— Я бросал. Десять — нет, двадцать раз. Но не получалось. По крайней мере у Иды есть чем заняться. — Он покачал головой. — Эта женщина умеет ругаться. Иногда ей удается нагнать на меня страх господень.
— Как сегодня вечером, — иронически сказал Мэтт. На его столе лежали депеши, однако той, которую он ждал, среди них не оказалось. Марша Хьюз, живая или мертвая, так и не нашлась, и он пытался покопаться в прошлом этой женщины и ее приятеля. В Теннесси у Марши была сестра и два бывших мужа, но никто из них пока не ответил на его послания. Кенан раньше жил в Клеруотере, штат Флорида. К нему несколько раз наведывалась тамошняя полиция, проверявшая жалобы на домашнее насилие. Кенана не арестовывали, но Мэтта это сообщение заинтересовало. Он хотел знать, чем располагает клеруотерская полиция, и тамошний шериф пообещал переправить ему копию своего досье. Но до сих пор ничего не прислал.
— Это национальный праздник! Я его отмечал! А эта чокнутая старуха хочет, чтобы я сидел с ней дома и смотрел телевизор! — Энсон что-то проворчал, сбросил ботинки и растянулся на скамье. Вдоль восточной стены тянулись три клетки. Другая стена, сложенная из шлакоблоков и выкрашенная той же белой краской, что и все остальное помещение, отделяла от клеток входную дверь и три четверти комнаты и защищала арестованных от взглядов тех, кто входил и выходил из офиса. — Не знаю, что бы я делал, если бы не ты. Еще раз спасибо за то, что арестовал меня.
— Тюрьма — не гостиница. — Мэтт сел за стол и начал вскрывать почту.
Весь Бентон знал, что Энсон и Ида Джарбо прожили вместе сорок с лишним лет и все это время ссорились.
Обычно из-за его пьянства, но они могли ссориться из-за чего угодно. Более спокойному Энсону обычно доставалось сильнее. Когда он напивался, то чаще всего не шел домой. Он останавливался у полицейского участка и давал себя арестовать. Это давало Энсону возможность не встречаться с женой, пока он не проспится.
— А по-моему, очень хорошая гостиница, — хмыкнул Энсон, натянул на себя покрывало и повернулся на бок. — Разбуди меня к завтраку, ладно?
Мэтт проворчал в ответ что-то неразборчивое. Если бы кому-нибудь пришло в голову создать клип на тему «Почему не надо жениться», он не нашел бы лучших исполнителей, чем Энсон и Ида Джарбо, думал Конверс, просматривая корреспонденцию.
Дверь открылась, и Мэтт поднял голову, с интересом глядя на появившийся в проеме довольно аппетитный женский зад. Мэтт сразу узнал его, то есть ее.
Подруга Карли Сандра переступила порог спиной к нему. Мэтт нахмурился. В последнее время он часто слышал о Сандре — Антонио не уставал восхищаться ее кулинарными талантами, — но не ожидал увидеть ее в полицейском участке, особенно вечером. Потом он увидел большой портативный холодильник. Другой конец холодильника несла Карли. Ее голова была опущена, прелестная маленькая попка отставлена, а сама Карли быстро перебирала ногами, стремясь опередить дверь с тугой пружиной, норовившую наподдать ей сзади.
Он невольно улыбнулся.
Внезапно Карли подняла глаза, их взгляды встретились. Ощущение чего-то родного и знакомого, пронзившее Мэтта при виде этих ясных голубых глаз, настолько ошеломило его, что ему пришлось напомнить себе, что он смотрел в эти глаза тысячи раз. Они были неотъемлемой частью его детства, буйной, беспечной и безрассудной юности и первых лет взрослой жизни.
На мгновение Мэтта согрело чувство легкости и спокойствия, заставившее забыть о том, что он четыре дня намеренно избегал Карли и даже перестал пользоваться привычным мылом «Ирландская весна», потому что этот запах настойчиво вызывал в его мозгу эротичные картины. Он даже почти забыл о том, что едва не попался в ловушку из-за физического влечения к женщине, которая была ему дорога и которой он не хотел причинять боль.
Потом память и чувство самосохранения вернулись к нему, и он тут же понял, что приближаются неприятности. Но это длилось всего несколько мгновений.
Карли нежно ему улыбнулась.
— Ты не будешь возражать, если Сандра воспользуется вашей ванной, правда?
Так, видно, неприятности предстояли нешуточные. Он знал Карли. Чем слаще она улыбалась, тем сильнее был ее гнев.
Черт побери. Это было ему совсем ни к чему.
— Пожалуйста. Направо по коридору, — сказал он Сандре. Там находились комнаты для отдыха, туалет и помещение для помощников. Комната для свидетелей и оружейная были заперты.
— Спасибо, — сказала Сандра.
«Крупная женщина», — снова подумал Мэтт. Более крупная, чем кажется (потому что черное, как уверяли сестры, делает человека стройнее), но все равно привлекательная. Он понимал, что нашел в ней Антонио, конечно, помимо умения готовить, которое, по словам отчаянного любителя поесть Джонсона, было выше всяких похвал. Они с Карли поставили холодильник на пол, и Сандра устремилась в ванную. А Карли, наоборот, устремилась к нему.
Мэтту инстинктивно захотелось встать. Этого требовали хорошие манеры, которым он научился, проведя много лет в женском окружении. Но ведь это была Карли, его подружка, а он хотел, чтобы все оставалось как есть. Если бы он начал вставать при ее появлении, это автоматически перевело бы ее в другую категорию, а он уже знал, что путать две разные категории чрезвычайно опасно. Поэтому он не встал, а откинулся на спинку кресла, вытянул ноги, сложил руки на животе и начал следить за ее приближением.
Подружка-то осталась подружкой, но теперь она стала взрослой и очень женственной. Короткие шорты открывали загорелые ноги, один вид которых мог бы свести его с ума — если бы, конечно, он себе это позволил. Тонкая талия и высокая полная грудь, обтянутая ярко-красной майкой, тоже не помогали унять жар в крови. На чувственных губах, которые уже дважды заставляли его терять голову, играла неискренняя сладкая улыбка. Ее аккуратный маленький носик успел обгореть на солнце, щеки покрывал здоровый румянец. Голубые глаза — обычно широко раскрытые, как у куклы, — сузились и опасно блестели. Непокорные кудри, которые, как знал Мэтт, Карли так ненавидела, были собраны под джинсовой бейсбольной шапочкой. Но несколько прядок все-таки выбилось на волю, делая ее лицо еще прелестнее. От нее просто нельзя было отвести глаз. Не потому ли так трудно было относить ее к категории друзей? Да, это была его маленькая подружка Карли, но только еще красивее и сексуальнее. Куда сексуальнее, чем требовалось для его спокойствия.
— Симпатичная шапочка, — сказал он, зная, что подливает масла в огонь. Но желание подразнить Карли пересилило.
— Плевала я на тебя!
Карли добралась до стола и начала обходить его. Кресло Мэтта было на колесиках; на всякий случай он отъехал от стола, но сохранил ту же позу, зная, что это выводит Карли из себя.
