– Папа, мне так жаль.
– Ничего страшного. Я сделался сильнее. И возможно, стал лучше понимать своих детей. Надеюсь, я был тебе хорошим отцом.
Мои глаза наполнились слезами.
– Да, папочка.
– Хорошо. Ну а теперь отвечу на твой вопрос. Через несколько лет отец, похоже, избавился от любовницы. По крайней мере, мне так казалось. Как я уже говорил, я всегда знал, когда отец собирается ее привести, однако он вроде бы вернулся к прежнему образу жизни. Иногда я даже сторожил его по ночам, чтобы удостовериться. Она исчезла на много месяцев, но в один прекрасный день я неожиданно столкнулся с ней в коридоре. Она шла с таким видом, будто была здесь хозяйкой. Я страшно разозлился на эту женщину, имевшую наглость расхаживать по дворцу чуть ли не под дверью спальни моей матери. Поэтому я остановил ее и сказал ей нечто нелицеприятное. Но она лишь слегка пригнула голову и ухмыльнулась так, будто я для нее был жалкой мошкой, полным ничтожеством. А затем она наклонилась к моему уху и прошептала: «Я передам твоей маленькой сестричке привет от тебя». И с этими словами она пошла прочь, я же почувствовал себя абсолютно раздавленным. Я потом минут десять стоял столбом не в силах пошевелиться. Мою душу раздирали сомнения. Она просто хотела подкусить меня? Или у меня действительно была сводная сестра, о которой я не знал? Я не мог позволить себе устроить ей допрос и, естественно, не мог обратиться к отцу. И только после его смерти я попытался найти эту женщину. – Папа с трудом перевел дух. – Видишь ли, тут вот какое дело. Незаконнорожденные отпрыски королевской семьи тогда не имели права на жизнь.
– Что? Но почему?
– Полагаю, чтобы не создавать угрозу королевскому роду. Ведь гражданская война или политическая напряженность только подрывают основы монархии. Взять хотя бы того же Марида. Посмотри, сколько хлопот он нам доставил. Вот потому-то и было принято ликвидировать очаг угрозы сразу при его возникновении. – Папа произнес эти слова холодным тоном, немного отстраненно.
– Так ты казнил ее?
Он задумчиво улыбнулся:
– Нет. Она очаровала меня с первого взгляда. Ведь она была просто ребенком и не имела ни малейшего представления, кто ее отец. И не ее вина, что в ее жилах текла королевская кровь. Поэтому я забрал девочку у матери, держал ее при себе и всячески опекал. – Папа заставил себя посмотреть мне в глаза.
– Леди Брайс? – догадалась я.
– Леди Брайс.
Я не знала, что сказать. Выходит, у меня была еще одна тетя. Которая сейчас сделала для меня не меньше, чем все остальные члены семьи. А если честно, то даже больше. И я была у нее в неоплатном долгу.
– И меня постоянно мучает совесть, что я держу ее на заднем плане, – признался папа.
– Понимаю. Леди Брайс королевских кровей и заслуживает лучшей участи.
– Что невозможно. И она это прекрасно понимает. Она и так благодарна за то, что живет во дворце. – Папа замолчал, и мне стало ясно: подобное положение вещей он, как и я, считает несправедливым. – Теперь сама видишь, все последние двадцать лет я каждый божий день предаю свою страну, преступив ее закон. Твоя мама в этом грешна, и твой брат тоже. Смею предположить, из нашей семьи только Кейден пока не нарушил ни единого правила.
Папа был абсолютно прав. И я с ужасом представила, что будет, когда подрастет Остен, и сколько законов он сможет попрать.
– Идлин, к черту это дурацкое правило! И выходи замуж за человека, которого любишь. Если он тебя полностью устраивает, то я одобряю твой выбор. Ну а если люди будут недовольны, это их проблема. Ведь ты у нас кто?
– Я Идлин Шрив, и нет никого в мире могущественнее меня! – без запинки выпалила я.
– Ты чертовски права, – кивнул папа.
И тут в дверях показалась режиссер:
– Слава богу! У вас осталось десять секунд! Бегом!
Я влетела в студию и стала искать глазами Эйкко. Но он затерялся в этом море людей, пришедших поглазеть на меня.
Тогда я поднялась на сцену, откинула назад волосы, дождалась, когда загорится красный огонек камеры, и начала свою речь, сама толком не зная, о чем буду говорить.
– Добрый вечер, Иллеа! – Я с ходу нарушила все правила публичных выступлений. Моя поза была неподобающей, мой голос дрожал, и я даже не потрудилась посмотреть в объектив, поскольку была занята поисками Эйкко. – Сегодня у меня для вас небольшой сюрприз. Я собираюсь сделать важное сообщение во время экстренного выпуска «Вестей». – Наконец мне все-таки удалось обнаружить Эйкко за спиной у Генри. – А сейчас давайте-ка пригласим на сцену мистера Эйкко Коскинена.
