тем, что научил Марка банальному понятию «прелюдия». Страшно представить, каким был секс для него вначале.
– Все парни вначале скорострелы и придурки, – пожала я плечами.
– Поэтому ты не спешила?
Алан приподнял бровь, и я скопировала его эмоцию.
– Конечно. Ждала вас, таких продвинутых пользователей.
– Ты такая дерзкая, когда пьяненькая. Я уже забыл, что делает со скромной Мари немного алкоголя.
Я прищурилась. Алан прекрасно знал, что я не пьяная. И в Рэдиссон шампанское меня ни капли не раскрепощало. Это все он. Только Алан Стерн умел превратить меня в возбужденное, жаждущее, трясущееся желе из похоти.
Сама не знаю, откуда во мне взялась не только дерзость, но и наглость. Я протянула к Алану руки, прося объятий и поддержки.
– Да, ты опять напоил меня и запудрил мозги пошлыми историями. Вряд ли я сама дойду до спальни.
Он подхватил меня на руки, не сомневаясь ни секунды. Через несколько секунд я уже лежала на кровати, а он нависал сверху, медленно отпуская.
Я вцепилась в его руку.
– Разве это конец истории?
– С тебя хватит на сегодня, кроха.
Я не успела решить, расплачусь сейчас или вцеплюсь ему в горло от злости, но Алан тут же продолжил:
– Хотя мы могли бы договориться о бартере.
– О бартере? – повторила я эхом.
– Это значит обмен, Мари.
Ал склонился и почти касался моих губ своими, а я словно пила его дыхание с ароматом Бордо.
– Я знаю, что такое бартер, Алан.
– Ты умница, я не сомневался, что ты знаешь.
– Что ты хочешь в обмен на продолжение?
– Хочу смотреть на тебя сегодня, а не только слушать.
Мои глаза раскрылись, и я чуть приподнялась, упираясь локтями в подушку.
– А?
– Не хлопай ресницами, девочка. Ты поняла, что я хочу.
– Посмотреть, как я…?
Я мельком взглянула на свои шорты.
– Да, как ты кончишь для меня. Ты же это собиралась сделать, да?
Мой румянец был лучшим ответом. Я согласилась со всем, кивнув. Алан все прекрасно понял и сам приспустил мои шорты вместе с трусиками до щиколоток, и я сама скинула их совсем.
Горящий взгляд Алана и вино сделали меня дерзкой снова.
– Значит, ты подслушиваешь по ночам у моей двери? – спросила я, чувствуя себя как никогда красивой и желанной.
Он не тронул меня, но воздух буквально был пропитан страстью и напряжением между нами.
– Мне необязательно быть у двери, чтобы слышать. Ты громко стонешь, Мари. Особенно во сне.
Я развела ноги, не прекращая смотреть на Алана. Он сидел на постели и тоже не сводил с меня глаз. Я уже ничего не стеснялась, но пальцы все равно какими-то рывками приближались к животу, а потом совсем медленно заскользили ниже.
– Секс тебя не интересует? – спросила я, еще не надавливая на клитор, но уже достигнув цели.
Алан усмехнулся и положил свою ладонь на мои пальцы. Он наклонился и лизнул мои губы, а потом зашептал, продолжая легонько целовать между словами:
– Разве то, что сейчас между нами происходит, – это не секс, Мари? Я могу просто смотреть на тебя, кроха, и это будет самый волнующий эротический опыт. Ты несдержанная и пылкая. Совсем как Марк. – Алан усмехнулся. – Мне хочется, чтобы ты научилась любить прелюдию. Иногда она лучше, чем сам секс, Мари.
Он чуть надавливал на мои пальцы, словно напоминая, как это делать, но не настаивал на быстрых и сильных стимуляциях.
– Ты учил этому Марка, а теперь хочешь научить меня?
– А ты хочешь научиться?
Он убрал руку, и я захныкала.
– Сама, Мари. Сделай это для меня, – потребовал Алан, снова отстраняясь. – Ты все еще хочешь услышать продолжение?
– Да, хочу. Вы повторяли с той девочкой?
Мне больше нравилось делать это вместе, но и в мастурбации на глазах у Алана было что-то невероятно горячее. Особенно когда он снова стал говорить о Марке и его девственницах.
– Да. Оказалось, она знала меня и была влюблена, но Марк быстро потерял к ней интерес. Она к нему – тоже, а я не был настроен на отношения.
– И вы нашли другую? Это стало традицией?
– Нет. Не было никаких традиций. Просто Марк любил вечеринки и соблазнять невинных овечек, несколько раз девушки были не против, и мы делали это втроем. Как-то автоматически мы разобрали роли. Я разогревал, Марк трахал. Мне нравилась прелюдия, ему – кульминация.
– Это стало правилом? – спросила я, стараясь касаться себя как можно нежнее, чтобы растянуть наслаждение.
Сегодня я точно была в команде Алана и хотела продлить удовольствие как можно дольше.
– Это не правило, но что-то вроде системы.
– Марку нравится оргазм, а тебе – путь к нему?
– Пожалуй, но потом он закончил университет, вместе с учебой кончились и девственницы. Теперь мы оба много работали. Марку стало не до вечеринок, где на него вешались девочки со всего потока. Иногда, конечно, мы развлекались. У нас было несколько подруг. Да и сейчас есть, но настоящее удовольствие – это разбудить страсть невинного создания. Заставить ее желать, просить, сделать мокрой и похотливой. Иногда это получается с девочками, которые готовы продать девственность.
– Как я.
– Нет, тут же покачал головой Алан, не сводя глаз с моих пальцев. – Нет, Мари, с тобой все было совершенно неправильно. И до сих пор это продолжается.
– Что продолжается? Я не понимаю. Скажи, – почти умоляла я, оттягивая кульминацию.
– Марк был твоей прелюдией в Рэдиссон. Ты кончила с ним. Обычно это мое право, первый оргазм.
– Я была и с тобой тоже.
– Да. И это опять не входило в планы. Я хочу тебя, Мари. Так сильно, что едва хватает сил просто смотреть, как ты ласкаешь себя, мечтая о Марке.
– Я не… – попыталась я возразить, потому что действительно почти не думала о Марке в этот момент. Меня всю занимал только Алан.
Но едва он сказал это, я уже не могла не фантазировать о его племяннике.
– Не ври, Мари. Ты бы хотела…
– Да, – выдохнула я, зажмуриваясь, чтобы не кончить прямо сейчас.
– Красивая девочка. Ты вспыхиваешь, даже когда просто думаешь о нем, – голос Алана стал хриплым. – Давай, Мари. Не сдерживайся.
Я не могла ослушаться. Оргазм по приказу Алана накрыл меня с головой. Я корчилась и стонала, кончая для моего босса, мечтая, чтобы меня видел и Марк тоже, зная, что Алану это нравится. Я открыла глаза, чтобы посмотреть на него и обнаружила, что Алан встал с кровати, расстегнул брюки и двигает рукой по члену. Это зрелище подарило мне еще несколько горячих импульсов на финише.
Едва я смогла шевелиться, села на
