Боясь, что со временем уверенность в собственной значимости может испариться и ненавидя неопределенность, Дженнер без промедления толкнула похитителя в плечо.
– Эй! – сказала она, не совсем крича, но существенно повысив голос.
Кэйл не подскочил как ошпаренный, что было бы очень приятно, но проснулся и, мигом сориентировавшись, проворчал:
– Лучше б тебе меня обрадовать.
– Мне тут вообще нечему радоваться, – огрызнулась Дженнер. – Я чертовски замерзла. Ты сбросил одеяло, намертво зажал простыню, чуть не вывихнул мне плечо и постоянно дышишь на меня!
– Боже упаси, чтобы мне еще и не дышать, – пробормотал он.
– Разве не чудесно было бы? Мы с боженькой согласны. – Она дернула правой рукой. – Пристегни меня к кровати или к чему-то еще. Быть пристегнутой к тебе жутко неудобно.
– Взгляни на кровать. Здесь не к чему прикрепить наручники: ни столбиков, ни удобных железных поперечин. Молчи и приспосабливайся. Иначе выброшу тебя за борт.
Дженнер ринулась напролом, игнорируя угрозу, потому что хотела закончить разговор прежде, чем утратит самообладание.
– И вот еще что: или я буду созваниваться с Сид каждый день, или не стану с вами сотрудничать. Понял?
Тишина. Кэйл сел и включил ночник. Дженнер заморгала и инстинктивно прикрыла лицо левой рукой, пока не привыкла к свету, который казался необоснованно ярким для такой маленькой лампы. Затем, так как ей не понравилось, что Кэйл возвышается над ней, тоже приподнялась. Слишком поздно она вспомнила, что, когда переодевалась в пижаму, отбросила лифчик и от крайней усталости не сообразила оставить под майкой нижнее белье. Трикотаж был таким тонким, а Дженнер так замерзла, что соски почти проткнули ткань. Да, затвердели в горошины. Но будь она проклята, если сейчас завизжит и прикроется простыней, как перепуганная девчонка.
Кэйл провел рукой по лицу, щетина прошуршала под ладонью, как наждачная бумага. Он выглядел усталым, глаза немного опухли после сна, темные волосы спутались, но голос остался холодным и ровным.
– Ты не в том положении, чтобы ставить ультиматумы.
– Я не могла заснуть, поэтому размышляла, – ответила она столь же категорично. – И пришла к выводу, что я именно в таком положении. Я необходима тебе для прикрытия, чтобы ты мог находиться здесь, в этой каюте. Не знаю, зачем тебе это нужно, да и не хочу знать, но уверена, что не ошибаюсь. Отлично. Мое содействие зависит от того, буду ли я ежедневно общаться с Сид и что она мне скажет. Пока с ней все нормально, я обещаю добросовестно исполнять свою роль, даже с воодушевлением. Если Сид каким-то образом причинят боль, сделка отменяется. Это не обсуждается.
– Пока я удерживаю твою подругу, ты вынуждена мне подыгрывать – в любом случае.
– Неужели? Угроза работает, пока я верю, что Сид в порядке, а твоим словам я не доверяю. Убедиться наверняка, что она жива и невредима, можно только одним способом — говорить с ней каждый день.
Риск, на который Дженнер отважилась, оказался столь огромен, что подкатила тошнота, но она знала, что отступать нельзя. В такой ситуации, получив в руки оружие, глупо им не воспользоваться.
Кэйл наблюдал за ней, прикрыв глаза. Дженнер задержала дыхание. По крайней мере, он, похоже, обдумывает ее предложение со всех сторон. Он ничего не теряет – если только Сид уже не мертва. О боже, вдруг он откажется, что это будет значить? Что они тотчас же убили Сид после первого телефонного звонка?
Страшная мысль ранила, точно нож в сердце. Как она будет жить без Сид?
Во всем мире больше нет такого милого и хорошего человека; Сид не заслужила эти неприятности, одна только мысль, что ее могли убить… нет! Дженнер встала на колени, ее губы дрожали, слезы жалили глаза.
– У-ублюдок, – заикаясь сказала она, едва дыша. – Если из-за тебя ей сделали больно…
Молниеносным движение Кэйл поймал ее левое запястье прежде, чем она даже собралась замахнуться.
– Успокойся, – резко скомандовал он и, чтобы придать больше веса слову, так выкрутил ее руку, что Дженнер вскрикнула и неуклюже полуупала-полусела на матрас. Хватка немедленно ослабла, но пальцев Кэйл не разжал.
– Только не надо снова меня кусать, потому что во второй раз тебе это с рук не сойдет. Сидни Хэзлетт в полном порядке.
– Тогда дай мне поговорить с ней, – настаивала Дженнер. Чертовы слезы переполнили глаза и заструились по щекам. – Сейчас же. Позволь мне поговорить с ней прямо сейчас. Пожалуйста.
Дженнер не волновало, что она скатилась до мольбы. Она бы не стала унижаться ради себя, но просила из-за Сид. Поскольку Кэйл все еще держал ее левую руку, она подняла правую, чтобы смахнуть слезы, вот только прикованная к ней рука мужчины тоже поднялась и задела Дженнер по лбу.
– Oй! – Она в шоке дернулась и сквозь слезы впилась взглядом в Кэйла.
Медленно, не отводя глаз, он недоверчиво покачал головой.
– Будь я католиком, вызвал бы экзорциста, – пробормотал он. – Мы скованы наручниками! Какого черта ты ожидала?
– В отличие от тебя у меня мало опыта обращения с наручниками!
Она вдохнула и снова подняла руку, чтобы вытереть глаза, но на сей раз намного медленнее.
Он раздраженно выдохнул, запрокинул голову назад и уставился в потолок.
– Ты хоть представляешь, который сейчас час?
Перед умыванием Дженнер сняла свои наручные часы, они так и остались лежать около раковины в ванной. Наклонившись в сторону, она попыталась разглядеть время на электронном будильнике на тумбочке со стороны Кэйла.
– Двадцать шесть минут четвертого. А что?
– А то, что сейчас и в Калифорнии столько же.
– И? Думаешь, меня заботит, что твои подельники не выспятся?
– А должно бы, – серьезно ответил он, – пока твоя подруга у них в руках. Ты же не хочешь, чтобы они рассердились.
– Ты их босс. Прикажи ребяткам хорошо себя вести.
Кэйл на секунду закрыл глаза.
– Черт! – сказал он, а потом прищурился на нее. – Если я позвоню, – вздохнул он устало, – ты ляжешь и заткнешься? Меня не волнует, будешь ты спать или нет, просто ляг и заткнись.
– Я лягу, – пообещала Дженнер. – А заткнусь или нет – зависит от того, дашь ли ты мне одеяло и прекратишь ли дышать на меня. А то такое чувство, будто попала в фильм ужасов.
Кэйл выпустил ее руку, буркнул что-то вроде «бешеная» и «кусака» и еще несколько слов, которые Дженнер не смогла разобрать, схватил свой сотовый с тумбочки и быстро набрал номер. Соединение шло дольше, чем обычно — лайнер в пути уже двенадцать часов, значит, они в сотнях миль от берега. Наверное, сигнал идет через спутник или два. Наконец Кэйл произнес:
