— Рюль.
Последний незнакомец явно самый старший, худющий, высокий, даже чуть сутуловатый, мощный нос нависает над губами, лицо какое-то унылое.
Одарив меня протокольной улыбкой, вся четверка ретируется в сторонку. К ним присоединяются и Дональд с Беллоком. Оставшись в одиночестве, я от нечего делать слоняюсь среди трейлеров, вездеходов и киношной братии.
— Ого, полиция к нам пожаловала! — окликает меня Тахир.
— Никакой полиции, — с лучезарной улыбкой отвечаю я. — Перед вами будущая пианистка.
— А рояль вы хоть когда-нибудь видели? — продолжает режиссер с неиссякаемой любезностью.
Я делаю вид, будто вопрос поставил меня в тупик, но тут же, внезапно озаренная, восклицаю:
— Да, конечно! В одной кинокомедии. Там его то и дело роняли на пол.
Тахир кивает. Чуть погодя на губах его появляется ухмылка.
— Я ведь вам должен сотню. Помните?
Как не помнить! Именно столько я уплатила за право высказать свое мнение в первый день съемок.
— Непременно верну должок. — Лицо его оживляется, и он спешит к оператору. Оба начинают совещаться, придирчиво разглядывая меня. Все ясно: вырисовывается новый эпизод фильма с моим участием. Интересно, что мне уготовано по замыслу, — сверзиться с отвесной скалы или сгореть заживо?
Дональд незаметно исчезает, Хмурый возвращается ко мне.
— Рассказывай! — велит он.
— Разве Дональд тебя не просветил?
— Хочу знать начало истории.
— Шеф пригласил меня на собеседование к Главному. Дело обернулось увольнением и моим паническим бегством.
— Не переживай, обойдется, — с улыбкой утешает он.
— Думаю, тебе нелишне знать, что меня пытались подкупить, а затем пригрозили расправой. Впрочем, ты и без того все узнаешь, когда прослушаешь запись.
Оказывается, даже Даниэль не всеведущ.
— Какую запись? — Он удивленно смотрит на меня.
— А ты ни сном ни духом не ведаешь? Неизвестно как в волосах у меня запутался крошечный микрофончик, а значит, нашу доверительную беседу где-то прослушивали.
— То, о чем ты просила утром, будет выполнено, — говорит он вроде бы невпопад.
О чем, бишь, я его просила? Ах да, воображаемый портрет «Ю»! Теперь ясно, почему этот симпатичный Патрик показался мне знакомым. Я отыскиваю его взглядом в группе людей и внимательно изучаю. Никаких сомнений, передо мной оригинал тех самых рисунков из альбома «ТЫ».
Тут есть над чем подумать, но последнее время я только и делаю, что разгадываю одну головоломку за другой, и, похоже, втянулась.
— Дениза, ты останешься здесь при одном непременном условии, — говорит Хмурый в своей неподражаемой манере. — Изволь сидеть тихо и не рыпаться. Не лупи Тахира по щекам и не…
— Минуту, Беллок! Я вовсе не хотела сюда приезжать и не жажду здесь остаться. У меня дел выше крыши, а я «изволь сидеть и не рыпаться». Ты бы здорово облегчил мне жизнь, если бы подсказал, где я смогу отсидеться в относительной безопасности, пока «Ю» не расчистит завалы.
Даниэль безмятежно следит за полетом бабочки. Грациозное создание, мелькая крылышками в желто-коричневую крапинку, порхает с цветка на цветок, затем круто взмывает вверх, в лучезарное небо. Слепящее солнце вынуждает нас отказаться от созерцания этого чуда природы.
— В данный момент самое безопасное место для тебя здесь, — негромко произносит Даниэль, обнимая меня за плечи. — Ведь ты читала сценарий? Сейчас снимаются сцены, когда главный герой и его друзья готовятся к решающей атаке на гангстеров: тренируются, разрабатывают тактику, как бы лучше подобраться к дому — бандитскому логову в лесу, проникнуть туда и раздобыть необходимые улики. Считай, тебе повезло, ты увидишь настоящий парад каскадеров. Парни, с которыми я тебя познакомил, играют роли друзей киногероя. Говорят, что повсюду в мире, где группы подобных профессионалов вынуждены проводить время вместе, они развлекаются тем, что ежедневно выбирают из числа присутствующих слугу. А тот, в свою очередь, обязан безропотно выполнять любые, самые нелепые поручения. Так что гарантирую, скучать ты здесь не будешь.
Мои новые знакомцы завороженно следят за действиями длинноносого Рюля, который пишет их имена на клочках бумаги и, свернув трубочкой, опускает в шляпу. Затем они делают Даниэлю знак подойти. Хмурый запускает пятерню в шляпу и, выудив бумажку, читает: «Луис».
Избранник судьбы сокрушенно трясет курчавой башкой, его приятель с косичкой, посмеиваясь над неудачником, тотчас посылает «слугу» за прохладительным. Едва они успевают осушить стаканы, как помощник режиссера хлопает в ладоши, призывая к началу съемок, Тахир тоже развивает бурную деятельность. Один лишь Файшак откровенно нудится; то и дело вытирая покрасневший нос, он клянет свой насморк.
Я подбираюсь поближе к оператору, тот улыбается мне как старой знакомой.
— Нашей кухней интересуетесь? Держу пари, такой камеры вы никогда не видели. Даже среди коллег многие не подозревают о ее существовании, это, можно сказать, опытный образец. Суть в том, что можно снимать одновременно на пленку и видеокассету, поэтому отснятый материал сразу же проверяется, видно, где в крупных планах каскадера следует заменить актером, и наоборот. При старой технике иной раз по нескольку дней приходилось переснимать одни и те же сцены, а ведь необходимо, чтобы освещение было одинаковым, да и на мелочах ничего не стоит проколоться: допустим, в первый раз у исполнителя на руке были часы, а потом, при дубле, он забыл их нацепить. Трудно вообразить, сколько времени экономится, не говоря уж о деньгах. Ведь монтаж частично тоже можно провести прямо здесь, на месте.
— Понятно, — с умным видом киваю я, силясь хоть что-нибудь понять.
— Конечно, непосвященному это вряд ли интересно, так что намекните, когда я вам надоем. Сам-то я никак не нарадуюсь этому чуду техники.
— Смысл одного из чудес я раскусила. Кассету потом можно переписать и раздать желающим.
— Ерунда, — небрежно отмахивается он. — Мы с Крузом приятели, так неужели же я откажу ему в такой пустяковой услуге! Я вам про другое толкую. Вот забрались мы в горы и можем сидеть здесь, пока не отснимем всю натуру. По вечерам смотри на видео отснятый материал, а наутро, если потребуется, вноси поправки. И нет нужды потом снова мотаться туда-сюда по два-три раза, канителиться с декорациями, тратить лишние деньги.
— Ясно…
— После окончания съемок фильм поступает к зрителю на кинопленке — на большом экране все же лучше смотрится, — и тот же самый материал остается у нас на видеокассете, его ведь при желании тоже можно продать. Скажу больше: можно пустить в оборот и видеоклип о самом процессе съемок. Сейчас на эту продукцию хороший спрос.
