– Нравится?
– В целом – неплохо, – я уселась в одно из плетеных кресел, – но в мои планы не входила такая резкая смена климата, это может плохо отразиться на здоровье.
– Не волнуйся, Нюсенька, – расположилась Карманова в кресле напротив, – не успеет.
– Кто не успеет? – не поняла я.
– Резкая смена климата не успеет отразиться на твоем здоровье, – мило улыбнулась Жаннуся, – я не думаю, что ты пробудешь здесь долго.
– Тогда тем более! – возмутилась я. – Организму для адаптации необходима минимум неделя, а если меня будут дергать туда-сюда, с севера на юг и обратно, слишком часто, я потом из болезней не вылезу.
– Я же тебе сказала – не волнуйся по этому поводу, сейчас все объясню, и ты перестанешь напрягаться, расслабишься и попробуешь получить удовольствие. Так вот. Это райское местечко, как ты его назвала, расположено в Таиланде, на острове Пхукет.
– Где-где?
– Не перебивай, – досадливо поморщилась Карманова. – Отель этот называется «Золотая рыбка», хозяином его является наш деловой партнер Матвей Винников. Назвал Матюша так свой отель не случайно, здесь исполняются три любые желания клиента. Любые, ты меня поняла? – Вероятно, я побледнела, потому что Жанна удовлетворенно кивнула. – Вижу, что поняла. Раньше для удовлетворения желаний клиентов Матюша обходился местным, так сказать, сырьем…
Жанна в подробностях живописала, что ожидает меня, а что – Кузнечика. Она весело хохотала, предвкушая Лешкину реакцию на фотографии, которые поведают ему о нашей участи… В общем, настал ее звездный час.
Пока моя милая одноклассница вела свою партию, откуда-то из пыльных уголков моей души, чихая и отряхиваясь от налипшей паутины, выползла истерика. От нее омерзительно несло нафталином, но этот чудный аромат, судя по всему, совершенно не отпугивал моль, поскольку моя истерика довольно прилично была изъедена этой самой молью. Дырки в ней были, в истерике. Не пользовались ею никогда, вот она и обветшала. Но сейчас она лихорадочно приводила себя в порядок, чтобы со всем усердием приняться за дело. А вдруг хозяйке понравится, и она, хозяйка, переведет наконец-то такую нужную в женском характере черту из кладовки на верхние этажи, чтобы всегда теперь под рукой была.
Сразу скажу, очень хотелось ей поддаться, очень. Заорать, завизжать, зарыдать… Уж очень безнадежной казалась ситуация. Да она и была такой.
Но… Пока живу – надеюсь. Изо всех сил я шваркнула по истерике бейсбольной битой. И откуда только ее взяла? Но результат оказался впечатляющим – источенная молью истерика моментально рассыпалась в пыль. Но, зараза, пыли выдала столько, что я немедленно расчихалась. Причем до слез. И эти мои слезы доставили Жанночке искреннюю радость.
– Ты что, все-таки умудрилась простудиться? – приподняла брови Карманова. – Или надеешься меня разжалобить? Не получится, раньше думать надо было. Теперь слезы можешь лить сколько твоей душе угодно – не поможет. А будешь плохо себя вести – доставишь нашим клиентам еще больше удовольствия. Они любят, когда их игрушки сопротивляются! Поняла?
– Да, – угрюмо ответила я, вытирая слезы.
Что ж, истерика мне, сама того не ожидая, все же помогла. Очень я удачно расчихалась, пусть моя заклятая подруженька считает, что я готова, испеклась. Надо ее уверенность закрепить.
– Жанночка, очень тебя прошу, – размазывая ладонями слезы по щекам, прошептала я, – раз уж все так, как ты говоришь, – выдала судорожный всхлип, – то, пожалуйста, пожалуйста, посели меня вместе с Ингой Левандовской! – оборвав свою речь на верхнем «до», я обрушилась на кокетливый столик и в голос зарыдала. Столик неодобрительно крякнул – переигрываете, матушка! Но, очевидно, Кармановой так не казалось. Жанна была просто счастлива, а счастливый человек – добрый человек.
