У нее дрогнуло сердце, когда на секунду вообразила Мишу отвергнутым, никому не нужным, с недетской печалью на дне незабудковых глаз.
Нет! Этого не будет! Она все сделает, чтобы его детство больше ничто не омрачало. Мало двух работ, найдет третью! Будет пахать за троих, но нужды он больше не познает. Она даст ему хорошее образование, выведет в люди.
Откуда у нее, двадцатидевятилетней женщины, до недавнего времени обитавшей в заоблачных далях, такие житейски мудрые не по годам мысли, она и сама толком не знала.
Очевидно, мудрость произрастала из вековой толщи семейного уклада, была генетически заложена в ее роду, а иначе как объяснить ее непростое решение, подвластное не каждой женщине на Земле.
* * *
– Мама, познакомься, это наш завуч, Дана Михайловна Снежкова. А это моя мама, Лидия Эдгаровна.
– Очень приятно, – встала из-за стола симпатичная женщина с чертами Илзы. – Проходите, присаживайтесь. Мне дочь все уши прожужжала о вас. Уж как вы ей нравитесь, просто слов нет!
– Ну, мама! Можно без комментов обойтись?
– Ладно, ладно! Чего такого я сказала? Ведь от души, не ради комплимента.
– Лидия Эдгаровна, – нетерпеливо начала Дана, у которой не было времени на праздную болтовню, – вы уже знаете, о чем пойдет речь?
– Знаю, – приняла официальный тон чиновница.
– По тому, как вы ответили, не значит ли, что мою просьбу отклонят?
– Ну зачем так, Дана Михайловна? – снова заулыбалась Лидия Эдгаровна. – Это по привычке вышло. Сколько приходится дел рассматривать… И не таких, как ваше. Всяких. Голова кругом идет. К нам ведь не с радостью приходят…
– Понимаю.
– Ну я пойду? – Илза открыла дверь.
– Далеко не уходи, – попросила мать. – Мне кое-что сказать надо.
– Ладно.
Они остались вдвоем – начальник управления опеки и просительница, желающая усыновить сироту.
– Придется пройти ряд процедур, ничего не поделаешь.
– Я готова.
– Вы замужем?
– Формально, да.
– Отлично. Значит, ребенок идет в полную семью. А как отношения с мужем? Ему ведь документы подписывать…
– Я… Я постараюсь ему объяснить. Собственно, ему это ничего не стоит. Небольшие формальности, и все.
– Не скажите. Разойдетесь официально, ему придется платить алименты.
– Только не это! – горячо воскликнула Дана, напугав чиновницу.
– То есть вы хотите одна? Без помощи?
– Мне не нужна помощь! Я и сама могу зарабатывать!
– Успокойтесь, Дана Михайловна! Просто я знаю учительские зарплаты, вот и спросила. Извините, если нечаянно обидела…
– Ничего. Это вы простите меня за истерику. Надо держать себя в руках.
– Иногда можно и покричать. Такова женская психика. Если нас постоянно в узде держать – сердце лопнет.
– Вы правы.
– Ну что, приступим к делу?
– Приступим, – впервые за весь разговор улыбнулась Дана.
После обеда она пошла в дорогой салон. К счастью, ее волосы не требовали особой укладки. Достаточно было классной стрижки и мытья хорошим шампунем.
Завтра презентация, поэтому сегодня надо успеть как можно больше, чтобы потом, в день торжества, не отвлекаться на всякую мелочь.
Хотя в сегодняшних планах было и такое, что мелочью не назовешь. У нее сладко ныло внутри, когда представляла Мишины глаза… Еще бы! Получить в руки мечту всей жизни!
Ладно, надо успокоиться и делать рутинную работу, а потом уж придет черёд самым счастливым минутам…
От салона до ломбарда она доехала на такси. Не хотелось сразу попасть под дождь с такой великолепной прической. Оказывается, и в провинции бывают мастера. Маникюрша, правда, попалась не ахти, но стрижка компенсировала эту неприятность.
За цепочку с подвеской из белого золота ей заплатили чуть больше, чем она предполагала. Едва не запрыгав от радости – хватает на все и даже на такси! – она села к тому же водителю, ожидавшему ее у ломбарда, и поехала в супермаркет.
Большущая коробка кое-как уместилась на заднем сиденье. Продавец и таксист долго пыхтели, не зная, каким боком втиснуть ее в салон – багажник был слишком мал. А в гостиницу ее занес охранник. Раздав последние деньги на чаевые, Дана захлопнула дверь и, обессиленная, плюхнулась на стул.
Чашка кофе сейчас бы не повредила. Сняв пальто и не преминув повертеться перед зеркалом, она включила чайник, насыпала в чашку растворимого кофе, достала печенье.
На что жить до пятнадцатого? У нее осталось сто рублей. А ведь надо кормить Мишу. Тут печеньем не обойдешься…
В ломбарде она видела совершенно «убитый» трэш, и ничего, принимают. А у нее? Взять те же ботильоны… Или кофточки из ангоры. Почти новые. Короче, надо провести полную ревизию барахла и отобрать кое-что для продажи.
Можно бы и сегодня сбегать, но сил уже нет, к тому же скоро забирать Мишу. Ничего, в воскресенье ломбард работает. А в холодильнике лежат масло, молоко и сыр. Кроме того, имеются две пачки печенья и свежий батон. Ей много не надо – поклевала самую малость и сыта, а Мишутке пока хватит и этого.
При мысли о сыне, а она уже иначе и не называла его, в груди разлилось нежное тепло.
Когда они вместе вошли в номер, и Миша увидел коробку с железной дорогой, восхищенным охам и крикам не было конца.
Но позднее радость омрачилась серьезным препятствием. Оказалось, что собрать сложнейшие конструкции под силу только бывалому монтажнику. Сколько не пыталась Дана одолеть этот форсмажор, ничего не получилось.
Расстроенные, они легли спать. Даже от чтения сказки отказались.
Уже в который раз Дана жалела о том, что рядом нет Олега.
* * *
Презентация шла полным ходом. Вазы, припасенные для подаренных цветов, давно были заполнены. Но гости сочли дурным тоном явиться без букета, и цветочный поток не иссякал. Музей буквально утопал в розах, хризантемах и астрах.
Принаряженная Аграфена Спиридоновна выглядела именинницей. В белой блузке с кружевным жабо и длинной узкой юбке, она, точно дама из девятнадцатого века, в изысканной манере встречала каждого нового гостя.
Илза провожала их к новой экспозиции, где уже ждала Инна Осиповна, специально прервавшая отпуск ради столь знаменательного события.
В центре внимания были Дана и Мария. Они показывали зал литературно-музыкального клуба, усаживали гостей на диваны и стулья, вели светскую беседу, отвечали на вопросы.
Ожидался приезд мэра. Лишь с его появлением начнется главное – открытие клуба. Музыканты уже настраивали скрипки, певцы и артисты, сгруппировавшись в дальнем углу, травили анекдоты.
Дане пришлось сделать замечание, чтобы не смеялись так громко, но, похоже, сама атмосфера располагала к безудержному веселью. Кругом только и слышались шутки, смех и радостные возгласы.
