мертвеца, когда вернулась. Как себя сегодня чувствуешь?
Я размяла шею и плечи, пережевывая колбасу с сыром, и замычала, делая вид, что мне лучше.
– Ну, тогда поехали сегодня вечером в торговый центр – вещичек тебе посмотрим. А то тебе кроме твоей футболки и джинсов даже в универ носить нечего. И кстати, я их постирала.
Тут я опустила глаза вниз и поняла, что Ольга переодела меня в свои майку и шорты.
– А я-то думаю, чего мне тесновато, – задумчиво произнесла я, вызывая умиление подруги. – Поехать не могу – сегодня тоже на работу.
– Как? Да ты еле на ногах стоишь! Тебе надо отдохнуть!
– Я в порядке, Оль. Все хорошо. За ночь отдохнула, к вечеру вообще буду огурец.
– Ну ты как хочешь, а я тебя никуда не пущу.
– Оль, я взрослый человек. Ты же видишь – я не умерла. И я… – мою фразу прервал громкий чих, отозвавшийся болью в горле, – ой, млин, – прохрипела я, – в порядке, короче.
– Еще и простыла!
– Ну ничего, выгоню хворь трудом. Зато деньги будут. И вот тогда поедем, куда скажешь, родная. Хоть на край света.
– Ой, да что с тобой спорить… – она махнула рукой. – Ты ешь, главное, сил набирайся.
– Да. Силы понадобятся.
– А я сегодня схожу и куплю тебе противовирусное, – заметив, как я скривилась, Ольга поспешила добавить, – и не делай такое лицо, будто я заставляю тебя носить платье. Я в курсе твой неприязни к лекарствам. Будешь пить, никуда не денешься. И скажи спасибо, что еще в больницу тебя не потащила.
– И на том спасибо, – улыбаясь с прищуром, съязвила я.
***
А вечером снова: жизнерадостные пацаны, огромный грузовик, тяжеленные коробки, орущий Семеныч, взаимные подколы и бешеный смех, доводивший до слез. Зато чуть позже – чудовищная боль в спине, прессе, ногах; кровавые раскрывшиеся мозоли на ладонях.
Когда мы выгрузили машину, парням пришлось поддержать меня, потому что я чуть не упала – ноги крупно дрожали, тело ломило, а перед глазами резко темнело. Хорошо, что у них оказалась отменная реакция, иначе валяться мне с разбитой о бордюр головой (с другой стороны, на этом все мои проблемы могли закончиться).
Не принимая возражений, парни решили отвести меня до самого дома. А у меня не было сил сопротивляться. После того, как Семеныч рассчитался с нами, Володя, как самый главный, подхватил меня под локоть, и вместе с остальными мы пошли к остановке. Я была так ослаблена, что пришлось опираться на поданную руку, закрыв глаза на свой принцип ни от кого не принимать помощи.
Дождавшись моего автобуса, парни завели меня внутрь и кого-то прогнали, чтобы усадить меня. Я исподлобья смотрела на эту троицу, так отчаянно стремившуюся помочь мне всем, чем могут, и задавала себе один-единственный вопрос: что они все во мне находят?
На нужной остановке Володя чуть ли не на руки меня поднял, вывел из автобуса, и вместе они помогли мне добраться до комнаты в общежитии, узнав, что я живу на пятом этаже. Надо было видеть лицо Ольги, когда меня практически внес на себе, толкнув дверь ногой, Вова. Подруга взлетела с кровати, чуть не врезавшись в потолок, будто ее в одно место ужалили. Вдвоем уложив меня на кровать, они озадаченно взглянули друг на друга.
– Меня Вова зовут. Это Витя и Рома. Мы работаем вместе.
И тут и поняла, что попала. Потому что не успела предупредить парней, чтобы они ни в коем случае не говорили Ольге о том, в чем состоит наша работа.
– Так-так-так. Молодой человек, потрудитесь объяснить, что довело мою подругу до такого, мать вашу, состояния?! – разозлилась Ольга.
– Переутомление. А еще, похоже, у нее жар.
– Не говори, – прохрипела я с кровати. Перед глазами плыло, а в голове пульсировало. К тому же очень болели ребра.
– Че? – подбежал Рома.
– Не говори. Про работу.
– Спасибо вам, конечно, большое, что привели ее. Но я все-таки хотела бы знать…
– Ну ты же слышала сама. Мы не скажем.
– Ах так? Тогда валите отсюда! Я сама все выясню.
– Спасибо, парни. Вы скажите Семенычу, что все нормально. Я отдохну и завтра выйду.
– Ну уж нет, я ему такого не скажу, – наотрез отказался Володя, а Витя и Рома закивали. – Подлечись сначала. У тебя, по ходу, помимо усталости что-то. Потому что температура. Не боись. Наши номера у тебя есть. Звони, когда угодно. Прилетим.
– Спасибо. Только Семенычу не говорите, что это из-за работы. Скажите, что простыла, и все. Давайте.
Ольга, скрестив руки на груди, выжидающе смотрела, как эта троица, то и дело оборачиваясь, неуверенно покидает помещение. Едва дверь за ними закрылась, Оля налетела на меня:
– Ты совсем охренела! Еле на ногах стоишь! Признавайся, что у тебя за работа! Живо!
Я молча вытащила из кармана джинсов три тысячи, протянула руку и положила деньги на стол.
– Прибыльная.
– Безобразие, – она присела ко мне и ласково погладила по голове. – Температура у тебя и правда есть.
– Зато сил нет. Закон обратной пропорциональности.
– Лечить тебя буду. И никуда ты завтра не пойдешь. Особенно в универ, – строго сказала Ольга и вышла на кухню.
Я чувствовала себя настолько паршиво, будто умирала. Я не столько устала от ношения тяжестей, сколько была еще и ослаблена болезнью. Если бы я не простыла, я бы за ночь отдохнула и наутро была как огурец. Но, как всегда, все напасти свалились в одну кучу. Беда ведь никогда не приходит одна. А я их умею притягивать, как магнит.
17. Потенциальная энергия
Потенциальная энергия – часть энергии механической системы, находящейся в некотором силовом поле, зависящая от положения точек системы в этом поле.
Наутро я даже подняться не смогла.
И мне действительно стало страшно, что я столь глупо загубила здоровье. Тело не слушалось и болело так, будто его всю ночь жестоко истязали. Боль в голове прошла, зато появилось раздирающее ощущение в легких. Кажется, это не слишком обычная простуда. Я почти ничего не чувствовала: ни вкуса еды, ни запахов, ни прикосновений. Ольга растерла меня согревающей мазью, наказала пить таблетки и ушла в университет.
За полдня, пока она не вернулась, я ничего не ела и не пила, я только один раз поднялась с постели – в туалет сходить, и то, думала, помру на ходу от болей. Разумеется, мне было вовсе не до лекарств: я валялась, стараясь не двигаться, находясь в состоянии бреда. Я не могла понять, что из происходящего правда,