Зал зааплодировал, и мне оставалось только надеяться, что ради меня Эйкко сможет преодолеть страх перед камерой. Эрик напрягся, поправил галстук, а Генри дружески подпихнул его вперед.
Я взяла Эйкко за руку и заставила встать рядом со мной. У меня голова шла кругом, и я опасалась, что Эйкко чувствует то же самое.
– Возможно, некоторые из вас помнят этого джентльмена по прошлым выпускам «Вестей». Это переводчик сэра Генри, и за время пребывания во дворце он сумел проявить себя как умный, добрый, благородный, веселый человек. Одним словом, у него масса достоинств, которые я с приятным удивлением открывала для себя. – Я оглянулась на Эйкко. Его глаза светились верой и надеждой. И я сразу успокоилась, забыв про камеры. – Короче говоря, я по уши в него влюбилась.
– А я в тебя, – произнес он так тихо, что никто вокруг, скорее всего, не расслышал.
– Эйкко Петтери Коскинен, ты окажешь мне величайшую честь, став моим мужем?
Он звонко рассмеялся, явно не веря своим ушам, – и мир вокруг замер. Никто не упал на колени, не стал рыться в поисках кольца. Нет, были только он и я.
А еще миллионы телезрителей.
Он повернулся лицом к залу, и я поняла, что он ищет глазами Генри. А Генри отчаянно махал руками и, выпучив глаза, энергично артикулировал «да».
– Да, – со смехом произнес Эйкко.
Я бросилась Эйкко на шею и протянула ему губы для поцелуя. В зале раздались свистки и аплодисменты, но мое сердце так громко стучало, что заглушало практически все звуки.
В глубине души я понимала: неплохо бы подумать о реакции страны и о развитии событий после столь неожиданного поворота. Однако решила на время отогнать тревоги прочь и насладиться тем, что мне наконец удалось найти родную душу.
Я слегка отстранилась и посмотрела на него, чувствуя себя на седьмом небе от счастья.
Но его лицо вдруг приняло растерянное выражение.
– Итак… и что мне теперь делать?
– Постой секундочку в сторонке, – улыбнулась я. – Мне надо еще кое о чем позаботиться. А потом мы с тобой все обсудим. По крайней мере, мне этого очень хочется.
– Мне тоже.
Аплодисменты смолкли, и я посмотрела прямо в объектив камеры. Я была так счастлива, что страх отступил. Мне нечего было бояться. Ведь я собиралась сказать своему народу чистую правду.
– Да, я знаю, что стала королевой всего несколько дней назад. И сейчас, как и раньше, меня беспокоит то, какое место я занимаю в ваших сердцах. Сомневаюсь, смогу ли когда-нибудь понять, чем заслужила ваше неодобрение, но только сейчас я осознала, что это не имеет значения. Ведь моя жизнь должна принадлежать только мне, а не вам. И наоборот, ваша жизнь должна принадлежать только вам, а не мне. – В зале возникло некое движение, и, быть может, я сошла с ума, но мне вдруг показалось, что произошло нечто большее, словно изменилась атмосфера в стране. – За последние два месяца в моей жизни произошел целый круговорот событий. Я чуть было не потеряла мать, мой любимый брат-близнец уехал за границу, я взошла на престол и закончила Отбор самым неожиданным для вас образом. – Я улыбнулась, подумав о том, как быстро все закрутилось и что все это, по идее, должно было меня сломать, но не сломало. – В связи с этими событиями одни мне сопереживали, а другие, наоборот, чувствовали себя обделенными. Кто-то помогал мне, а кто-то, наоборот, нападал. Раньше я непременно сказала бы, что для недовольства нет никаких оснований, однако теперь я понимаю, что ошибалась. До начала Отбора я вела достаточно замкнутую жизнь в окружении горстки избранных. Не буду отрицать, что тогда меня больше всего заботил собственный комфорт, и ради сохранения спокойной жизни я была готова пожертвовать множеством вещей, даже благополучием окружающих меня людей. И, говоря вам это, я отнюдь не горжусь собой. – Я на секунду опустила глаза, пытаясь собраться с мыслями. – Однако знакомство с этими юношами показало: за стенами дворца, где я себя заточила, есть другая жизнь. И только тогда я поняла, как мало знаю о своей стране. Бюджеты и заявки на финансирование давали лишь самое общее представление о ваших нуждах, а вот встреча лицом к лицу со своим народом позволила мне понять его претензии и чаяния. А потому… – я сделала глубокий вдох, – я собираюсь объявить, что Иллеа становится конституционной монархией.
По залу пробежал ропот, и я замолчала, давая возможность зрителям как в зале, так и перед экранами телевизоров успокоиться и переварить сенсационную информацию.
