Алиса почувствовала облегчение: у нее все-таки есть надежда.
– А если все это не сработает, я пущу в ход свое секретное оружие, – продолжал Санчес. – Существует центральная база данных, в которой регистрируются все гарантийные талоны, которые люди заполняют и отсылают фирмам. Знаете, на крупные покупки, телевизоры, компьютеры и так далее. Как бы вы ни стремились спрятаться, искушение получить право на гарантийный ремонт пересиливает.
– Почему же вы тогда не начали с этой базы данных?
– Туда не так просто забраться.
– Труднее, чем в файлы налоговой полиции?
– Конечно. Все сразу же думают о налоговой полиции. Спрос рождает предложение, вам нужно только заплатить нужному человеку. А чтобы порыться в базе гарантийных талонов, нужно еще такого человека найти и уговорить его дать информацию.
– Я стараюсь пока не слишком на это надеяться, надежды меня уже много раз обманывали, – призналась Алиса. – Может быть, Клод Харпер ничего и не знает.
– Это вряд ли, – возразил Санчес. – Люди, как правило, не умеют хранить секреты. Они обязательно доверят кому-нибудь свою тайну. У Грейси не было близких подруг. Медсестры больницы, в которой она работала, сказали, что Грейси Харпер была очень скрытной, поэтому я ставлю на бывшего мужа. Он что-то знает. Через несколько месяцев после похищения ребенка они сыграли роскошную свадьбу. И все счета оплачивались наличными.
– Правда? Почему же другие детективы этого не установили? – спросила Алиса.
Ей стало обидно: ведь для того, чтобы узнать такую простую вещь, не требуется восьми лет.
– Полиция закончила свое расследование до свадьбы. Они проверили счета Грейси Харпер и выяснили, что с ними все нормально. Никаких денег из неизвестного источника не появлялось. Со счетами Клода тоже ничего подозрительного не наблюдалось. А частные детективы, которые занимались этим делом позже, даже не подумали выяснить, как и на что живет замешанная в деле медсестра.
Алиса задумчиво погладила Бенсона.
– Вы считаете, что Грейси Харпер кто-то заплатил? – тихо спросила она Санчеса.
– Вполне возможно. Видите ли, ее убийство для полиции – абсолютная загадка. Никаких мотивов, никаких улик. Из дома ничего не пропало. Я считаю, что ее убили, чтобы замести следы похищения. Боялись, что она заговорит.
– Но ведь то, что вы договорились встретиться, могло быть просто совпадением.
– Я уже говорил: я не верю в совпадения. Особенно когда убивают главного свидетеля по делу, которым я занимаюсь.
– Вы, наверное, правы. Я бы очень хотела, чтобы дело было раскрыто. Все эти годы я живу под подозрением.
Санчес внимательно посмотрел ей в глаза.
– Есть еще что-нибудь, что вы мне не рассказали? Даже если вам кажется, что это не имеет отношения к делу, это может оказаться полезным.
Алиса не думала, что угроза Макса таким образом воплотилась в реальность, но все же решила довериться Санчесу до конца.
– Макс Уильямс хочет, чтобы я ушла из «ТриТех» и уехала из города.
После того как она рассказала, как Макс угрожал ей, Санчес спросил:
– Вы говорили об этом Джейку?
Алиса покачала головой:
– Нет, и я не хотела бы, чтобы вы ему рассказывали об этом. Не стоит становиться между отцом и сыном.
– Я вас понимаю, – ответил Санчес. – Но у Макса обширные связи в криминальной среде, и он…
– Правда? – удивилась Алиса.
– В Новом Орлеане это обычное дело. Это всегда был коррумпированный город, в котором криминальные элементы играли не последнюю роль. А Макс начинал со складов в порту, эти парни там чуть ли не всем заправляют. А он заработал деньги и к тому же завязал нужные связи, так что делайте выводы сами.
– Но он же хочет заниматься большой политикой! Разве ему не повредят такие знакомства?
Санчес выразительно хмыкнул, и Алиса поняла какой наивной она ему кажется.
– До сих пор никому из политиков это не повредило, Я не говорю, что Макс занимался наркотиками или чем-то в этом роде, но он знаком с нужными людьми. Если бы он захотел от вас отделаться, ему достаточно было бы снять телефонную трубку.
Санчес задумался.
– Но украсть ребенка и подставить вас – поверьте, это не его стиль, – продолжал он. – Я два года проработал в архиве ФБР и понял, что существуют мужские и женские преступления. Женщины, в отличие от мужчин, редко душат или режут свою жертву. Зато могут застрелить или отравить.
– Вы хотите сказать, что эта ловушка подстроена женщиной? – спросила Алиса.
– Видите ли, все это проделано для того, чтобы вы выглядели виновной. История с ребенком Дювалей – совсем другое дело. Вполне вероятно, что младенца забрал его настоящий отец или Клай отделался от него.
– Вы не верите в то, что ребенка украли, чтобы продать?
– Ни капли. В это может поверить только несведущий человек. Существует подпольный рынок и торговля через Интернет. Они не крадут детей в больницах, иначе их бы давно накрыли.
Санчес покачал головой:
– Может быть, ребенок и попал в конце концов на черный рынок, но не из детского отделения больницы.
Алиса вынуждена была согласиться. Все, что говорил Санчес, звучало убедительно. Теперь ей было уже не так страшно. На ее стороне воевал настоящий профессионал.
Санчес встал:
– Мне пора приниматься за дело. Оставайтесь в тени. Не общайтесь с журналистами. Я советую вам ночевать здесь – это самое лучшее.
– Это невозможно. Вы, должно быть, заметили, что Джейк на меня злится. Я его раздражаю. А если кто-нибудь узнает, что я провела с ним ночь?
– Я знаю Джейка много лет. Уверяю вас, последнее, что его волнует – что о нем подумают люди.
– Но репутация «ТриТех»…
– Это частная корпорация. Конгломерат различных компаний. Что бы вы ни натворили, это может отразиться только на вашей «Росси дизайн».
– Но я чувствую, он за что-то на меня сердится.
– Вы четыре часа противостояли двум копам и проявили больше мужества в этих обстоятельствах, чем иной мужчина. Не говорите мне, что боитесь спросить Джейка, чем он недоволен.
– Это было ужас как неприятно, – заявила Эми Сью, когда Клай к обеду наконец появился в офисе.
– В чем дело? – раздраженно спросил он.
С тех пор как Алиса снова отказала ему, он был в скверном настроении. Что она, черт побери, о себе воображает?
– Кто только не звонил, – щебетала Эми Сью. – Из газет. С телевидения. С радио. Я же ваш секретарь. Я должна знать, где вы. Я вообще прям не знала, что делать. И ваш мобильник не отвечал. Ужас как неприятно.
