В ответ Роберт только кивнул, но Аманда встревожилась еще больше.
— Значит, туалеты в этом доме не действуют? Я правильно поняла? — спросила она, и Паскаль уловила в голосе Аманды самую настоящую панику. Энн, вспомнила Паскаль, всегда говорила, что ее дочь слишком избалована и часто поднимает шум из-за пустяков.
— Нет, почему же — действуют, — уверил ее Джон. — Только каждый раз, когда тебе туда понадобится, надевай галоши, а лучше — резиновые сапоги.
— О, господи!.. — с ужасом выдохнула Аманда. Паскаль с трудом удержалась от смеха. — Послушай, папа, может быть, лучше остановиться в отеле? По-моему, в этом доме нельзя жить!
Сама мысль о том, что в доме может не работать канализация, по-видимому, приводила ее в ужас.
— Но ведь мы, детка, прожили здесь два дня, и никто из нас, как видишь, не утонул, — заметила Диана, так же как и Паскаль, с трудом сдерживавшая улыбку. — Идем, Менди, я покажу тебе твою комнату. Я уверена, она тебе понравится.
Но посещение одной из гостевых спален не успокоило Аманду. В ржавых трубах хрипело и клокотало, унитаз подтекал, к тому же в воздухе ей почудилась нездоровая сырость. Похоже, она была из тех людей, которые чувствуют себя по-настоящему комфортно только в своем собственном доме.
— Если хочешь, я открою окно, и через полчаса ты ничего не почувствуешь, — сказала Диана, делая последнюю попытку примирить Аманду с ее спальней, но когда она попыталась исполнить свое намерение, одна из оконных створок сорвалась с петель и выпала в сад. — Нужно сказать садовнику, он живо поставит раму на место, — обескураженно сказала Диана, тем не менее ободряюще улыбаясь Аманде, но та никак не отреагировала — только побледнела. Она готова была обратиться в бегство, и минут пять спустя, уже внизу, Диана услышала, как Аманда спрашивает отца, не опасно ли жить в доме, который буквально разваливается на куски. Кроме того, Аманда не выносила пауков, тараканов, клопов, комаров и прочих насекомых, включая ночных бабочек, а в саду их было предостаточно.
Знаешь, папа, мне что-то не очень хочется здесь оставаться, — сказала Аманда. — Боюсь, мне будет здесь… скучновато. Давай лучше переберемся в «Библос». Я слышала, это самый лучший отель в Сен-Тропе. Один из моих друзей останавливался в нем в прошлом году и очень его хвалил.
— Не волнуйся, здесь ты скучать не будешь, — ответил Роберт. Его самого скорее забавлял испуг дочери. Впрочем, он всегда был довольно снисходительным отцом и в другое время обязательно бы пошел ей навстречу, однако сейчас сделать это ему мешали два обстоятельства. От Паскаль он знал, что найти номер в отеле практически невозможно, да и Эрик уже рассказал ему о яхте, и Роберту не терпелось опробовать ее на воде.
Увидев, что отец ее не поддержал, Аманда сдалась.
— Ладно, я поживу здесь немного, — обреченно сказала она. — А ты не обидишься, если я уеду в Венецию раньше, чем собиралась?
В Венеции ее ждали друзья, но она обещала Диане и Паскаль, что проживет с отцом в Сен-Тропе по меньшей мере пять дней.
— Конечно, нет, — спокойно ответил Роберт, думая о том, что Энн всегда умела справляться с капризами дочери лучше его. Он действительно не собирался обижаться, ему было только немного жаль, что его дочь так любит роскошь и комфорт. Сам Роберт ничего не имел против «романтики», пусть это даже означало неработающие унитазы, ржавые жалюзи и вываливающиеся рамы. Он даже сказал Паскаль, что вилла ему очень нравится, и она слегка приободрилась. Реакция Аманды снова напомнила Паскаль о ее тревогах, и она почувствовала себя виноватой перед друзьями за то, что дом оказался совсем не таким, как она обещала.
В конце концов Аманда смирилась с временными неудобствами. Друзья надеялись, что уже завтра она будет смотреть на старую виллу другими глазами, но очередной кризис не заставил себя ждать. После обеда Аманда отправилась к себе в комнату, чтобы немного почитать, но как только она устроилась на кровати, две из четырех ножек подломились, и Аманда вместе с кроватью рухнула на пол.
Паскаль как раз проходила по коридору, когда услышала донесшийся из спальни Аманды грохот и испуганный вскрик. Бросившись в комнату, она увидела Аманду растянувшейся на полу и едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Первый же поверхностный осмотр помог ей установить истину: обе ножки были ненадежны довольно давно и лишь подпирали матрас, создавая впечатление, будто кровать в порядке.
— О, дорогая, мне ужасно жаль! — сказала Паскаль, помогая Аманде подняться. — Я сейчас же позову Мариуса, чтобы он все починил.
Но когда Мариус наконец явился, выяснилось, что кровать склеивали (и снова ломали) уже столько раз, что ножки просто не желали держаться как следует. В итоге Аманде пришлось спать на матрасе, положенном прямо на пол, что отнюдь не улучшило ее настроения. Она была уверена, что вследствие этого станет легкой добычей для пауков, тараканов и мышей. Правда, Аманда старалась держаться молодцом и даже шутила по этому поводу, но Паскаль видела, что девушка по-настоящему расстроена. Паскаль не удивилась бы, если бы Аманда сбежала в Венецию уже завтра.
— Ничего, — утешал Аманду Джон. — Сломанная кровать — это еще не самое страшное. Подожди, вот ты увидишь горничную! Я уверен, что она еще долго будет мне сниться! А ты, несомненно, оценишь ее наряды.
И действительно, когда все они собрались в гостиной на чай, Аманда наконец увидела Агату. Та была в белой кружевной блузке, сквозь которую просвечивал неизменный черный лифчик, и в очень коротких белых шортиках, едва прикрывавших ее зад. Увидев ее, Аманда не выдержала и рассмеялась, впрочем — несколько истерически. Роберт промолчал, хотя по лицу его было видно, что он по-настоящему шокирован.
— Ну, что скажешь? По-моему, она прелесть! — заметил Джон, когда Агата вышла, и Роберт кривовато ухмыльнулся.
— Мне кажется, вид у нее несколько вызывающий… — проговорил он неуверенно.
Ты еще не видел ее леопардовое бикини. А когда она надевает розовые лосины в обтяжку, от нее и вовсе невозможно оторвать взгляд! — ухмыльнулся Джон, и Роберт понимающе улыбнулся в ответ. Аманда уже ушла, и он мог позволить себе расслабиться. После обеда Роберт часа два ходил под парусом, купался и чувствовал себя отлично. Да и дом ему нравился все больше и больше. Для него жить в таком доме было своего рода приключением, и он был уверен, что, если бы Энн была жива, она бы с ним согласилась. В отличие от дочери она всегда была терпима к неудобствам, умела видеть в трудностях комическую сторону и не боялась мышей и комаров. Аманда же была типичным городским существом и поднимала визг даже при виде таракана.
