– Да ладно, ты это сейчас выдумал, – протянула Юля, с удовольствием вспоминая полузабытые навыки флирта. В самом деле, почему бы и не пострелять немножко глазками? Ну и пусть, что у Славки теперь жена и двое детей, и тем лучше, не в койку же она его тащить собирается. Так, поулыбаться в свое удовольствие, почувствовать себя не замученной крестьянской клячей, а изящной, породистой скаковой лошадкой, гордой победительницей Дерби… ну или хотя бы участницей. – У тебя и номера-то моего нет…
– Номер выяснить – не проблема. Хотя, может, ты и права, и не позвонил бы, – легко согласился Славка, за прошедшие годы, похоже, окончательно излечившийся от своей «бессмертной» любви. – Но! – Он назидательно воздел палец и ухмыльнулся. – Раз уж мы вот так столкнулись, значит, мне тебя небеса послали.
– Ты думаешь, небеса? – все так же кокетливо прищурясь, протянула она. – Не преисподняя?
Ловцов пожал плечами:
– Юль, шутки шутками, но я серьезно. Мне позарез нужен специалист твоего класса и профиля. Не то чтобы других совсем нет, но свой человек всегда лучше. Короче, давай так. Я буду в Питере еще неделю, за это время ты сделаешь мне одну тонкую работенку. Попробуем? При расчете не обижу, само собой.
Не обижу – это было мягко сказано. Окинув наметанным взглядом содержимое полученного конверта, Юля охнула – приблизительно такую сумму она зарабатывала годовой беготней по «делянкам». Вдобавок Славка пообещал, что такие заказы будет давать регулярно – мол, постарайся, чтобы время было, подвинь там туда-сюда своих многочисленных работодателей.
Ну и Машуня, увидев «гонорар», сдалась – поступила на дневное отделение и окунулась в ту самую студенческую жизнь, за которую так рьяно агитировала ее мать. Юля радовалась, глядя на дочь, но это, пожалуй, было единственное, что ее радовало.
Алексей все чаще прикладывался к стопочке – уже не только «за компанию», но и сам с собой, перед телевизором. Впрочем, выпив, он не скандалил, не требовал уважения, а сидел, остекленело уставившись в видимую лишь ему точку, пока не засыпал.
Сестра Настя исполнила наконец свою давнюю «угрозу» и переехала в Германию. Хоть и не были они с Юлей особенно близки, а уж в последние годы тем более, но все же…
Отец, вылетев в какой-то момент из депутатской «обоймы», превратился в простого пенсионера. Ну не совсем уж «простого», денег-то со своих «государственных» забот он все же прикопил. Но сладостное ощущение собственной значимости утратил и теперь любыми способами пытался возместить утрату, регулярно звонил и подолгу учил взрослую дочь уму-разуму, сводя каждый разговор к «нужно наконец как следует поговорить с Настей, что еще за Германия такая, нечего там ей делать». Юля почти не слушала, отделываясь междометиями.
Оживала она только в аэропорту. В Башкирию приходилось летать часто. Поначалу еще беспокоилась – как тут без нее домочадцы справятся, – но оказалось, что Алексею было достаточно довольно скромной суммы на «насущные потребности», а Маша вполне обходится без материнской опеки и даже иногда тяготится ею, а отец… Ну что – отец? Не бедствует, здоровье более-менее в норме, обихаживает себя сам (на самом деле хозяйство давным-давно вела домработница, но называлось это, конечно, «сам») – чего ж еще? Поговорить? В смысле – выслушать очередные «родительские» наставления? Ну извините, недосуг, работать надо.
Вот что тянуло ее в Уфу сильнее всего – работа. Настоящая, интересная, увлекательная. И – да, очень «нехило», как выражались Машунины приятели, оплачиваемая. «Делянки» были с удовольствием оставлены – пусть другая дура ими занимается, – и Юля неожиданно обнаружила, что у нее теперь не только денег достаточно, но еще и свободное время откуда-то появилось. Она посвежела, привела себя в порядок, обновила гардероб и… заскучала. Обновлять гардероб ежесезонно ей было неинтересно, светские тусовки и вовсе не привлекали. Ах-ах-ах, вы были на последней премьере Козюлькина? Это божественно, настоящий прорыв в мировой культуре (ей всегда казалось, что «прорыв» – это про фурункулы или канализационные трубы, но полагалось говорить именно так), это нельзя не смотреть, там собираются все-все-все! У нас была ложа рядом с… тут следовала какая-нибудь громкая фамилия, желательно из первого десятка. Юля вспоминала Эллочку Щукину в ее соревновании с «Вандербильдихой»[2] и хихикала в платок.
Но если не развлекаться «культурными прорывами» и неделями моды в Милане, чем же себя занимать? Оказалось, что деньги плюс свободное время – еще более верный путь к депрессии, чем отсутствие того и другого. Юля вспоминала прочитанную где-то и когда-то историю о рыбках, выросших в аквариуме: когда их выпустили в озеро (или в описании эксперимента упоминался пруд? впрочем, не важно), рыбки так и продолжали плавать «от сих до сих». Словно бы от стенки к стенке. Будто видели эти стеклянные стены, меж которых выросли, хотя в открытом водоеме никаких стенок, разумеется, не было и плыть можно было куда угодно.
Неужели и я – такая же безмозглая рыбешка, почти в ужасе думала Юля. Я так и буду всю оставшуюся жизнь плавать от стенки к стенке? И никогда не будет ничего яркого, слепящего, головокружительного? Ну хоть бы что-нибудь случилось, поскуливала она, как замерзающая собака. И тут же пугалась – вдруг это «что-нибудь» ударит по кому-то из близких? Нет-нет-нет, пусть у Машки все будет хорошо, пусть случится только у меня…
* * *
– Юль, тебе еще не надоело? – неожиданно спросил Славка во время одного из ее визитов в Уфу. – Болтаешься между небом и землей.
– В каком смысле? – насторожилась она.
Ловцов глядел на женщину снисходительно:
– Так ведь летаешь сюда из Питера чуть не каждые две недели. И тут сидишь не по одному дню.
– И? – Юля все еще не понимала, к чему этот разговор.
– Вакансия, знаешь, образовалась. – Славка покрутил ладонями как бы в восхищении от прекрасности этой самой вакансии. – Финансового аналитика, как раз по твоему профилю. Твои отчеты аналитические – это ж сказка и песня. И выбрано всегда все до самого донышка, и связи все выявлены, и предложения нестандартные. Сколько можно в нештатных консультантах болтаться? Оклад, сама понимаешь, пожирнее будет, чем твои разовые гонорары. – Он подмигнул. – Ну и карьерные перспективы… Хочешь в совет директоров?
– Да ладно, какой из меня директор, – с сомнением протянула Юля. Все-таки ненаглядный Лешенька с его «ты ничего не понимаешь» самооценку ей подпортил изрядно. Однако внутри сладко и холодно трепыхнулось предвкушение.
