Светлана Аркадьевна открыла шкаф и выбрала из своего богатого гардероба строгий васильковый костюм. Пиджачок без воротника застегивался встык крючками с изящными петлями, отделанными перламутром, удлиненная узкая юбка имела небольшой разрез на боку. Что называется, простенько и со вкусом. С одной стороны наряд официален, с другой – разрез и открытая шея оставляют простор для воображения. Светлана надела на шею свою любимую бирюзу и осталась очень довольна собой. Она решила не договариваться о встрече с Леонидом Геннадьевичем, потому что знала, где его найти. Он целыми днями пропадал в одном из своих «Солнышек» недалеко от Сенной площади. В магазине у него был большой и просторный кабинет, а на втором этаже – не менее просторная квартира.
Не обнаружив Волосова в магазине, Светлана поднялась на второй этаж. По причине жары Леонид Геннадьевич принял ее в распахнутом коротком халате с пальмами. Обнаженная красная грудь, поросшая бурым кудрявым волосом, была мокрой то ли от пота, то ли от того, что Волосов принял душ и решил не вытираться.
– Какие люди! – развел руками Леонид Геннадьевич, пропуская Светлану в квартиру. – Чему обязан?..
Светлана Аркадьевна села в кресло и сразу приступила к делу:
– На кой черт, Леня, тебе сдался магазин на Западной, если в городе полно незастроенных участков?
– Я, Светочка, очень доступно и четко изложил свою точку зрения в известной тебе замечательной газете под названием «Будни нашего микрорайона». Неужели не читала?
– Ну почему же не читала? Я всегда держу руку на пульсе нашего города.
– Ты очень верно поступаешь, Светулька! Пить будешь? – Волосов сделал широкий жест, обводя рукой целый строй разноцветных и разнокалиберных бутылок, стоявших на специальном столике.
– Нет. Я за рулем.
– А я, с твоего позволения, выпью. – Волосов насыпал в огромный, чуть ли не литровый, стакан колотого льда и плеснул в него из бутыли коричневого стекла приличную порцию янтарной жидкости. По распространившемуся по комнате запаху Светлана поняла, что напиток является весьма крепким.
– Думаешь, я поверю, что ты радеешь о зеленых зонах отдыха петербуржцев? – усмехнулась Светлана.
– Именно так, Светик, именно так! Радею и болею всей душой! И готов ради почтенных обывателей даже поссориться с тобой, моя любезная Светлана Аркадьевна, хотя бог видит, как ты мне нравишься! – кривлялся Леонид Геннадьевич, потя– гивая между ужимками свой крепкий напиток.
– И ты думаешь, что я позволю тебе оттяпать у меня магазин? – Лицо Светланы стало красным и злым. Между бирюзовыми камнями на шее тоже проступили безобразные красные пятна.
Волосов тут же перестал кривляться. Лицо его из снисходительно-приторного стало каменно-жестким.
– Светка! Да ты что! Совсем забыла, кто ты есть? – Волосов навис над ней всей своей огромной тушей. От него отвратительно пахло спиртным и потом, и Светлане некстати подумалось, как, наверно, противно юной красавице Сабине иметь с таким животным какие-то отношения. – Ты есть всего лишь домохозяйка и жена бизнесмена Тарасова! – отчеканил Леонид Геннадьевич и довольно чувствительно ткнул ей в грудь толстым волосатым пальцем. – Ты – никто, и звать тебя – никак! Все твои «Веги» принадлежат Мишане, и только с ним я буду иметь дело в любой инстанции! А ты прекрасно знаешь, что Мишаню окрутить – как чихнуть, и потому все твои магазинчики один за другим упадут мне в рот спелыми ягодками! «Вега» на Западной – всего лишь первая ласточка!
– Ты не посмеешь, – прошептала Светлана.
– Еще как посмею, – усмехнулся Волосов. – Бизнес, милая моя, – дело грязное и не бабье! Бабье дело – оно того… оно тоже приятное… – Леонид Геннадьевич, не церемонясь, провел рукой по Светланиной груди. Она вздрогнула, еще не очень хорошо понимая, что происходит, а Волосов продолжил: – И мы с тобой, конечно, всегда сможем договориться, если ты того пожелаешь… – И он погладил круглые колени жены бизнесмена Тарасова, нагло задрав ей юбку.
– Пошел вон! – брезгливо отбросила его руку Светлана.
– Зачем же так грубо, девочка моя! Тебе надо думать о «Вегах», а то Мишка еще раньше того, как я до них доберусь, профукает их вместе со своей прошмандовкой!
– С какой еще прошмандовкой? – пролепетала Светлана.
– Ну как же? Не можешь же ты не знать, что у Мишки есть баба! Он же открыто, ни от кого не скрываясь, таскается с ней по ресторанам и прочим присутственным местам!
– Это ты про Нину? – вырвалось у Светланы.
– Значит, знаешь, – удовлетворенно расхохотался Волосов.
– Она не прошмандовка! – почему-то не к месту обиделась за подругу Светлана.
– Ты и это знаешь? Не сама ли ты ее ему и подложила, чтобы сподручнее было трахаться с мясником Борькой!
Светлана похолодела от такого волосовского провидения и сидела, вжавшись в кресло, ни жива ни мертва. Похоже, она переоценила свои силы и недооценила Леонида Геннадьевича, который между тем продолжал свое наступление:
– Я тебе больше скажу, Светик! Я все про тебя знаю! Я знаю, что ты женщина энергичная, умная и на многое способная, иначе не имела бы всего, что имеешь! И я знал, что рано или поздно ты ко мне придешь, и, представь, – Волосов дурашливо подпрыгнул, его толстый живот вывалился из халата и качнулся перед Светланиным носом из стороны в сторону, – подготовился!
Светлана Аркадьевна испуганно посмотрела по сторонам, будто ища в комнате приметы этой подготовки.
– И нечего тут зыркать своими стрекозьими глазенками, – совсем грубо сказал Леонид Геннадьевич. – На стенах моих ничего не написано! Все у меня вот тут! – он сделал хороший глоток из стакана и картинно постучал пальцем по своему мясистому лбу. – Я, милая моя, порылся кабанчиком, – Волосов отвратительно прихрюкнул, – и накопал мно-о-ого интересного. Например, я выяснил, что твой Борюсик ради тебя бросил беременную жену и еще двух уже готовеньких малолетних чад.
Светлана побледнела, что означало крайнюю степень растерянности. Она никогда не спрашивала Бориса о тех мостах, которые он, по собственному его выражению, сжег, чтобы быть рядом с ней. Ей почему-то казалось, что мостами он называл не очень значительные привязанности интимного свойства и не слишком обременительные обязательства перед прежними работодателями. Сейчас она ужасалась тому, что ей и в голову не приходило, что у сорокалетнего мужика могут быть дети.
– Судя по твоему виду, Светочка, ты об этом не знала. Он тебе небось втюхивал, что один на белом свете, как перст, а ты ушки-то и развесила, камешками завешанные. Я тебе еще больше скажу: этот твой «одинокий» мясник неслабо у тебя зарабатывает, да еще наверняка от щедрот твоих бабьих навар имеет, а малолетним детишкам и законной жене на сносях ни копеечки не шлет. Скупой рыцарь, однако, а, Светочка! На тебя-то ему ведь тратиться не надо! Как сама думаешь, на что он собирает?
