– Это не риторический вопрос, – вмешался Лев. – Риторический вопрос – это…
– Я не умею готовить, – призналась Ира. – Совсем.
– Насколько я помню, Виктория тоже не дружит с плитой, – заметил Макс.
– Чума на оба ваши дома, – вздохнул критик. – Пошли.
– В смысле? – удивился Кирилл.
– В смысле, мне надо посмотреть, что осталось на кухне, и в зависимости от этого мы будем завтракать, – ответил Лев и пояснил: – Да, я умею готовить. Мои женщины даже уверяют, что чертовски хорошо. И что?
– Его женщины! – пробормотал впечатленный Макс.
– Да, время от времени они меняются, – хмыкнул Подгорный и поправил очки. – Ну что, двинули?
Маленькая сплоченная группа из пяти человек спустилась со второго этажа на первый и завернула на кухню. Здесь Лев сразу же стал проверять диспозицию, то есть залез в холодильник, а затем стал изучать консервные и прочие банки, стоявшие в шкафу.
– Подай-ка мне фартук, – без всяких околичностей велел он плейбою. Ира, опередив Макса, выполнила его приказ.
– Итак, – подытожил Лев, повязав фартук, – у нас есть макароны, мука, разные виды масла, соль, сахар, горошек, кукуруза, хрен – гусары, молчать! – горчица, гречка, растворимый кофе, яйца – гусары, я сказал: молчать! – сыр и лоскуток окорока. С голоду не помрем. Кирилл! Подай-ка мне вон ту сковородку. Юля! Давай сюда масло, пригодится.
– Я не Юля, я Ира! – беспомощно поправила его девушка.
Через десять минут на кухне винтом закипел водоворот священнодействия. Что-то шипело на плите, шкворчало в умелых руках Льва, булькало и пахло так соблазнительно, что сонный Дмитрий, выбравшийся из своего укрытия, тотчас же проснулся, сделал, как рыжий сеттер, охотничью стойку и повел носом.
– Надя! – позвал он жену. – Кажется, что-то готовят!
– И чего это вы тут затеяли на моей кухне? – проворчала домработница, заглядывая в дверь.
– Она еще не твоя, – мстительно ответил Кирилл, не забывший ее грубости. – Кыш!
Бурча себе под нос разные слова, которые выражали ее сомнение в умственных способностях гостей покойного писателя, Наталья удалилась. Кирилл встревоженно оглянулся.
– Макс… А где Виктория?
– Только что была здесь, – удивленно ответил плейбой.
Тут нехорошее предчувствие не то что кольнуло Кирилла в сердце, а со всего маху врезало ему кулаком куда-то под дых. Бизнесмен побелел, покраснел, заметался и опрометью выскочил из кухни.
– Виктория! Виктория, где ты? Что за скверные шутки!
…В своей комнате Олег Кошкин включил компьютер и стал распечатывать на цветном принтере какие-то фотографии, которые он сделал несколько часов назад с помощью фотоаппарата покойного писателя. Неожиданно в коридоре послышались легкие шаги, и без стука в комнату вошла Виктория.
– Я правильно поняла, что вы ищете мокрую обувь 42-го размера? – выпалила она, валясь на стул.
Капитан метнул на нее хмурый взгляд.
– С чего вы взяли? – без особого энтузиазма спросил он.
– С того, что ни 41-й, ни 43-й, ни 44-й размеры вас не заинтересовали. Значит, речь идет… ну, о 42-м размере. Хотя, по правде говоря, это может быть и 40-й, к примеру. Только 40-й может быть и женский, а раз вы так уверены, что это был мужчина…
Тут она нагнулась и извлекла из принтера свежеотпечатанный листок, сделав это так быстро, что капитан не успел ее перехватить.
– Это вещественное доказательство, – сухо сказал Олег. – Будьте так добры, отдайте его мне.
Виктория, не отвечая, всмотрелась в изображение.
– Это что, и есть след того, кто убил вашего друга?
Но тут Олег весьма невежливо выхватил листок из ее руки.
– Он был мне не друг, – сверкнув глазами, ответил капитан. – Просто коллега.
– По-моему, это какой-то ботинок, – объявила Виктория. – С подошвы на снегу даже отпечаталась часть надписи.
– Я понял, – кивнул Кошкин. – Это название фирмы.
– А вы искали эту обувь?
– Не так быстро, – усмехнулся капитан. – В этом доме слишком много комнат. Кое-что я успел осмотреть, но… сами понимаете, спрятать такой предмет, как пара ботинок, не составит труда.
– Знаете, Олег Петрович, – сказала Виктория, – мне кажется, вам нужен помощник.
– И вы хотите предложить себя? – что-что, а схватывать на лету Олег умел.
– Некоторым образом.
– А почему я должен согласиться? – внезапно спросил Кошкин.
– Потому что я хочу найти того, кто убил Евгению. И потому, что я… э… ну, скажем так, кое-что понимаю в убийствах.
– Вот как? Вы работали в милиции? В прокуратуре, в следственном комитете?
– Нет. – Виктория заставила себя улыбнуться. – Я всего лишь писатель.
– И вы думаете, что ваш колоссальный опыт в раскрытии книжных убийств, которые вы же сами и придумали, может нам помочь?
– А сарказм вам не идет, – сухо (куда суше, чем ей хотелось) промолвила Виктория. – Почему вы не хотите принять мою помощь?
– Я не могу брать в помощники лицо, которое проходит как возможный подозреваемый, – спокойно ответил Олег. – Уж извините.
– И не подумаю, – парировала Виктория. – Интересно, в чем же вы меня подозреваете? Уж не в убийстве ли Евгении, часом?
– А почему бы и нет? Мало ли что могут не поделить ближайшие подруги, в конце концов, – туманно отозвался Кошкин.
– Женщины, – задумчиво сказала Виктория, – могут не поделить только одно: мужчину. – И тотчас же: – Вы всерьез считаете, что я могла убить Женю только из-за того, что Кирилл с ней спал?
– Так вы знали? – удивился ее собеседник.
– Прошу прощения, вы за кого меня принимаете? Мы же взрослые люди, в конце концов! Конечно, я поняла по поведению Кирилла, что у него кто-то есть. Но по тому же самому поведению было ясно, что никакой радости от этого он не испытывает. А вскоре Женя меня осчастливила известием, что она с ним живет. Подошла ко мне на издательской вечеринке и сообщила, нисколько не смущаясь, глядя прямо мне в лицо.
– А вы?
– А что я? Точно так же, глядя прямо ей в лицо, ответила: «Ну и что?» После чего мы радостно вцепились друг другу в волосы и принялись с удовольствием их драть. Можете проверить, я до сих пор ношу парик. – И Виктория совершенно беззастенчиво рассмеялась. – Нет, вы все-таки поверили! На долю секунды, но тем не менее!
– Знаете, – признался Кошкин, потирая лоб, – у меня от вас всех уже голова идет кругом. Между прочим, ваш друг думал, что вы не перенесете разоблачения и бросите его.
– Конечно, мне было очень неприятно, – усмехнулась Виктория. – Я же живой человек, в конце концов. Но если вы думаете, что из-за Кирилла я могла убить Женю, то мне придется сделать вывод, что вы плохо знаете людей. Все закончилось именно так, как я говорю: она сказала мне об их отношениях, я спросила: «Ну и что?» – и она удивилась: «Как, ты разве не собираешься за него бороться?» Пришлось ей напомнить, что я никогда ни за кого не борюсь.
