– Ну, думаю, это можно устроить. О… верхом мы уже ездили. Значит, не пойдет.
– Хорошо. Со стряпней, выходит, тоже проехали, – улыбнулась мама, словно не могла поверить, что я на такое решилась.
– Да уж. Некрасиво получилось.
– Ну, Кайл и Генри проявили себя наилучшим образом. Да и Фокс оказался не настолько безнадежен.
– Все верно, – согласилась я.
Я вспомнила, как мы с Генри готовили пончики. Свидание, о котором никто не знает.
– Солнышко, по-моему, вместо того чтобы устраивать, так сказать, показательные выступления, тебе надо просто сходить на свидание, выпить вдвоем чая, прогуляться по саду. Совместная трапеза – очень хорошее дело, ведь ты не можешь есть слишком часто. В любом случае это лучше, чем верховая езда.
Я старалась избегать всего, что могло бы стать слишком личным. Хотя, с другой стороны, такие свидания производили впечатление близости, что, по-моему, и требовалось публике. Наверное, мама права. Если я стану придерживаться безопасных тем и вопросов, то, может, все как-нибудь и обойдется.
– Спасибо, мамочка. Я попробую.
– Рада была помочь, родная. Всегда к твоим услугам.
– Знаю. – Я растерянно теребила платье. – Прости, что в последнее время непрерывно вас доставала.
– Идлин, у тебя сейчас жуткий стресс, – погладила меня по руке мама. – Мы понимаем. И ничто не в силах заставить меня разлюбить тебя, конечно, если только ты не станешь серийной убийцей.
– Серийной убийцей? – рассмеялась я. – Значит, это предел твоего терпения?
– Ну, возможно, даже более того, – подмигнула мне мама. – Действуй. Если ты наметила несколько свиданий на этой неделе, тебе необходимо составить план.
Я кивнула и, сама не знаю зачем, плюхнулась к ней на колени.
– Ой! – жалобно вскрикнула мама, придавленная тяжестью моего тела.
– Мам, я тебя люблю!
В ответ она крепко меня обняла:
– Я тоже тебя люблю. Очень, очень.
Тогда я поцеловала ее в щеку и вскочила на ноги, уже обдумывая, что сделать на следующей неделе и как лучше ублажить публику. Но все эти мысли разом вылетели у меня из головы, когда в коридоре я столкнулась с поджидавшим меня Бейденом.
Бейден решительно направился прямо ко мне через холл. Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь окна, окрашивали стены теплым золотистым цветом. На этом фоне даже его темная кожа казалась чуть светлее.
– Вы что, шпионите за мной? – шутливо заметила я.
Но, судя по тяжелому взгляду Бейдена, он отнюдь не был расположен шутить.
– Ну, я не знал, как вас еще можно поймать. Вы прямо неуловимы.
Я решительно скрестила руки на груди:
– Вы чем-то расстроены. Почему бы вам не объяснить мне, в чем дело? А иначе мы так и будем топтаться на месте.
Он скорчил недовольную рожу:
– Я хочу уехать.
Мне показалось, будто я на полном ходу врезалась в кирпичную стену:
– Не поняла?
– Прошлым вечером вы поставили меня в дурацкое положение. Я пригласил вас на свидание, а вы меня отшили.
Я предостерегающе подняла руку:
– На самом деле я ведь не сказала «нет». Мы с вами еще не закончили.
– А вы что, собирались сказать «да»? – с сомнением в голосе спросил он.
Я в отчаянии всплеснула руками:
– Ну, я точно не знаю. Ведь вы встали в позу, да и вообще самоустранились.
– Ты что, вздумала читать мне нотации?
Нет, как он смеет?!
Я подошла к нему поближе, хотя на фоне его внушительной фигуры выглядела форменной дюймовочкой.
– Надеюсь, вы понимаете, что я могу наказать вас за столь непочтительное поведение, а?
– Ага, значит, теперь ты решила на меня наехать. Так? Сперва ты меня бортанула, затем использовала для оживляжа в программе «Вести», а теперь мне пришлось убить утро на то, чтобы тебя выследить. Никто тебя за язык не тянул, ты сама обещала встретиться со мной за завтраком.
– У меня двадцать таких, как вы! И мне надо работать! Ну как можно быть таким эгоистом?!
Он вытаращил на меня глаза и ударил себя кулаком в грудь:
– Это я-то эгоист?!
Я попыталась на него не реагировать, чтобы потом не было слишком больно.
– Знаете, а ведь вы были в числе фаворитов. И я собиралась оставить вас здесь надолго. Вы нравитесь моей семье, а я восхищаюсь вашим талантом.
– Я вовсе не нуждаюсь в одобрении твоей семьи. Ты битый час со мной любезничала, а потом исчезла, словно ничего и не было. Я в своем праве, и я уезжаю.
