Ничего, она найдет управу на эту гадину. Завтра же пойдет в управление и поставит вопрос ребром. Работать в одном коллективе со Шполтаковой она не собирается.
Кое-как оттерев молочные брызги со своего дорогого пальто, она оделась и пошла к Мише. По пути завернула в магазин, чтобы купить гостинцев.
Ей долго не открывали. Она уже хотела вернуться обратно, но услышала за дверью шорох.
– Есть кто-нибудь дома? – громко спросила Дана.
– Да, – едва слышно ответил Миша.
– Открой, Мишенька, это я, Дана Михайловна!
– Сейчас.
Он долго возился с ключом, но все же открыл.
– Здравствуй! Ты один дома?
– Нет, с бабушкой.
– Где она?
– Там, – показал он рукой в сторону кухни.
Заглянув на кухню, Дана увидела то, чего боялась и одновременно ожидала увидеть – пьяную Софью Прокопьевну, уснувшую за столом. На полу стояла опорожненная винная бутылка, валялись окурки, какие-то огрызки и грязное полотенце, а на столе, в немытых тарелках, хозяйничали мухи.
– Миша, я сейчас быстренько уберусь на кухне… Ты ужинал?
– Нет.
– А что ты ел сегодня?
– Суп. Давно…
– Вот здесь йогурт, печенье и мандарины. Я сейчас их помою, подожди. Пока посиди в комнате, я быстро!
Сделав уборку не только на кухне, но и в комнате, Дана оставила записку для бабушки, одела Мишу, и они отправились в гостиницу.
Там ей сообщили, что приезжала полиция и спрашивала о ней. Дана пожала плечами и, сохраняя внешнее спокойствие, молча взяла ключ.
Она подстригала Мишины вихры, а из головы не уходили мысли о полиции. Выходит, Шполтакова решила наступать по всем фронтам. Что там полагается за мелкое хулиганство? Штраф? Или что похуже? Надо бы посмотреть в Интернете.
Ну и гадина! Носит же земля такое! Но сдаваться нельзя ни в коем случае, надо отстаивать свою честь. Как бы трудно ни было.
– Мишутка, я закончила. Давай отряхнемся и пойдем в душ. Надо обязательно вымыться, а то состриженные волосы будут колоть и кусаться.
После душа они выпили чаю и поиграли с котом в прятки. Мартин имел привычку ходить за Даной по пятам, но она схитрила, не сказала мальчику про эту кошачью манеру, а ему казалось, что кот на самом деле ищет их. Правда, прятаться особо было негде – только в ванной, в стенном шкафу и за креслом.
Миша тоненько визжал, когда усатая мордочка появлялась из-за угла или двери.
– Опять ты нас нашел! – кричал он и заливался радостным смехом.
На сон грядущий Дана читала «Руслана и Людмилу». Мишины глаза то и дело меняли выражение – следом за сказочным сюжетом. Но вот в них появилась сонная поволока, Дана закрыла книгу и, пожелав спокойной ночи, погасила свет.
И вновь вернулись те же мысли. Что будет завтра? Куда обратиться за помощью?
Закинув за голову руку, она долго лежала в нелегком раздумье.
Самой пойти в полицию и написать заявление? Но о чем? Что ее назвали шлюхой? Так ведь очевидцев происшествия не было. Тогда, получается, и у Шполтаковой нет свидетелей. Впрочем, имея такого мужа, можно сфабриковать дело в свою пользу.
Кажется, есть идея. Раз яблоком раздора стал ее муж, надо идти прямо к нему – пусть разбирается со своей женой сам.
Как там в известной комедии? Кто нам мешает, тот нам и поможет?
Невесело улыбнувшись, Дана повернулась на правый бок и постаралась уснуть.
* * *
Проводив Мишу в школу, Дана направилась в мэрию.
Секретарша Шполтакова набирала на компьютере какой-то текст. Увидев посетительницу, она поджала губы и кивнула на ее приветствие.
– Вы к Виктору Анатольевичу?
– Разумеется, не к вам, – съязвила Дана.
– Я доложу.
Девица исчезла в кабинете и вскоре появилась снова.
– Проходите.
Не удостоив нахалку взглядом, Дана вошла в кабинет.
– Доброе утро, Дана Михайловна! – Шполтаков вышел из-за стола и направился ей навстречу.
– Не совсем доброе, Виктор Анатольевич.
– А что такое?
– Вы знаете, я не привыкла юлить, поэтому сразу скажу – разговор не из приятных.
– Даже так? Но я обещание выполнил, причем сверх нормы. Эти стеклянные шкафы для экспонатов – мой презент.
– Спасибо. Но я по другому поводу. Ваша жена грозится облить меня кислотой.
– Что?!
– Вы не ослышались. Именно кислотой.
Чиновник побагровел, крякнул и вернулся в свое кресло.
Дана осталась стоять на том же месте.
– Присаживайтесь, Дана Михайловна, – опомнился чиновник. – Извините. Задали вы мне задачку. Не знаю, как и реагировать.
– У вас работают нечистоплотные люди, – заметила Дана, усаживаясь в кресло. – О моем единственном и вполне официальном визите знали, по крайней мере, двое – ваша секретарша и Элеонора Павловна.
– Я разберусь с этим, – со злостью выдавил Шполтаков. – Но супруга-то какова! А? Это надо такое брякнуть. Дура! Е… Ничего, я с этим бабьем по-другому буду действовать.
– Ну, если вам больше нечего сказать, я пойду.
– Извините еще раз, Дана Михайловна! Когда я смогу вас увидеть?
– В субботу. На презентации. Приходите с супругой.
– Издеваетесь? Да я ей такого… Гм! Хорошо, увидимся на презентации. Говорят, у вас там грандиозное мероприятие намечается? С фуршетом?
– Наоборот, все будет очень скромно. В рамках бюджета.
Возле дверей Дана задержалась и неожиданно для самой себя произнесла:
– Меня, наверное, посадят на пятнадцать суток.
– Не понял.
– Я нечаянно облила вашу супругу…
– Чем?! – подался вперед сити-менеджер.
– Не беспокойтесь, всего лишь молоком.
– Ё… лки мохнатые! С вами не соскучишься, милая девушка! Ладно, я замну это дело.
Из мэрии она пошла в музей. Вдыхая свежий осенний воздух, Дана почти бежала, как будто хотела сбросить с себя липкую паутину, которой ее обволокли Шполтаковы. Поистине, есть люди-пауки.
В просторной комнате, которую они называли залом, шли последние приготовления к открытию литературно-музыкального клуба.
Вдоль стен расставили мебель, собранную, как говорится, с миру по нитке. Пару диванов удалось купить на бюджетные деньги, а подержанные, но еще добротные кресла и стулья выделили дом культуры, строительная фирма и супермаркет. Директор супермаркета, к которому ходили Илза с Марией, расщедрился даже на большой электрический камин. И теперь он был главным украшением зала.
Аграфена Спиридоновна не пожалела своих комнатных цветов – пальма, азалии и гортензии стояли на подоконниках и специальных подставках возле камина. На стенах висели бра в виде старинных канделябров.
– Здравствуйте, Аграфена Спиридоновна!
Раскрасневшись от быстрой ходьбы, Дана на ходу снимала пальто.
– А вы как роза сегодня, – заулыбалась старушка. – Свежая да румяная!
– Ой, неужели? – удивилась Дана и кинулась к зеркалу. – И, правда! Я уж и забыла, какой он, румянец.
