меня, машет рукой, чтобы я подошёл. Пока я иду, пытаюсь расслышать, о чем говорят вокруг. Целой картины понять не удаётся, но ключевые фразы я могу разобрать. Видимо, история со сбитым разведчиком США была провокацией. Что ж, в духе американцев. Они не привыкли играть честно. Только кто сказал, что, развязав войну, на этот раз они выйдут победителями? Пусть они привезли сюда своих лучших пилотов и самолёты, но и у нас теперь машины не хуже, а мы уже заслуженно считаемся ветеранами.
Подойдя к командиру полка и выполнив военное приветствие, понимаю, что Петр Петрович от усталости еле держится на ногах.
— Выйдем, прогуляться? — предлагает он, указывая рукой в сторону двери на улицу.
— Конечно, — соглашаюсь я.
Выйдя на улицу, он достаёт сигарету и закуривает. Не знал, что он курит.
— Невозможно бросить, — поясняет он, увидев мое удивление. — Уже лет десять как “бросил”, — он жестом пальцев выделяет слово кавычками, — но происходит что-нибудь такое и все, не выдерживаю, — говорит командир с отвращением разглядывая дымящуюся сигарету.
Мы несколько мгновений стоим, каждый думая о своём. Не знаю, что крутится у него в голове, а я недоумеваю: зачем он меня вызвал в такое позднее время. Уж точно не для разговоров о сигаретах.
— Как ты? — наконец-то спрашивает он.
— В порядке, — не сразу отвечаю я, ища подвох в вопросе.
— Гибель Титаренко — большая потеря для всех нас, но мы не должны раскисать. Как никогда нам надо быть во всеоружии.
— Так точно, — киваю я в ответ. По большому счёту он прав.
— Президент Соединенных Штатов выступил пару часов назад. Он объявил о том, что Россия, не выполняя условий перемирия, напала на их разведчик, который совершал плановый полет над территорией Южной Кореи.
— Но, ведь, это бред! Я сам видел, как вернулись МиГи. Все ракеты были на месте!
— Пойди и объясни это им! — он кивком указывает на юг. И мне кажется, что они это сами прекрасно знают. Уже две недели они нас провоцировали своими разведчиками и беспилотниками, а как поняли, что ничего не выйдет, разыграли спектакль с рухнувшим самолётом.
— Ничего, мы покажем этим Рэпторам кто хозяин неба! — сжимая кулаки, говорю я.
— Не покажете! — огорошивает меня он. — Президент США заявил, что раз Россия и КНДР не выполняют условий перемирия, то им придётся взять ситуацию под свой контроль. Игнорируя запрет использования систем ПВО, который действовал с самого начала конфликта, они демонстративно разместили три дивизиона комплексов “Пэтриот” на территории Южной Кореи, фактически объявив себя хозяевами неба. С сегодняшнего дня территория южной и северной Кореи это — бесполетная зона.
— Как это они успели доставить их сюда? — удивляюсь я. Комплекс ПВО Пэтриот — не игрушка. Перевезти их с континента на континент через Тихий океан — занятие непростое и требует времени.
— Есть мнение, что спектакль с разведчиком, обстрел крылатыми ракетами, Рэпторы над аэродромом и чудесное появление трёх дивизионов Пэтриот — это все детали одного хитроумно составленного и блестяще разыгранного плана. Так что подлетать к границе с Южной Кореей сейчас, мягко говоря, небезопасно.
— И как на все это отреагировало мировое сообщество?
— НАТО, как всегда, всецело поддерживает американцев, в ООН голоса разделились, а Китай и Индия пока четкого ответа не дали.
— И что же? Нам только остаётся сидеть на земле и ждать развития событий?
— Нет! Во-первых, командование уже приказало в срочном порядке доставить сюда наши комплексы ПВО С-400, но на это потребуется время, а в плане США оказалась маленькая оплошность. Никто из них не думал, что обстрел крылатыми ракетами будет столь малоэффективен. Уже завтра аэродром будет приведен в рабочий режим, и мы сможем делать вылеты.
— Вот только летать у нас не выйдет, ведь мы прикованы к земле, — заканчиваю мысль я. Петр Петрович кивает и достаёт ещё одну сигарету.
— Ваша вторая эскадрилья осталась без комэска, — меняет он тему, и я понимаю, что мы вплотную подошли к тому разговору, ради которого он меня вызвал. — С сегодняшнего дня ты временно будешь назначен на эту должность.
— Так точно! — отвечаю я без малейшего энтузиазма. Мне это кажется чем-то неприятным. Ещё и сутки не прошли с момента гибели Титаренко, а командование уже назначает ему замену. Сама мысль, что кто-то попытается заменить его, отвратительна.
— Вижу, ты не в восторге, — он оценивающе смотрит на меня. — Понимаю, что тебя смущает, но сам Титаренко ставил тебя своим заместителем. Я уверен, он был бы не против, — говорит Полковник и делает короткую паузу, чтобы я осознал сказанное. — У командования есть какой-то план, как поднять нас в воздух. Был дан приказ быть готовыми к вылетам. Так что выхода нет, принимай эскадрилью.
Никто не готовил меня к таким поворотам событий. Прошло всего полгода с того момента, как я был ведомым комэска, а теперь я сам им стану. Надо признать, что полковник прав и Титаренко, действительно, пусть ненавязчиво, но готовил меня к этому. А раз на меня обрушилась такая ответственность, то надо быть к ней готовым. Придётся по ходу дела учиться быть командиром.
Мы обсудили все тонкости и нюансы предстоящей работы, и Петр Петрович отпустил меня, попросив как следует выспаться перед завтрашним днем. Только дойдя до кровати, я понял, как сильно устал. Завтра предстоит ранний подъем. После того как мы попали под бомбардировку, было решено провести углубленную медкомиссию для всех пилотов, и мне, как новому комэску, надо все организовать. На этой мысли я засыпаю прямо в одежде, так и не удосужившись ее снять.
На следующее утро я, как и планировалось, веду эскадрилью на медосмотр. Товарищи, узнав о моем назначении, восприняли это спокойно, мол, так и должно было быть. Меня это сильно обрадовало, ведь я беспокоился на этот счёт. Многие из лётчиков нашей второй эскадрильи старше меня. Да и, вообще, на моей памяти не было таких молодых комэсков. По дороге в больницу я даже поделился своими переживаниями со своим другом Владом. Он бывает серьёзным, только когда мы в воздухе, а на земле всегда остаётся главным шутником, но тут задумался.
— Рил, помнится, три месяца назад ты остался один, чтобы прикрыть наш отход. Пожертвовал собой ради подчинённых. Люди такое не забывают, — похлопывая меня по плечу, говорит он. — Не переживай, у тебя все получится. Мы отомстим за Титаренко. Точнее ты отомстишь, а мы тебе в этом поможем.
Его слова меня немного успокоили, и в больницу я зашёл в приподнятом настроении. Но кто бы мог подумать, что все мои переживания и волнения в момент сменятся
