— Послушайте, мисс Милдмей, он удерживает вас здесь на диване?
— Не говори глупостей, Люси.
— Но как же вы собираетесь жевать оленье мясо с вашим больным зубом?
— А я и не намерена его есть. Ты принесешь мне чашку бульона.
Но вот вернулся Блейн, и Люси быстро исчезла. Держа в руке стакан с ромом, он подошел к дивану и остановился, в упор глядя на Сару.
— Уже лучше, мисс Милдмей. Щечки снова порозовели. Нога уже меньше болит? А зуб? Быть может, боль совсем утихла?
— Мне кажется, ром помог, лорд Маллоу.
С непривычки от крепкого напитка кружилась голова. Во всем теле было странное ощущение легкости и свободы.
— Выпейте еще.
— Нет, благодарю вас.
— А я советую повторить. Очень полезно в холодную погоду. Разве вы не заметили, как ожил мой друг извозчик?
— Вы всегда приводите незнакомых людей на выпивку, лорд Маллоу?
— Да, когда холодно и одиноко. Сегодня я и не знал, что вы составите мне компанию. А теперь позвольте мне взглянуть на повязку миссис Робинс.
Прежде чем Сара успела воспрепятствовать, он откинул плед, которым миссис Робинс укрыла ее, и уже исследовал чуткими пальцами больную лодыжку.
— Ну и ну. Необходимо перевязать заново. Разрешите мне. Почему у вас такой возмущенный вид?
— Мне кажется, вы просто развлекаетесь! — воскликнула Сара. — Повязка в полном порядке.
— Напротив! Она еле держится и обязательно спадет ночью. Поглядите, вот как нужно накладывать повязки.
Вне всякого сомнения, он великолепно знал свое дело.
— Могу я спросить, где вы этому научились, лорд Маллоу? Быть может, вывихнутые лодыжки — профессиональная болезнь моряков?
— У них бывает все, что угодно, от растянутых связок до разбитых сердец. Иногда бубонная чума и даже порой убийство.
— В сравнении нынешние удобства должны казаться вам особенно приятными.
Из его поведения нельзя было заключить, что он уловил в ее словах какой-то особый смысл.
— Приятными, но однообразными и скучными. Жизнь моряка — для настоящих мужчин. Возможно, вам не очень понятно, почему я все-таки нахожусь здесь, но я уже неоднократно говорил всем, что делаю это ради своего сына. И моей жены.
Между упоминанием сына и жены была небольшая, но все же заметная пауза.
— Ваша жена не тоскует по жизни в тропиках?
— Жизнь в тропиках бывает разная. Моя жена была замужем не за губернатором, вы понимаете. Она, по крайней мере, заслужила нынешние удобства. И мальчик, конечно. Между прочим, как будет чувствовать себя в ваше отсутствие Тайтус?
— Так же хорошо, мне думается, как и до моего появления в вашем доме.
— Ну, тогда с ним было не все в порядке, мисс Милдмей. Вы сами говорили об этом вполне определенно. Но мне кажется, он сильно привязался к вам.
У Сары сжалось сердце, когда она вспомнила, как ребенок обнимал ее своими тонкими ручками за шею.
— Вы особенно настаивали на том, чтобы я не портила ребенка, лорд Маллоу.
— И вы не должны! Ну а теперь вы чувствуете себя лучше?
Сара вынуждена была признать, что ей стало значительно легче.
— Тогда допивайте свой ром, и мы кое-чем подзаправимся.
Люси поставила на стол зажженные свечи. Шафрановые огоньки дрожали и мерцали, как живые. Сара в полном замешательстве чувствовала, как у нее горит лицо. Она должна и дальше ненавидеть этого человека. Его дружелюбное отношение — всего лишь притворство, нужное ему для того, чтобы легче разоблачить ее игру. Ей нельзя ни на секунду забывать об этом. Не следует также больше пить крепкие напитки, поскольку она была вынуждена ограничиться лишь жидким бульоном.
— Надеюсь, вы успешно закончили свои дела? — заметила Сара учтиво.
— Вовсе нет. Получилось так, что человек, с которым я должен был встретиться, подвел меня. Подожду еще один день, а потом пусть катится ко всем чертям. — Его взгляд был совершенно открытым и ясным. — Вероятно, нам предстоит вместе вернуться в Маллоу. Вам придется терпеть мое общество, с больной ногой вам не обойтись без посторонней помощи.
Удобный предлог не спускать с нее глаз? Если это именно так, то она вполне заслужила. Но, по крайней мере, ей, по-видимому, не грозит увольнение.
Однако сидеть с ним за одним столом и смотреть на него сквозь желтое пламя свечей, было тяжелым испытанием. Еще тяжелее было, довольствуясь жидким бульоном, видеть, как Блейн с огромным удовольствием насыщается сочным куском отлично приготовленного оленьего мяса.
Время от времени Сара заставляла себя морщиться, словно от боли. В своем усердии она едва не перестаралась. Бросив на нее очередной острый взгляд, Блейн заметил:
— Мне кажется, этот ваш дантист не справился со своей задачей. Сходите-ка завтра к моему зубному врачу.
— Нет необходимости. Завтра я уже буду в порядке.
— Хотел бы надеяться. Боюсь, что Тайтус будет сильно переживать в случае вашего продолжительного отсутствия.
Эту реплику можно было истолковать двояко. Она могла означать, что он не сомневался в правдивости ее объяснений или что он не верил ни одному ее слову и не увольнял ее только потому, что это болезненно отразилось бы на Тайтусе. Хотя трудно было предположить, что он способен на столь тонкие чувства.
К ужину Блейн откупорил бутылку бургундского. Неполный бокал, который позволила себе выпить Сара, усилил в ней ощущение нереальности происходящего. Лицо человека, сидящего напротив, как казалось ей, превосходно вписывалось в окружающую обстановку. С ней необыкновенно гармонировали и суровые складки и выражение решимости и даже запомнившаяся Саре неистовая ярость. Однако эти впечатления она не должна упоминать в записках для Амброса. То было неожиданное открытие, которое следовало навсегда изгнать из памяти. То был мимолетный мираж; завтра уже она будет видеть его лицо таким, какое оно есть на самом деле: алчным, эгоистичным и жестоким.
— Если вы не позволите мне отнести вас на руках в вашу комнату, то сегодня придется уж вам провести ночь на диване.
Когда истинный смысл сказанного дошел до ее сознания, Сара вздрогнула. Блейн, несомненно, выпил лишнего. Его глаза сверкали злой веселостью.
Диван! Как он узнал, что ей известно о той ночи в гостинице Тома Мерсера?
— И у вас такая же уважительная причина, как и у меня была тогда, — добавил он.
— Я… я искала кухню. Молоко для Тайтуса. Я не хотела… Я думала, что вы спите.
— А я подумал, что вы шпионите. Вы слишком красивы для подобной деятельности, мисс Милдмей. Вы понимаете, что вы очень красивы? С фамильными драгоценностями Маллоу, например…
Неужели ему все известно?
