…Пробуждение было ужасающим. Только сейчас я поняла, почему Алиса всегда настаивала на очень дорогой выпивке. Вчерашние события всплывали в голове разорванными эпизодами, и я с трудом осознавала, что это случилось на самом деле. Я приперлась в больницу?! Я пьяная дралась с охранником?! О, нет… Мне захотелось разбить свою тупую голову об стену. А Кирилл?! Какой ужас…
Несколько минут я сидела на кровати, даже не решаясь пошевелиться, но, услышав на кухне тихий разговор, все же отважилась покинуть свою мрачную обитель с плотно задернутыми шторами.
Кирилл сидел за столом вместе со странного вида мужиком. На голове у него была дырявая шапка-«петушок», какие носили еще при Союзе, рядом на табуретке валялось грязное, засаленное пальто, а сам он был одет в похожие, серо-бурые шмотки, некогда бывшие свитером и спортивными штанами. В комнате стояла невероятная вонь. В общем, все говорило об одном: мужик был обыкновенным бомжом.
— А вот, Василий Иванович, моя любимая невеста Вика! — радостно воскликнул Кирилл, хотя в его взгляде явственно сквозила сокрушительной силы ярость. Он подошел ближе, пока я оторопело разглядывала нашего утреннего гостя, и крепко стиснул мое запястье. Бежать было некуда.
— Викуся, поздоровайся с Василием Ивановичем!
«Викуся»? Он же меня с роду так не называл!
— Здрасте! — бомж улыбнулся мне дырявой улыбкой без двух зубов.
— Кирилл, что все это значит? — в ужасе зашептала я. — Ты с ума сошел?!
— Нет, зайка, со мной-то как раз все в порядке, — прошипел он, потянув меня к столу. — Садись, будем завтракать!
От висящего в кухне смрада, дикого похмелья и шока есть мне хотелось меньше всего на свете. Кирилл заботливо положил мне на тарелку кусок яичницы, которую они сварганили с «Василием Ивановичем», и бросил рядом вилку.
— Я не буду…
— Будешь, я сказал, — твердо заверил мой жених, все так же сжимая мою руку. — Кроме того, тебе полезно послушать.
— Тут такая вонь, — захныкала я. — Пусти меня!
— Кирилл Петрович, так я того уже… пойду, что ли? — вдруг засуетился бомж.
— Ну что вы, Василий Иванович, вы же обещали Викусе кое-что рассказать!
— Кирилл, хватит надо мной издеваться!
— А ты как думала?! Тебе, значит, можно, а мне нет?! — вспылил он. — Уже две недели тебя трезвой не видел! Не хочешь со мной говорить — послушай человека! Поведайте, Василий Иванович, моей невесте свою историю.
И бомж, слегка смутившись, пустился в долгий рассказ о своей лихой жизни. С трудом сдерживая отвращение, я слушала его шепелявую речь: сначала он удачно женился на дочке владельца процветающего магазина и жил-не тужил, а потом вдруг пошел «по бабам», стал много пить и играть в карты. Так его тесть и выдворил из своего дома. Во время очередной пьянки Василий Иванович проиграл свою квартиру, и с тех пор живет у нас в подвале и собирает бутылки.
— Вот так, сынок! А она-то теперь с хахалем из-за бугра, вся в мехах ходит! Недавно увидел ее возле магазина, подошел, думал денег одолжить — ну хочется же выпить человеку иногда, тем более, жизнь сейчас такая, сами знаете… Я бы отдал, правда! Насобирал бы! Так нет, разоралась, что люди прибежали, чуть душу не вытрясли…
— Н-да. Какая у вас печальная история, — произнес Кирилл, прожигая меня злым взглядом. — Внимательно слушала, Вика? Вот если бы я тебя встретил возле магазина, точно дал бы тебе на выпивку. Тем более, что жизнь у тебя была бы такая… сама знаешь… И ты бы, конечно, все потом вернула. На бутылках бы насобирала, и вернула, — он повернулся к бомжу. — Вы уж простите, Василий Иванович, что заставил вас рассказывать все это…
К горлу подступал ком, голова кружилась. Из глаз покатились слезы.
— Меня сейчас вырвет, — предупредила я, но Кирилл и не думал отпускать мою руку.
— А ничего, не сдерживайся! Кстати, сейчас Василий Иванович примет душ, я дам ему свои вещи, которые уже не ношу. Ты ведь как раз хотела убрать в ванной, правда?
Я дернулась в сторону, Кирилл наконец ослабил хватку. Еле дыша, выбежала в спальню и упала на кровать. Он зашел за мной следом и плотно закрыл дверь. Едва слышно коснулся моего плеча.
— За что ты так со мной?! — заорала я. — Чего ты хотел этим добиться?!
— Растормошить тебя! Шоковая терапия! — Кирилл рывком оторвал меня от подушки и крепко сжал мои плечи. Его лицо было настолько бледным, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание. — Вика, пожалуйста. Поговори со мной! Что происходит?!
Он слегка похлопал меня по щекам, и я, всхлипнув последний раз, перестала реветь.
— Что тебя беспокоит? Я же вижу, что-то происходит. Расскажи мне!
Я молчала, задыхаясь от волнения.
— В чем дело? Вы с Алисой куда-то влипли?! Вы кого-то убили?!
— Почему с Алисой? — еле шевеля губами, прошептала я.
— Потому что я печенкой чую, что здесь без нее не обошлось! — Кирилл сжал мои руки, на этот раз намного мягче. — Когда ты перестала доверять мне? Ты ведь уже говорила мне такое, что не решалась сказать никому! Ну же, что случилось?!
«Я влюбилась в Алису».
Нет, я даже не могу это выговорить. Глядя в горящие тревогой и страхом глаза Кирилла я, как никогда раньше, четко понимала, что эта фраза разрушит все — и его, и меня, и то, что мы с таким трудом пытались построить. Я отвернулась, так не произнеся ни слова.
— Ясно, — он поднялся с пола. — Мне все понятно.
— Я больше не буду пить.
— Это в твоих интересах, — сухо ответил он. — Если ты еще хоть раз придешь домой в таком состоянии, я отвезу тебя в наркодиспансер.
Остаток дня я пролежала в постели без движения и только слышала, как Кирилл проводил посвежевшего, прибарахлившегося бомжа и ушел куда-то сам. В квартире властвовала тишина и я невольно чувствовала, что она наконец проникает и внутрь меня. Это странное спокойствие было чересчур похоже на затишье перед бурей, так что радоваться ему я вовсе не спешила.
* * *
Алиса, похоже, тоже не понимала, что происходит. Я улыбалась, сидела с ней за одной партой, ходила на перемене вместе с ней на перекур, чтобы ей не было скучно, но, как только чувствовала, что рискую остаться с ней наедине на длительное время, тут же выдумывала идиотскую причину и бросалась прочь. Не знаю, почему, но она так и не решилась спросить меня, в чем дело. Наверное, все еще чувствовала вину за свою опасную выходку на трассе.
Сегодня Алисы на парах не было — утром мне пришла смс-ка, что она себя плохо чувствует и останется дома. Еще месяц назад я бы наплевала на пары и рванула к ней домой, проверить степень тяжести внезапной болезни, но сегодня — только отправила дежурное «Поняла. Выздоравливай!» и засунула мобильник подальше в сумку, в надежде, что она не перезвонит.
