Костин ляпнул это просто так, денег у него все равно не было. Единственное чего он хотел сейчас, так это исчезнуть, немедленно, но сразу никто не уходит, надо сделать вид.
– Вообще-то меня интересуют длительные отношения, – заявила девственница, – и содержание, скажем долларов триста в месяц, это недорого, но если для вас дорого, можно снизить цену.
Зарплата Костина в пересчете на доллары составляла немногим более трехсот долларов, но на иждивении трое детей и работающая женщина, которая одну часть зарплаты оставляла в рабочей столовой, а вторую тратила на себя. Впрочем, зарплата у нее была маленькой, несмотря на то, что она трудилась даже в выходные.
– Я должен обдумать этот вопрос, – сказал Костин.
– Конечно, подумайте, – торопливо сказала девственница, – но имейте в виду, что всегда можно договориться.
– Конечно, я обязательно позвоню, приятно было познакомиться. До свидания.
– До свидания.
Уходя, Костин оглянулся, и увидел, как девственница подошла к какой-то пожилой женщине, то есть еще более пожилой, чем она сама и принялась что-то живо с ней обсуждать.
Я так понял, что это была ее мать, и то, что мать привела дочь на продажу вконец меня убило.
Костин замолчал и надолго задумался.
– Это все? – спросил Марат, и, не дожидаясь ответа, добавил, – зачем ты мне все это рассказываешь, не могу понять.
– Скоро поймешь, – недовольно сказал Костин, – я еще не закончил, это было предисловие.
– Вот как? – удивился Марат, – такое длинное.
– Время, то, у нас есть, – заметил Костин.
Марат помрачнел при этом замечании:
– Да, – сказал он, глядя в окно, – однако уже темнеет, а о Веронике ни слуху, ни духу. И Шилова с трактором, кстати говоря, тоже нет. Как мне все это не нравится.
– Да, – поддакнул Костин, – попал ты, братан.
Марат посмотрел на охотника тяжелым взглядом. Этот человек вызывал у него раздражение, и он никак не мог понять почему.
– Темнеет уже, – повторил Марат, – еще одну ночь в этом доме я не вынесу.
– Слушай, а действительно, может ночевать придется, надо печку протопить, а?!
– Дров нет, – буркнул Марат.
– Я схожу, где топор?
– Там в сенях, и сани, и топор.
– Ты сиди, я по быстрому, как в армии – одна нога здесь, другая там. Служил в Армии?
– Давно это было.
Костин ушел, а Марат вновь устыдился своей неприязни к нему. Но вскоре мысли его вернулись к пропавшей девушке, и он забыл об охотнике.
… Вероника позвонила ему, когда он уже перестал надеяться. Прошел месяц с тех пор, как они расстались в вестибюле гостиницы. Водитель такси, седой грек взял ее чемоданы, и Вероника направилась за ним. Марат подождал пока она сядет в «Мерседес», улыбнулся ей и пошел на пляж.
Увидев на определителе незнакомый номер, Марат несколько времени раздумывал, брать ли трубку, потом все же взял. Незнакомый женский голос спросил:
– Алло, это Марат?
– Он, – подтвердил Марат и поднес ко рту рюмку с коньяком.
– Это Вероника, – произнес голос.
Марат помедлил и поставил рюмку на стол.
– Привет, – сказал он, – я уже перестал надеяться.
– Это означает, что ты ждал моего звонка.
– Именно это означает.
– Чем занимаешься?
– Собираюсь на охоту. Поедешь со мной?
– Возможно.
– Я очень хочу тебя увидеть. Почему ты мне не звонила?
– Разбиралась.
– С кем, или с чем?
– С кем, с собой в первую очередь. У тебя все в порядке?
– Да.
– Я рада слышать твой голос.
– Я тоже. Давай встретимся. Скажи, куда мне приехать за тобой?
– Я сама приеду, скажи мне свой адрес.
Марат продиктовал ей адрес и спросил:
– Через сколько ты будешь, я выйду на улицу?
