все еще могла солгать. За мной стояли Соболев и Миронов, а значит, Тимур никогда не узнает о том, что я дочь Горского, как бы глубоко он ни копал. С другой стороны, не сама ли я искала правду всего несколько дней назад, не сама ли хотела откровенного разговора с Тимуром? И что теперь? Доверие – штука обоюдная. Если я хотела честных ответов на свои вопросы, то и сама не имела права лгать.
– Боюсь тебя разочаровать, но я не знаю причин поступков Горского. Да и самого Горского я не знаю. – Я почувствовала, как руки Тимура напряглись. Он боялся, что я его обману. А мне как никогда захотелось поделиться своей правдой, чтобы он перестал видеть во мне врага и люто ненавидеть.
– Николай Горский – мой отец, – продолжила я, но по спокойной реакции Тимура поняла, что я не удивила его, это он знал. – Я ни разу его не видела, да и узнала о его существовании лишь после возвращения из Лондона. Биологическое родство – это единственное, что нас связывает… точнее, связывало. Сейчас он считает, что меня больше нет.
– Авария, в которой якобы погибла дочь Соболева, была инсценирована для него?– Тимур, правда, слишком много знал о моей семье.
– Нет, авария была на самом деле. Но меня в машине не было. В тот день я заболела, и Гена повез в город Наташу, дочку нашей экономки. Она погибла вместо меня.
– А причина аварии? – Тимур спрашивал сухо, но вдумчиво.
– Гена говорил, что прострелили колеса и машину снесло с трассы. Моя семья уверена, что это было покушение. На меня. Поэтому меня и спрятали в Лондоне. – Я впервые произнесла это вслух, и по коже побежали мурашки. Если бы я не заболела в то утро…
– Заказчика нашли? – продолжил допытываться Черниговский.
Я была уверена, что своим ответом на этот вопрос поставлю его в тупик.
– Да, это был Горский. – На секунду я замолчала. Мне была важна реакция Тимура. Он считал, что Горский убил Киру из-за меня, а теперь?
Тимур отпустил мое лицо и отошел от окна. Запустив руки в волосы, он стал ходить из стороны в сторону, что-то явно обдумывая.
– Бред! Тебе так не кажется? Зачем ему заказывать собственную дочь! Ерунда какая-то! – Шестеренки в его голове работали с бешеной силой.
– Николай считал, что я – дочь его бывшего друга, который его предал, как и моя мама. Хотел отомстить им обоим. Правда, мама была ни при чем, но до Горского достучаться, видимо, так и не смогла.
– Погоди! – Тимур остановился и посмотрел на меня. Я все еще стояла у окна, боясь пошевелиться.– А друга Горского, конечно, звали Федор? Так?
– Так, но фамилию я не знаю. – И тут до меня дошло: – Ты думаешь это твой отец?
– А вот это мы скоро узнаем, очень скоро. – Тимур посмотрел на часы. – Буквально через несколько часов. У меня с отцом деловой завтрак, там и спрошу.
Чернота за окном уже сменилась серостью осеннего утра, а дикая усталость от бессонной и сумасшедшей ночи валила с ног. Головная боль, которая на пике переживаний немного стихла, сейчас дала знать о себе с новой силой.
– Тимур, вызови мне такси, я хочу домой. – Парень обернулся и посмотрел на меня в упор, как будто увидел впервые. – Мне на учебу скоро, а я в таком виде. Да и Гена, наверно, поднял на уши весь город после моего звонка.
Я ждала, что он обязательно как-нибудь съязвит или опять оскорбит меня, но вместо этого Тимур подошел, несколько раз оценивающим взглядом осмотрел меня с ног до головы, взял за руку и молча куда-то повел.
– Миронову позвонишь позже, чтобы остыл. А ты пока побудешь у меня. Твой папа Гена может сейчас наворотить дел. Еще запрет тебя где-нибудь или спрячет, а нам нужна свобода передвижений, пока все не выясним. Кстати, почему именно Миронов?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Соболев ему доверяет, и я с ним с детства хорошо ладила. Постой! – Я только осознала его слова,– Что значит «побудешь у меня»?! Я не согласна! Я домой хочу!
Мы миновали гостиную и небольшой коридор и зашли в комнату, в которой я до этого спала.
– Моя спальня в твоем полном распоряжении. Душ – по коридору налево. В шкафу полно чистых футболок. После обеда разберемся с твоими вещами, – игнорируя мои протесты, как ни в чем не бывало объяснял Черниговский.
– Ты меня слышишь?! – Я изо всех сил дернула парня за руку.– Я здесь не останусь, тем более до обеда! Ты с ума сошел!
– Конечно, не останешься до обеда! – с ухмылкой пробубнил парень.– Как минимум на пару дней, а то и неделю.
– Ага, сейчас! Мечтай дальше! – Я развернулась и направилась к выходу. Надо будет – уйду босиком! Еще чего придумал!
Но дойти я успела лишь до двери спальни. Тимур нагнал меня за долю секунды и, схватив за талию, куда-то потащил.
– А-а-а, ты что творишь?! Отпусти! – И он отпустил прямо на шелковую поверхность кровати.
– Я сказал, что ты будешь здесь! Со мной! Точка! – Он навалился на меня сзади, как хищник на добычу.– Не стоит меня злить!
– Да пошел ты! Я тебя не боюсь! И слушать твои дурацкие указания не собираюсь! – Извиваясь под ним, я пыталась вылезти из-под парня.
– Не дергайся! – прошипел Тимур. – Иначе, пожалеешь!
Уцепившись за край кровати, мне удалось пролезть немного вперед, и весь вес Черниговского теперь приходился лишь на мои ноги. Оставалось немного.
– Да что ты говоришь?! – Моему возмущению не было предела. – Что, изобьешь меня, как Реми?
Тимур резко меня отпустил и встал с кровати.
– Ты дура?! Какого, нахрен, Реми?! Я твоего Винни-Пуха пальцем не тронул! Поверь, если бы бил я, он все еще валялся бы в больничке! – Тимур отошел к окну, открывая мне дорогу к побегу.
– Он тебя видел! Глупо отпираться! – Передышка дала мне возможность нормально сесть и поправить сбившееся платье.
– Тема закрыта. Я жирных и беззащитных не обижаю! – Он повернулся ко мне лицом, и мне захотелось спрятаться от его колючего взгляда. – Поспи! Похожа на чучело! В универе все равно на первой же паре уснешь. После встречи с отцом отвезу домой.
Как же меня задело за живое такое пренебрежительное отношение к моему другу! Проглотить такое я не смогла и захотела ему ответить.
– Спать на твоей кровати я не буду: она воняет Сбруевой! Меня стошнит! – Я специально скривила лицо, изображая рвотные позывы. Конечно, спала тут Сбруева или нет,
