Невинность в подарок - Аля Кьют

Не ответив ей ничего, я заскочила в комнату, сменила домашнюю одежду на костюм, затянула волосы в хвост и помчалась в офис. Я даже не попрощалась с пассией Стерна. Раз она пришла в дом, пусть сама себя там обслуживает. Пресмыкаться перед любовницей босса я не собиралась.

Я мчалась почти бегом, стуча каблуками по тротуару. Ветер слизывал с моего лица слезы, а в голове все же появилась разумная мысль. Я ведь обязана. Алан взял меня помощницей. Я варю ему кофе, готовлю завтрак, бегаю по магазинам. Ничего удивительного, что его подруга потребовала объяснений и Маргариту.

Но вопреки голосу разума мне было плевать на субординацию. Мне было плевать, что Алан ничего мне не обещал. Он не принуждал меня к интиму. Скорее, наоборот. Он не предлагал мне ничего, кроме работы, денег и оргазма. И это исключительно мои проблемы, что я влюбилась в него по уши, что я хочу его и ревную. Уже в лифте я вспомнила ту ночь, когда Алан не ночевал дома. Неужели он был с ней? Почему она только сейчас появилась в его доме?

Я собиралась потребовать ответы прямо сейчас.

Алан сидел за столом и разговаривал по телефону, когда я ворвалась в его кабинет. Он выставил руку вперед, давая понять, что разговор важный, но я покачала головой и упрямо выпалила:

– Это срочно.

Стерн замер и вцепился в меня взглядом. Его обычно добрые глаза сейчас буквально сканировали меня, как рентген, но я не моргнула и не отвернулась.

– Перезвоню, Макс. Извини, – быстро проговорил Алан в трубку и отбил звонок.

Он встал, но ко мне не подошел, а облокотился на столешницу, скрестив руки на груди. Я дышала, стараясь не начать орать на него прямо сейчас.

– Пожар? – спросил Алан, продолжая недобро смотреть на меня. – Или ты кого-то убила в моем доме? Объяснись, Мари. Что это за вторжение?

– Это ты объяснись, Алан, – наконец прорвало меня. – Почему в твоем доме – проходной двор? Сначала Марк заявляется в мою ванную после спортзала, теперь твоя подружка врывается и требует коктейль. Я не барменом устраивалась к тебе и не собиралась жить в общежитии. У меня и дома были придурочные соседи.

Я буквально выплевывала слова ему в лицо. Глаза Алана расширились, и я читала в них искреннее удивление.

– Агата? – спросил Стерн.

 С его лица, наконец, стало сползать пренебрежительное снисхождение, и это завело меня еще сильнее.

– Она не представилась, но вошла без звонка от портье и назвала меня твоей шавкой, – продолжала я говорить, повышая голос все сильнее с каждым словом. – Кто она такая, черт тебя дери?

Я шагнула вперед, остановившись около Стерна. Он моргнул и потер переносицу.

– Это недоразумение, Мари. Мне жаль.

– Ах, тебе жаль? – продолжала я бушевать. – Тебе не жаль для меня оргазма, но жаль сказать, что твоя подружка может прийти в наш дом, когда хочет.

Я не выдержала и толкнула Алана в грудь, выпалив:

– Или она снова должна создать твое любимое число койке?

Я занесла руку, собираясь ударить его, но Алан поймал мое запястье. Так же ловко скрутил и второе, когда попыталась залепить пощечину с левой стороны.

– Успокойся, Мари, – рявкнул он, заводя мои руки назад.

Я задергалась, разумеется, не собираясь исполнять его приказ. Алану пришлось развернуть меня и прижать к столу, чтобы заставить прекратить вырываться.

– Не буду я успокаиваться. Я просто уволюсь, Алан. Тогда всем нам станет спокойнее.

Он прижал меня к себе, и я одновременно ощутила, как заныли соски под тонким шелком блузки и как Алан инстинктивно толкнулся бедрами вперед. Если соски я еще могла игнорировать, то его эрекция моментально лишила меня разума. Я сделала бёдрами круговое движение, и Стерн застонал.

– Я запрещаю тебе увольняться. Поняла? – поговорил он.

Его голос дребезжал, выдавая возбуждение. А я снова пьянела от власти, которой обладала над этим мужчиной. Он держал меня, блокировал все движения, но я знала, что могу манипулировать им сейчас. И делала это. Почти неосознанно. Продолжала тереться об него своим центром и прижиматься грудью, шепча:

– Тебя заводит мое увольнение или упоминание секса втроем?

Я облизала губы, бессовестно улыбаясь. Алан прижал меня еще крепче.

– Меня заводишь ты, Мари. Твои бешеные, безумные глаза и злость. Я думал, только Марк может так тебе довести.

– Твоя проклятая баба тоже добилась успеха. Но трахаться я предпочитаю с Марком. Прости. У него есть член, и он симпатичный.

– Член или Марк? – хохотнул Алан нервно.

– Оба.

– Мне позвать Марка, чтобы он тебя успокоил?

Я окончательно разозлилась и обезумела. Он реально собирается еще и Марка добавить к этому абсурду?

– Позови, если сам не можешь. Импотент.

Неожиданно отпустив мои руки, Алан закинул меня на стол так внезапно, что я вскрикнула.

Он тут же закрыл мне рот поцелуем. И это опять было невероятно и удивительно. Он никогда меня так не целовал. Алан всегда был нежным мучителем, который действительно обожает прелюдии. Он растапливал меня, размазывал, как солнце делает это с мороженым. Обычно. Но сейчас это было обжигающим пламенем. Это было ураганом, локальной бурей.  Его губы терзали мои, но все равно не причиняли боли. Это было сильно и ярко, невероятно приятно. Я обняла его за шею и отзывалась так же страстно и пылко. Вспоминая уроки Марка, я кусала губы Алана, искала его язык своим и стонала, несмотря на удушающий дефицит воздуха. Мы оба задыхались, но не прекращали целоваться.

Руки Алана блуждали по моему телу. Он провел ладонью по спине, обнаружив, что я без лифчика.

– Что за дерьмо, Мари?! Где бюстгальтер? – зарычал он, отрываясь от моего рта.

– Не до него было. Я спешила убить тебя.

 Алан расстегнул верхние пуговки на блузке и сунул руку, чтобы обнять мою грудь. Вторую он щипал прямо через шелковую ткань.

– Ты ехала до офиса в таком виде? – хрипел он, пока я извивалась и стонала от его прикосновений.

– Я бежала. Так быстрее.

– Я сам убью тебя, Мари. Попробуй еще раз выйти из дома без лифчика!

– И что будет?

– Запру тебя в комнате и буду трахать по пять раз в день.

– Ах, обещания… Ты слишком стар для этого…

Алан схватил меня за лицо, больно надавив пальцами на скулы. А второй рукой он мучительно сладко, едва касаясь, гладил сосок под блузкой.

– А ты слишком маленькая, чтобы дразнить, девочка. Это взрослые игры.

– Мне плевать, – прошептала я, дернув головой, чтобы освободиться от захвата.

Я хотела толкнуть его и вырваться, вопреки