не в нынешнем кефирном мирке?
Черт! Так и хочется подойти и врезать обоим — по наглым мордам. За себя и за Динку! Не факт, что она здесь только с Максом была…
Врезать… Нельзя!
— Я понял. — Зорка удостоилась еще одного взгляда — более оценивающего. — Правда, детка?
— А я так понял, вам сегодня вдвоем будет весело?
Целовавшаяся с Ромкой Жанна возмущенно охнула — Зорка отдавила ей ногу. Слишком уж резко отступила. И далеко.
— Не дождешься.
Опять — ошибка.
Нарушено первейшее правило — не привлекать внимания. Черт, Зорка такого никогда не умела. Это еще в родном городишке выяснилось. А теперь — подтвердилось. За такое тетка вышвырнула бы без предупреждений.
А убегать — поздно. Тех, в коридоре, еще был шанс раскидать. А вот этот, тезка Михи! Черт, «коллег» Зорка вычисляла быстро. Чтобы ее скрутить, ему и «помощь зала» не понадобится. Роль прочих сведется лишь к «поржать». И присоединиться к веселью потом.
Все-таки принимает ли он сам? А запросто. Причина, по которой на «это» садятся спортсмены, известна давно и всем.
Надо слиться с обстановкой. С фоном и обоями. И поскорее. Пока еще не поздно.
Где Людка? Подруга дней суровых, ау?
Вот. И она уже точно слилась — потому как успела полураздеться. И пристроиться на колени к лохматому типу неопределенного возраста. Тоже не факт, что на этой неделе мытому. А то и в этом месяце.
Черт!
Зорка, зачем ты взяла ее с собой? Вот зачем, а? Что бы с тобой ни случилось здесь — ты это заслужила. Людка — нет. А уж что ты заслужила за нее…
— Рина! Подруга! — заметила ее Жанна. На сей раз — окосеть уже успела.
Обняла, обслюнявила Зоркины щеки:
— А теперь, ребята, еще по одной! — орет на всю громкость. Если уж такое соседи не расслышат… — Вкруговую. Выпьем мы за Жанну, Жанну дорогую…
Во-первых — за себя такое не поют. А во-вторых — это же вроде вообще не из той оперы. Тут не спиртное. Хотя — почему? Вон, бутылки тоже есть — с чем-то малоаппетитным. Запивать. Жанна это любит. Вон как в баре отжигала.
Рома сунул нос и руки в тот самый единственный кривой шкаф. Там еще и в правой стенке весьма странные дыры. Кто-то вел прицельную стрельбу?
На свет извлеклась коробка из-под старинных, приторных «Лав из». Только теперь там — уже не жвачки.
Маньячно вспыхнули глаза окружающих. Жуть!
Таблетки пошли по рукам. Маленькие, безобидные. До «круга» дело не дошло — не настолько все терпеливы. Может, как раз Зорке сейчас и не хватит?
— А мы с моей подругой Риной — на брудершафт. — Жанна обняла Зорку за талию… вообще-то — даже ниже.
Только нетрадиционно ориентированной подруги и не хватало. Тем более, уже губами тянется. Б-р-р!
Одной изящной лапкой (даже блестяще-багровый маникюр на месте!) Жанна прихватила таблетку, другой — стакан с пойлом. Опять — как у Марины, только много опаснее.
Что там — пресловутый технический спирт? Только бы не ослепнуть и не свихнуться! Лучше уж честно сдохнуть.
Только для этого надо было идти не сюда. Кто мешал бросить того типа на Андрея, а самой удрать в буран, а? Глядишь, довезти училку до больницы совести и у Нестерова хватило бы.
А теперь придется подражать «подруге». А то вокруг — с десяток глаз. И еще не поголовно ничего не соображают.
И Жанну обнимать придется. Потому как сейчас будем кормить-поить друг друга. Попасть бы в прошлое, найти того, кто придумал брудершафт, и убить с особой жестокостью!
А себя — не хочешь?
Еще как. Только — нельзя. Да и нечем.
Смухлевать не удается… не удалось. Таблетка растворяется прямо во рту.
Разве вдруг поможет, что Зорка приняла меньше других. Дурацкая, детская надежда… Если выпьешь не бокал смертельного яда, а полбокальчика…
Мир резко поплыл. Только отрубиться здесь и не хватало! А если именно на эту дрянь у Зорки аллергия?! А если там все-таки — не пойми что ядовитое?
Жанну шатнуло прямо на «подругу», потная рука соскользнула в воздух, взмыла вновь, легла Зорке на плечи. У стены девушки осели рядом — в унисон. А неподалеку — прочие.
— Сейчас пройдет… — шепнула «крутая», склоняя голову на плечо Зорки. — Так… всегда сначала… А… забористое ширялово!
Забористее некуда. Ну раз всегда…
Да и какая разница? Раз уж пришла сюда. Что здесь умереть, что еще где? Что с Жанной переспать, что с Андреем, его папашей и следующими «крутыми» по счету…
Небо в алмазах? Не-а. Это потолок в смешных разноцветных пятнах. Как в детстве. Когда был высоко-высоко. И казался маленьким небом.
А теперь с него летят разноцветные снежинки. И не тают.
Когда они и так не белые, то нестрашно. В калейдоскопе не видно грязи.
На первый взгляд.
А когда цветная радуга пляшет в глазах, вторично уже не приглядеться.
2
Ноги и руки — такие легкие. Будто вот-вот взлетишь. Именно так и умирают? Наверное… А мыслей совсем нет. Голова — такая ясная. И больше не кружится.
А еще хочется танцевать. Последний танец. Всё равно — с кем. Главное ведь не партнер, а ты сама, верно? Какая разница, чьи жадные глаза пялятся на подол танцовщицы? Или даже под подол?
Зорка так давно не танцевала! С тех пор, как кружок в родном городишке закрылся. Разве что по мелочи — на школьных дискотеках. И почему? Драки — это ведь для парней. Женщина должна танцевать. Быть красивой, изящной… Летать.
Кружиться в вихре снежинок.
Интересно, Жанна это понимает? Должна — ведь это она пригласила Зорку сюда.
— Жан… — толкнула любимую подругу Светлова.
— Угум? — открыла та глаза. Блаженно потянулась, обняла Зорку.
— Девушка должна танцевать… да? Всегда танцевать? И больше не должна ничего?
— Вот именно… И больше не должна ничего и никому! А все мужики — КАААЗЛЫ!
Понимает! Вот что значит — близкий человек! Родственная душа.
— А некоторые бабы — козы, — дополнила Зорка.
— Вот! Или даже — овцы… — рассмеялась подруга. — Те, кого здесь нет.
— Ты пойдешь танцевать, Жан? — потянула ее Зорка.
Вдвоем. Розовое танго. Дамы приглашают дам. Раз мужики — рогатые животные, зачем они вообще нужны, а?
— Пойду… — по весь рот улыбнулась Жанна. — Я тебя люблю, Рина…
Почему они не подружились раньше? Никто и никогда не понимал Зорку так, как Жанна… А какая она красавица! А еще — милая, добрая и родная…
— И я — тебя… — первой прильнула к ней Зорка.
Целовать Жанну — не то что
