в номер ужин. Нет. На двоих. Да. Как можно быстрее.
Он положил трубку, но поворачиваться не спешил. Мысли в её голове начинали всё больше переходить грань дозволенного, поэтому она сделала глубокий вдох.
– Могу я воспользоваться твоей ванной?
Дарен кивнул.
– Первая дверь справа.
Наверное, то, что он так и не повернулся, было к лучшему.
Ванная комната оказалась очень просторной и тоже открывала завораживающий вид на ночной океан. На столике стояли бархатно-красные розы, и, не сдержавшись, Эбби слегка коснулась их пальцами. Повернув краник, она в облегчении прикрыла глаза, чувствуя, как прохладная вода наполняет тело необходимыми силами, унося прочь все ненужные мысли. Ей нужно было расслабиться. Иногда, лучший выход – это перестать бороться с бурной рекой и попробовать поплыть по течению. Она не считала это слабостью, нет. Скорее – смирением. Порой нам проще, и даже необходимо, смириться с обстоятельствами вместо того, чтобы осознанно не замечать очевидного. Возможно, тогда всё повернется по-другому. Возможно, она осознает то, чего раньше не понимала. И, возможно, тогда течение изменится само.
Возможно.
Страшно, верно? Но гарантий нет никогда и не для чего. Нужно просто уметь рисковать.
Когда Эбби вышла, официант как раз заканчивал расставлять блюда.
– На сегодня всё, – объявил Дарен, протягивая парню несколько купюр. Тот кивнул, поклонился и безмолвно вышел, не кинув в её сторону ни единого взгляда.
Неужели этот Индюк уже всех здесь успел запугать?!
В любом случае, она даже разозлиться-то толком не успела. Её Индюк – да, она сказала «её» – стоял посреди гостиной без своего выходного пиджака. Рукава его белоснежной рубашки были закатаны до локтей, галстук бесследно пропал, а несколько расстегнутых пуговиц открывали верх мускулистой, мужественной груди. Фантазия тут же начала выплясывать бачату. Опять.
Боже, как же хорош Он был! Ну как она могла продолжать оставаться гордой и невозмутимой?
– Мне лучше вернуться, – выпалила Эбби, цепляясь за свои слова, как за спасательный круг, – если на вечере возникнет какая-то проблема…
– Твои подруги её решат, – тут же ответил Дарен, моментально убивая в ней всякую надежду на спасение. – Или тот придурок, с которым ты танцевала.
Замечательно. Теперь ещё и Джек попал в Его черный список.
Самодовольно, властно, слишком раздражающе – но она не станет разбираться с этим сейчас.
– Ты – хозяин вечера, – продолжала Эбби, предпринимая новую попытку. – Быть там – твоя обязанность.
– Говоришь о моих обязанностях?
– Но ведь…
– Ты боишься меня? – Спросил Дарен, делая шаг вперед и заставляя Эбби замереть.
Да! Боже, да!
– Что? – Она нервно усмехнулась. Слишком нервно. – Нет, я не… там внизу без меня будет полный бардак…
Она повернулась, на дрожащих ногах почти что бросившись к выходу, а затем приоткрыла щелку, но сделать шаг уже не успела. Дарен стремительно нагнал её и хлопнул дверью, заставляя Эбби испуганно подпрыгнуть.
– Ты дрожишь.
Это был не вопрос. Просто находясь всего в нескольких дюймах, он чувствовал, что происходило с её телом. И, если так продолжится дальше…
– Не надо, – тихо попросила Эбби, вновь потянувшись к ручке, но Дарен успел осторожно перехватить её запястье.
– Твой пульс начинает бешено колотиться, – прошептал он, осторожно разворачивая её к себе. Эбби повиновалась ему, но глаз не подняла – боялась. – Ритмы сердца становятся чаще. И это происходит всегда, когда я приближаюсь к тебе.
Его пальцы едва ощутимо коснулись лица – по коже вновь пробежало электричество. Эбби невольно приоткрыла губы и закрыла глаза. Он был прав. В Его – и только в Его – присутствии всё внутри неё подпрыгивало, переворачивалось, стучало и клокотало. И она никак не могла этого изменить.
Горячее дыхание обжигало. Она не видела, но ощущала, что он находился всего в каком-то ничтожном дюйме от её губ, но самое невероятное было то, что ей совсем не хотелось сопротивляться. Не хотелось вырываться, брыкаться и лгать. Больше нет.
– Я не перейду границу, пока ты не позволишь мне, – тихо произнес Дарен, заставляя сердце вновь понестись во весь опор. – Больше между нами никогда не встанет заблуждение или обман. Я хочу тебя. Но лишь настоящую. Только свою.
Эбби медленно, с некоторой опаской, но подняла на него глаза. Зная, что совершает ошибку, она всё равно кинулась в эту бездонную пропасть, в который раз, безвозвратно, по собственной воле, утопая в этих мучительно-синих глазах. Одна ошибка безвыходно тянет за собой другую. Возможно, в другой ситуации она бы поспорила с собственным же выводом, но не сейчас. Сейчас она хотела совершенно иного. Приподнявшись на носочках, Эбби подалась вперед и, выдохнув, коснулась его теплых губ. Дарен дернулся, словно почувствовал внезапную боль, но не отстранился. Обняв, он сильнее притянул её к себе.
Она обвила руками его шею: осторожно, нежно, но в то же время крепко, почти безумно, будто бы боялась, что может его потерять. От её кожи исходил аромат сладких ягод, а волосы пахли розой и сандалом. Впервые в жизни он затягивался настолько глубоко, чувствуя боль, но, несмотря на это, как безумец пытаясь вдохнуть её полностью, целиком, без остатка; прижимая к себе лишь сильнее. Эбби глухо застонала – поддавшись безрассудству, Дарен задрал её платье и рывком приподнял за бедра. Она судорожно выдохнула, а затем плотнее вжалась в его тело. Он чувствовал её желание: дикое, неуправляемое, окончательно лишающее последней крупицы самообладания.
Резко прижав Эбигейл к стене, Дарен потянулся к лифу её платья и, нащупав плетение корсета, грубо дернул за него, заставляя ткань затрещать, а затем разорваться по шву. Она ахнула, но поцелуй приглушил звук, а возмущение – если она его и испытывала – испарилось сразу же, как только его руки коснулись обнаженной спины. Её пальцы с невероятной быстротой и проворством расстегнули пуговицы рубашки, отшвырнув её на пол, как совершенно ненужную, крайне бесполезную вещь.
Уложив Эбби на кровать, Дарен ловко стянул с неё платье, заставляя тело, соприкоснувшись с прохладным воздухом, покрыться сеточкой из мелких мурашек. Руки обхватили талию, а губы начали прокладывать нежную дорожку по внутренней стороне бедра. Шелковая простынь засборила под её отчаянной хваткой. Найдя края тонкого шелкового белья – последнего, что всё ещё бесполезно прикрывало её податливое тело, – Дарен потянул его вниз, заставляя Эбби послушно приподняться. Отбросив кусок ткани в сторону – туда же полетели и его выходные брюки – он начал жадно целовать каждый её дюйм, поднимаясь выше и вынуждая её выгибаться сильнее.
Поцеловав набухшую грудь, он слегка прикусил затвердевший сосок, вынуждая тонкие пальцы ещё сильнее стиснуть атласную ткань. Эбби прикусила губу и закрыла глаза. Ему бы очень хотелось продлить