– Не сегодня, я приеду в другой день, завтра, или после, хорошо? Извини, я не могу больше говорить, я позвоню, пока.
Марат вслед за ней положил трубку и взялся за рюмку, выпил, но вкуса коньяка не ощутил, как не ощутил радости от ее звонка. Прошло три недели с тех пор, как он вернулся в Москву. Все это время он ждал звонка. Теперь, когда это произошло, у него остался неприятный осадок от разговора украдкой. А в том, что говорила Вероника украдкой, он не сомневался. Марат ходил по квартире, теперь он чувствовал себя оскорбленным, поскольку выходило, что Вероника все еще колебалась. Выходило, что не такое уж и сильное впечатление он произвел на девушку. А ведь он нисколько не сомневался в том, что звонок раздастся в первый же день его приезда. Неприятно было осознавать это. Вероника усилила это чувство, когда, приехав на следующий день, прямо с порога заявила, что рассталась со своим другом, но Марат к этому не имеет никакого отношения. Через некоторое время Марат понял, что за этим заявлением был обыкновенный страх молодой девушки перед зрелым мужчиной, желание сохранить свою независимость. Ведь женщина горда и независима, только до тех пор, пока мужчина сомневается в ее любви. Но позже, забыв об осторожности, в минуту нежности Вероника сказала:
– Я так боялась, что ты бросишь меня через неделю.
Марат засмеялся от радости, и тут же заснул, держа в ладони ее грудь.
Почувствовав приближение головной боли, Марат поднялся, разыскал в рюкзаке таблетки, разжевал сразу две на всякий случай и, чувствуя на языке их холодную горечь, запил водой. Замер на некоторое время, чувствуя, как в правой части головы, над глазом, капля за каплей собирается боль. Это было очень некстати.
Послышался скрип снега и шорох санных полозьев. Марат выглянул в окно, Костин, проваливаясь по колено в снег, волок за собой огромную охапку дров. Марат вышел в сени и помог разгрузить.
– Еще чего надо, может, воды? – спросил Костин.
– Я смотрю ты, не на шутку разошелся, – заметил Марат.
– А чего, я люблю работать, – признался Костин.
– А я, нет, – сказал Марат.
– А чего любишь?
– Водку пить, девок любить.
– Ишь ты, – завистливо сказал Костин, – так бы каждый согласился.
– Нет, тебе нельзя, – наотрез отказал Марат, – кто-то же должен работать.
– Это почему же? – обиделся Костин.
– Да ладно тебе, я же шучу, – сказал Марат.
– И то, – повеселел Костин, – что это я разошелся. Пойду все-таки за водой схожу. Где колодец?
– Туда, – показал рукой Марат.
Костин схватил пустые ведра, коромысло и пошел за водой. Марат посмотрел ему вслед, потом по сторонам и закричал «Вероника».
– Костин чуть не упал. Отпрыгнул в сторону и испуганно оглянулся.
– Ты чего орешь? – спросил он.
Но Марат ничего, не ответив, скрылся в избе. Костин хмыкнул и пошел дальше.
Колодец, приплюснутый снегом, был едва виден. Костин, подойдя к нему, откинул крышку и заглянул внутрь. Колодец был квадратный, выложенный из бревен, несколько метров было покрыто толстым слоем льда, а ниже шли черные, осклизлые стены, кончавшиеся черной водой. Костин столкнул побитое, скособоченное ведро с подвешенной гирькой на боку и отскочил в сторону от опасно закрутившейся загогулины, торчащей из барабана. Ведро с грохотом, отскакивая от бортов, ушло в воду. Подождав немного, Костин взялся за железную ручку и принялся крутить заскуливший барабан. Выбрав цепь, он подхватил ведро и перелил его, затем повторил операцию, закрыл крышку, приспособил коромысло и, сказав вслух «тяжело, блин, как только бабы таскают», осторожно пошел, стараясь попадать в такт подпрыгивающим ведрам. Подходя к дому, увидел слабый дым из печной трубы.
