое ты привыкла называть родимым пятном. А еще ты стесняешься своих грудей, потому что считаешь их слишком маленькими. Мне же кажется, что они восхитительны, и я жду не дождусь, когда смогу увидеть их, прикоснуться к ним губами и языком, целуя и лаская их».