– Скатертью дорога! – И я решительно зашагала прочь. С меня было довольно.
Тогда он закричал на весь холл, пытаясь уколоть меня напоследок:
– А ведь друзья говорили, что нечего соваться с кувшинным рылом в калашный ряд! И они были правы! – (Я продолжала идти вперед.) – Ты наглая! Ты себялюбивая! Вот что я о тебе думаю!
Я завернула за угол, хотя мне надо было совсем в другую сторону. Ладно, как-нибудь выберусь. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Ведь меня с детства учили, что бы ни случилось, идти с высоко поднятой головой. Никто не должен знать, как мне обидно.
Поплутав по коридорам, я наконец добралась до третьего этажа. И не успела я оказаться на лестничной площадке, как тотчас же разревелась в три ручья. Слова Бейдена снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Я даже схватилась за живот, поскольку каждое обидное слово было точно удар под дых.
Ну все, парни! Вы меня достали! К моменту нашей следующей встречи у меня будет готов план, как от вас отделаться. Я их так разозлю, что они волей-неволей повторят то, что говорил Бейден… Но его я вообще не провоцировала! И тем не менее он высказал все, что у него накипело. Тогда что со мной не так, если меня отвергают просто потому, что я это я?
Похоже, Бейден все-таки достиг своей цели. А ведь как хорошо все начиналось! Когда месяц назад я вытягивала бумажки с именами, мне казалось, будто передо мной открывается миллион возможностей. А сколько еще мужчин не стали подавать заявление, с ходу отвергнув меня?
Неужели люди считают меня наглой? Эгоистичной? И чему они радуются больше: моим романтическим встречам или моим неудачам?
Встряхнувшись, я направилась в свою комнату и неожиданно обнаружила под дверью Эрика, который наверняка заметил, какая я зареванная.
Я смахнула слезы, но припухшие веки и красные щеки говорили сами за себя. Видеть меня в таком состоянии Эрику было явно неловко, но единственный способ показать, будто ничего не случилось, – вести себя так, будто ничего не случилось.
Когда я подошла к Эрику, он низко поклонился, бросив на меня печальный взгляд.
– Похоже, я выбрал не самое удачное время, – произнес он с легкой тенью сомнения в голосе.
– Ничего страшного, – улыбнулась я, взяв себя в руки. – Буду рада помочь чем смогу.
Эрик замялся, явно прикидывая в уме, стоит ли продолжать.
– Я хотел поговорить с вами о Генри. Но не думайте, он меня не уполномочивал! Просто я решил, что, если бы не трудности перевода, он непременно пришел бы сам. Но он ужасно смущен. – Эрик нервно сглотнул. – Он рассказал мне… хм… о том поцелуе.
– Я догадалась, – кивнула я.
– Он боится, что переступил черту. По его словам, он вас обнял, чего не следовало делать, но он все-таки это сделал и теперь…
– На самом деле ничего страшного не произошло. Он… Мы… – Я отчаянно искала более точную формулировку. – Мы пытались найти общий язык, и когда нам не хватило слов, это сработало…
По какой-то непонятной причине мне было неловко обсуждать Генри с его переводчиком, хотя тот наверняка и так в курсе наших дел.
– Значит, вы него не сердитесь?
Я едва не расхохоталась Эрику прямо в лицо. Ну надо же до такого додуматься!
– Нет, конечно. Я еще не встречала никого добрее его. И я ни капельки на него не сержусь.
– А могу я взять на себя смелость передать ему ваши слова?
– Естественно. – Я вытерла глаза, еще больше размазав тушь. – Фу!
– Ваше высочество, вы в порядке? – Эрик говорил ласково, но, слава богу, без намека на жалость.
Меня так и подмывало рассказать ему о недавнем инциденте, но я побоялась выйти за рамки приличия. Одно дело говорить о Генри, но совсем другое – обсуждать других претендентов.
– Да. Скоро буду. Не беспокойтесь обо мне. Лучше ступайте успокойте Генри.
Судя по его глазам, Эрика явно тяготила возложенная на него миссия. И тем не менее он сказал:
– Сделаю все, что от меня зависит.
– А что, Генри действительно хочет, чтобы его успокоили? – испытующе посмотрела я на Эрика.
– Нет, он хочет другого. Он хочет вас, – покачал головой Эрик. После обидных слов, брошенных мне в лицо Бейденом, в такое было трудно поверить, но Эрик говорил весьма убедительно. – Понимаете, он вами просто бредит. Каждый день в Мужской гостиной я перевожу ему книги по политологии или пытаюсь объяснить разницу между абсолютной монархией и конституционной монархией, к какой мы привыкли у себя в Свендее. Он даже… – усмехнулся Эрик, – изучает манеру ваших братьев стоять и ходить. Он всячески пытается быть достойным вас.
