Вот и получается, что на работу мы вынуждены приволакиваться заранее. Для полноты картины добавлю, что в перемену требуется закрыть окна, выключить свет, выгнать студентов из аудитории, запереть дверь, побежать в обход на первый этаж, встать в очередь на вертушку, пролезть через нее, встать в очередь на вахту, сдать ключ, расписаться, получить другой ключ, опять расписаться, снова встать в очередь на вертушку, в обход пробраться на нужный этаж, открыть аудиторию и впустить студентов. Теперь вы понимаете, что любому преподавателю жизненно необходимы тренажеры — по крайней мере, для ног?
Выполнив необходимые процедуры, я приступила к лекции, с интересом поглядывая на членов масонской ложи. Они так добросовестно конспектировали, что мне даже захотелось стать в ложе магистром и срочно принять в нее всех остальных студентов — глядишь, успеваемость повысится.
В перемену я подозвала Антона и без обиняков спросила:
— Антон, вы видели в реале Майю, комментировавшую ваш ЖЖ? Мне очень важно знать, кто она такая.
— А вы что, нас вычислили? — с ужасом уточнил он. — Правда, что ли?
Я не нашлась, что ответить, а он тоскливо продолжил:
— Теперь будете все время читать, а я там матом ругаюсь. Вы, наверное, даже грамматические ошибки отмечаете. Вы же писательница, блин!
«Делать мне нечего!» — подумала я, а вслух посоветовала:
— Делайте записи закрытые, только для друзей, а меня отдружите. Или заведите себе новый ЖЖ, о котором я не знаю. Антон, меня очень интересует Майя. А ее я, правильно?
— Ну, — Антон смущенно потупился, — вы не обидитесь, а? Да, я плел, что вы делитесь со мною мыслями, но я не хвастался, а стебался. Екатерина Игоревна, я же не нарочно!
— Не обижусь, — заверила я. — Главное, расскажите все подробно.
— А чего рассказывать? Я ее разыграл. Притворился, что знаю сюжет вашей последней книги. Честное слово, я-то знаю, что ничего такого не знаю!
— Да ладно, неважно, — в нетерпении махнула я рукой. — Вы встретились? Когда? Где? Знаете ли вы, кто она?
— Она выписала мне пропуск на телестудию, показала там много разных фишек. Даже студию, где работала Алина Алова… ну, та, которую застрелили.
«То есть канал Цаповой-Иванченко», — сделала вывод я.
— Когда это было, Антон? И каким именем она вам представилась?
— На следующий день после убийства, а представилась как Майя. И все расспрашивала про вашу последнюю книгу и про вашу работу с Алиной Аловой. Вы с Аловой вместе работали?
— Нет. И что дальше?
— А ничего. Она, видимо, тоже стебалась. Никакой аппаратуры мне не дала, так что время потратил зря. Эти виртуальные знакомства, с ними часто так. Напускают важности, а на самом деле пшик.
— Тогда хотя бы — как она выглядит? — со вздохом спросила я.
— Я ее сфоткал тайком на мобильник, — обрадовался Антон. — Вам куда фотку скинуть?
— На мыло, — взбодрившись, ответила я. Мыло — это не предмет гигиены, а электронная почта. — Ну, хоть что-то. И если еще кто-нибудь начнет вас обо мне расспрашивать — обязательно сообщите, хорошо?
— Обязательно, — кивнул Антон и бросился к прочим членам масонской ложи, поджидающим его в коридоре, а я в цейтноте рванула за ключом.
По окончании занятий я поняла, что под влиянием бифидобактерий план на день составила, мягко говоря, перенасыщенный. Я собиралась побеседовать с Олесей, Культуристом, Утопленницей, Антоном и Олегом. Еще, возможно, с Татьяной Цаповой. Интересно, как я намеревалась это сделать, если сразу после работы отправляюсь в театр, успевая разве что поужинать (поскольку после семи я теперь не ем, ужин становится насущной необходимостью)? Еще повезло, что я умудрилась вскочить в невиданную рань и отправиться в фитнес-центр, где судьба послала мне Андрея с Сергеем. Остальное останется на завтра — у меня выходной, и в Мариинке, к сожалению, тоже, так что я свободна, как ветер. Правда, должен заявиться сантехник. Поскольку и местный водопроводчик, и аварийка исключались, я сегодня позвонила по номеру, указанному в рекламном проспекте, и меня обещали осчастливить на следующий же день с девяти до шести. Ох… это во сколько вставать? Зато вечером будет время заняться расследованием.
А пока я отправилась в любимую пирожковую у Театральной площади. Кто-то ехидно скажет, что пироги — неподходящая пища для желающих похудеть, но я парирую, что часто вижу там балетных артистов, а они, знаете, какие стройные!
Запивая рулет с маком сладким капуччино, я пришла в столь благодушное настроение, что вспомнила о подполковнике Степанове. Он вроде бы просил сообщать ему обо всех странностях моей удивительной жизни. Встреча с Иванченко — это странность? По-моему, да. Раньше мне не приходилось общаться с олигархами.
Я вытащила мобильник.
— Добрый вечер, Евгений Борисович. Это Екатерина Голицына. У вас есть пять минут? Если есть, могу рассказать, чего у меня новенького.
— Диски нашлись?
— Если бы! Я встречалась с Павлом Иванченко.
— Мда, — пробурчал подполковник. — А мне, между прочим, не позволили его беспокоить.
— Он все равно ничего не знает, — утешила собеседника я. — То есть знает то же, что и мы. Кстати, Андрей, бывший муж Анны Сергеевны, говорит, она ни за что не написала бы про дядю плохо, так что у него не было причины ее убивать. Мне тоже так кажется. Иванченко убежден, что киллера нанял Надиров, но доказательств у него нет. Да, еще за Алиной последние дни кто-то следил, она это замечала и нервничала. А жена Иванченко, Валерия, на следующий день после моей встречи с Алиной звонила мне, притворившись журналисткой, и пыталась выведать содержание книги. Я ее узнала по голосу. Еще какая-то дама с телеканала Алины приставала с тем же самым к моим студентам. У меня дома есть ее фотография в цифровом виде. Вам нужно?
— Нужно. Что-то еще?
— Еще я пообщалась с шофером Алины, Сергеем. На фамилию Надиров он замыкается и молчит. Кстати, признайтесь, кто наврал вам, что Алина обещала мне заплатить за книгу и обманула? Ведь Олеся?
— Не наврала, а перепутала, — объяснил Степанов. — Непосредственная глупенькая девочка, вот и все.
— Все мужчины — дебилы, — вырвалось у меня.
— Что?
Я спохватилась.
— Я имела в виду, что Олеся — не непосредственная девочка, а жадная, лицемерная и беспринципная. Наверняка именно она за деньги настучала Надирову об Алининой книге.
— Почему вы так решили? Вы хорошо знаете Олесю? Много с ней беседовали?
— Совсем немного, — призналась я. — Зато она похожа на мою студентку.
— Ну и что?
Я опешила. Действительно, ну и что? Вообще-то против Олеси у меня совершенно ничего нет, а сходство со студенткой — еще не повод обвинять человека в смертных грехах. Вот, например, один мамин знакомый — вылитый Ельцин, и живет себе, никто от него не шарахается.
