Так вот куда она клонит! Матерь Божья!
- Вы даете мне мотив? Правильно я понял? Но тогда получается, что вы соучастница! Ведь вы его ангажировали на это!
- Да бросьте! Горанин решил избавиться от мальчика из ревности. Из элементарной ревности. Убить, подбросить улики, сфабриковать дело. Это в его духе. И все поверят. Ведь вы не знали, куда с этим пойти. А надо было прийти ко мне.
Умна! Великая женщина! Город никогда не будет ее любить, но что ей за дело до этого? Муж не зря перед ней трепещет. Он в ужасе от ее ума и проницательности.
- И как вы себе это представляете? Я больше не работаю в органах. То, что я делаю, - всего лишь частное расследование. А Герман - старший следователь прокуратуры.
- Я бы себе это не представляла, если бы мой муж не был мэром города. И вы ошибаетесь: Горанин больше не старший следователь. Он заместитель прокурора.
- Ах, да! Совсем забыл!
- Вопрос решен. Есть вещи, которые вне моей компетенции, но... Убийство есть убийство. Не так ли?
- Вы предлагаете возбудить уголовное дело?
- Только на основании веских улик, которые вы предъявите. - Аглая Серафимовна пристально глянула на него.
И тут он испытал великое искушение. Как все, оказывается, просто! Сдать Германа и покончить с этим. Есть дежурный врач, который даст показания. Есть Ирина Михайловна, которая прояснит вопрос с курткой. Есть испачканный кровью костюм. Есть ломик, который Герман держал в руках. Он сам, лично, это видел. Есть телефонный звонок и Роза с Лешей. В конце концов, есть мотив. Но...
- Я не могу этого сделать, - пробормотал Завьялов расстерянно и потянулся за чашкой: в горле пересохло.
Получилось очень неловко, чашка упала на пол и разбилась. Он в ужасе смотрел на осколки. Потом нагнулся и стал торопливо собирать их с пола.
- Оставьте! - презрительно сказала Аглая Серафимовна. - Уберут.
- Я не могу этого сделать! - распрямляясь, с отчаянием повторил он.
- Удивляюсь, как такой человек почти двадцать лет проработал в милиции? - холодно сказала Аглая Серафимовна.
- Видите ли... Там, в Москве, люди образованные и неглупые могут найти себе достойное применение. Но у нас город маленький. Нам приходится довольствоваться тем, что есть. Простите меня.
Она слегка опешила. Потом покачала головой:
- Ну, знаете! Вы действительно меня удивили! Когда вчера вечером вы вошли в эту дверь, я подумала: вот еще один идиот, деревенщина, которая двух слов связать не может и не имеет представления о приличиях. При виде стодолларовой купюры кинется отбивать чечетку либо корчить рожи. Мало того, что вы отказались от моего предложения, вы еще извиняетесь за это!
- Вы считаете, что здесь, в N, не может быть порядочных людей?
- В провинции рабочий день заканчивается в пять, а в семь город словно вымирает. Времени перемывать друг другу кости у нас достаточно. Свободного времени, которому мы не знаем цену. А вы, как человек необщительный, либо читаете, либо думаете. Философствуете, раз деньги вас не интересуют. А философия - удел стойких, сильных духом, но нищих. Я имею в виду деньги. Можно встать в позу, презреть металл, но... Но есть еще тот мальчик. Павел. Я думаю, вам небезразлично, что он сядет за убийство, которое не совершал.
Она еще и хороший психолог! Мгновенно просчитала: раз деньги его не интересуют, значит, должно заинтересовать торжество справедливости. С ней невозможно бороться. Но заключить сделку?..
- А если это все-таки не Герман?
- А кто?
- Не знаю. Мне надо еще кое с кем поговорить. Собрать доказательства.
-Что ж. Вы подумайте. Я все равно найду способ. С вашей помощью или без вас.
- Не сомневаюсь.
Он поднялся, стараясь не зацепиться за что-нибудь, и, неожиданно для себя, неловко поклонился:
- До свидания. Очень было приятно пообщаться.
- Может, и руку мне поцелуете? - с откровенной иронией сказала Аглая Серафимовна.
- Извините, не умею.
- Я думаю, мы еще увидимся. - И она неожиданно добавила: -Заходите как-нибудь. Поговорим.
Аглая Серафимовна предлагает ему дружбу?! Ну, это уж слишком! В дверях он обернулся, и спросил:
- Скажите, а правда, что Павел писал за Веронику сочинения в школе?
- Какая чушь! Еще одна городская сплетня? Они фантазеры, наши жители. У девочки развитая, грамотная речь, богатый словарный запас. Павел помогал ей с точными науками. Способный мальчик. Я вообще не понимаю, почему он пошел в юридический.
- Зато я понимаю.
Провожали его девушка в голубом и Миша. Лена подала куртку, охранник вывел на крыльцо. Хмуро спросил:
- Ну как? Договорились?
- Не совсем.
- Ну и правильно. Не связывайся. За Гораниным сила! Город ему достанется.
- С чего ты взял?
- Да говорят...
- Но он всего лишь зам. прокурора!
- Да брось! Зам. прокурора! Ха! - И Миша смачнр сплюнул. - Его мафия крышует. Я еще когда при директоре городского рынка был,, сообразил - дела у них. Неспроста особняки-то рядом стоят. Там такие деньги крутятся!
- Что ты об этом знаешь?! - Завьялов вцепился в Мишин свитер.
- Ты че? - Охранник без малейших усилий расцепил его руки и легонько тряхнул. Легонько —так что в ушах зазвенело. - Сдурел? Я ж тебе русским языком сказал, не связывайся!
Миша быстро сбежал с крыльца и стал открывать ворота.
- Не надо! — крикнул Алексей. — Я пешком.
- Ты че? - удивился охранник. - Темно, поздно. Отвезу.
- Мне надо воздухом подышать.
- Ты если че, ори громче, - осклабился парень, - у нас тут того... небезопасно.
Завьялов улыбнулся и потрогал шрам на голове:
- Я знаю. Ну, давай. За совет спасибо.
Он шел на огни Фабрики, осторожно ступая по обледеневшей земле. Значит, «хозяева» делят власть. Решают, кому достанется город. Его магазины, больницы, школы, жилые дома, Фабрика, Заводская, Мамоново и Ольховка. Его исторический центр, широкая улица, мощеная старыми плитами, его тополя, единственные деревья, которые здесь прижились, вцепились корнями в землю и теперь изо всех сил тянутся ввысь. Пятачок и Центральный рынок. И жители - «кровяные тельца», которые поддерживают жизнь в этом дряхлеющем организме. Кормят его и поят - торгуют, лечат, учат и выписывают счета. Значит, они решаюх.. А город спит.
На следующее утро он проснулся от нестерпимой боли. Словно на голову натянули железный обруч и кто-то невидимый начал затягивать его, умело орудуя гаечным ключом. Перед глазами мелькнула яркая вспышка света, потом все потемнело, и только спустя какое-то время начали проступать контуры предметов. Вот уже который день вместо завтрака- сигарета. Надо с этим кончать. По счастью, пачка оказалась пустой и, затолкав ее в мусорное ведро, Александр вздохнул с облегчением: с этим покончено, надо проявить силу воли.