– Ну, если ты так просишь, – Жанна, вытянув ногу, рассматривала безупречный педикюр, – я же ведь не зверь, я к тебе, в принципе, всегда относилась неплохо. Так что давай, собирай свои вещички, у тебя их не так и много, идем, устрою тебя с твоей девчонкой. Правда, учти, она живет вместе с остальными, у них двухкомнатный номер на шестерых, ты седьмой будешь. Спать придется на полу, я прикажу тебе матрац положить. Устраивает?
– Ой, спасибо огромное! – Я вскочила и заметалась по комнате. – Сейчас, сейчас, я быстро! А куда вещи сложить?
– Тхан! – рявкнула прелестница.
В дверях появился Лютик. Жанна на английском приказала ему принести сумку. Лютик молча кивнул и вышел. Я сложила свой нехитрый гардероб стопочкой и только тогда обнаружила, что обуви-то у меня нет. С тех пор, как пришла в себя, я сверкаю босыми пятками. Направляясь в поход по магазинам в Москве, под джинсы я натянула теплые шерстяные гольфы и надела удобные ботинки на натуральном меху. Но за то время, пока меня перетаскивали с места на место, ботинки, равно как и дубленка, шапка и шарф, куда-то испарились. Так что очнулась я в свитере, джинсах и гольфах. Гольфы сняла еще в предыдущей комнатухе и засунула в карманы, а джинсы и свитер сменила уже здесь. И пусть мои вещички были отнюдь не первой свежести, но расставаться с ними я не собиралась. Аккуратно сложенные, они составляли основу одежной стопочки. На самом же верху робко пристроились зубная паста и зубная щетка.
– А полотенце брать или там будет? – втянув голову в плечи, дрожащим голосом обратилась я к Жанне.
– Бери, – хмыкнула та. – Ну что ты мнешься, что еще?
– Ты только не сердись, но у меня нет никакой обуви, даже шлепанцев.
– Да, действительно, это я из виду упустила. Но ничего, к вечеру тебе принесут наряд, который ты наденешь на сегодняшний аукцион, а заодно и обувь подходящую. Черт, ну где там этот болван застрял! – раздраженно обронила она и, поднявшись с кресла, направилась к двери, очевидно, намереваясь осчастливить окрестности трубным ревом.
Но окрестностям пришлось остаться несчастными, впечатляющего ора они не получили. Не успела Жанна подойти к двери, как та распахнулась и на пороге появился запыхавшийся Лютик с удобным рюкзачком в руках. Увидев, что притащил бестолковый слуга, Карманова выдала весь запас английских ругательств, который знала. Но, поскольку английский язык весьма скуден в этом отношении, пламенная речь нежного цветка была украшена изящными вкраплениями русского мата.
Я озадаченно смотрела на беснующуюся Жанну. Нет, все же я была права – с психикой у девушки явно не все в порядке. Моего знания языка вполне хватало, чтобы понять: пламя джихада в глазах Кармановой разгорелось из-за того, что Лютик вместо пластикового пакета, который можно было взять у охранников, бегал куда-то за рюкзачком, чем отнял у хозяйки столько драгоценного времени. И что здесь такого? Но, очевидно, для Жанны эта оплошность Лютика была непростительной, причем красотка не ограничилась только ором, влепив бедолаге полновесную пощечину. Лютик покачнулся, лицо его по-прежнему оставалось невозмутимым, но вот глаза… В них заплескалась жгучая ненависть. Та-а-ак, Жаннуся, благодаря твоей вспыльчивости и необразованности у меня, кажется, появился союзник. Если уж ты, милочка, находишься в чужой стране, не мешало хотя бы поверхностно ознакомиться с ее нравами и обычаями. Тогда бы ты знала, что в Таиланде у каждого человека есть свой дух – кхуан. Его «домом» является голова, поэтому к чужой голове ни в коем случае нельзя прикасаться, даже гладить детей по голове, а уж бить! Это проявление неуважения к духу, человеку же наносится смертельное оскорбление.
