У Лоу был такой голос, словно она проплакала все утро.
- Кто это был - эти полисмены?
- Те же самые, что и раньше. Только старший изменился, этот инспектор. Выглядел очень хмурым. И верно, ведь пришел арестовывать невинного человека. Прихватил с собой несколько констеблей на случай, если Дерек попытается сбежать или что-то в этом роде. - Ее голос сочился презрением. – Не понимаю, чего от него ждали.
- Я позвоню ему, Лоу. То есть, сержанту Хокинсу. Хочу рассказать ему о вчерашнем открытии.
Лоу фыркнула.
- Этого недостаточно, чтобы выпустили Дерека.
- Нет. Но, может, как-то призадумаются. И я поинтересуюсь, что они, собственно, имеют на Дерека. Может, знают что-то, чего мы не знаем.
- Не могут же они, в самом деле, думать, что Дерек ее убил, Сэм! - Лоу с трудом сдерживала слезы.
- Сделаю все, что в моих силах, - пообещала я. - Позвоню тебе сразу же после разговора с Хокинсом. Ага, я хотела у тебя еще поинтересоваться о Дженис. Вчера я заметила, что она была в курсе, где лучшее место для того, чтобы подождать Дерека. Была ли она когда-то членом клуба?
- Очевидно, да, - в голосе Лоу прозвучало удивление. - Именно здесь они и познакомились. И иногда она приводила сюда Девона на уроки каратэ. Ты не видела ее никогда раньше?
- Нет, - коротко ответила я.
- Ты не думаеш, что...
- Я не думаю ничего, прежде чем не выпью кофе, - ответила я легкомысленно, не желая еще более раздражать Лоу. - Я звоню Хокинсу. А потом сразу же тебе.
Я отложила трубку, размышляя, обязана ли сообщить сержанту, что знаю женщину, которая могла войти в клуб через пожарный вход и выйти тем же путем, у которой был маленький ребенок, поэтому она прекрасно знала тумбу с игрушками в зале ожидания, где находятся выключатели сигнала тревоги и, более того, была настолько умна, чтобы додуматься, как можно его использовать...
Нет, я не хотела ему этого говорить. Мне на самом деле нравилась Дженис.
* * *
Соединение с Хокинсом заняло у меня немало времени. Догадываюсь, что он допрашивал Дерека. Я повторяла очередному отвечающему, что дело очень срочное, в конце концов, один из них сломался и вызвал его с допроса.
- Мне сказали, что какая-то женщина желает со мной поговорить, и никак не получается от нее отделаться, - проворчал Хокинс неприязненным тоном. - Сразу догадался, что это ты.
- Какие мы скромные. Это могла быть Мишель Пфайффер, пожелавшая пригласить тебя на свидание.
- Если это все, что ты можешь мне сказать... – сказал он с целью раздосадовать меня.
- Слушай, - я прервала его на полуслове. – Говорят, ты арестовал Дерека.
- Может, не я лично, - ответил он уклончиво. - Но в физическом смысле... собственно...
- Ну, замечательно. Относительно этого у тебя тоже имеются сомнения?
- Этого я не говорил. И не перебивай меня, – забурчал коп.
Я хотела процитировать ему статью из “Гардиан”, в которой написано, что восемьдесят процентов нарушений в разговорах происходит из-за мужчин, прерывающих женщин. Я только чуть-чуть подправляла статистику. Однако подумала, что это было бы не к месту. Ах, этот врожденный девичий такт.
- Мы можем встретиться? Сейчас? - поинтересовалась я с надеждой. - Я должна тебе что-то сказать.
- Давай. Я слушаю.
- По телефону это сложно. - Не могла же я сознаться, что собираюсь промыть ему мозги, а это всегда лучше выходит, когда имеешь персональный контакт с жертвой. Будучи в таком мрачном настроении, он вряд ли бы воспринял это благосклонно.
- О’кей, но лучше пусть это будет что-то интересное, – ответил он, принимая приглашение без тени благодарности. - Сейчас я не могу. Может, во время ланча. Приходи сюда в час.
Полицейский участок вряд ли способствовал запланированному мной искреннему разговору и обмену информацией.
- Нет, звучит очень официально. Может, мы встретимся в какой-нибудь забегаловке с бутербродами?
Я использовала это выражение, потому что знала, что, по мнению полисменов, кофейни не сочетаются с образом настоящего мужчины. На телевидении никогда не говорится об офицерах, которые погибли во время перестрелки в кофейне, не так ли?
- Не могу назвать точное время, потому что не знаю, когда освобожусь, – сказал Хокинс.
Я подумала, что попросту не знает, когда они с Монро откажутся от попыток вменить Дереку вину за убийство Линды. «Ведь все порой мы ругаемся со своими девушками, мы это понимаем, сынок, она, конечно, начала тебя провоцировать, так ведь? Никто бы такого не выдержал... Если ты попадешь к подходящему судье, может, даже даст тебе срок условно».
- Я зайду за тобой, как закончу.
- Но я... - начала я. Хокинс положил трубку. Очень грубо. Я раздраженно нахмурила брови, после чего отправилась наверх наряжаться. Не особенно я смотрелась в роли женщины, которая принимает за ланчем офицера полиции. Входите, пожалуйста, сержант, может, канапе? Нужно быть осторожной, чтобы никому не проболтаться о том, что дружу с копом. А, может, сказать, что он ворвался силой в мой дом, побил меня и пытался подбросить мне наркотики? Жители полночного Лондона наверное бы в это поверили.
Хокинс появился с опозданием. На всякий случай я не выходила из дома, поскольку он мог прийти в мое отсутствие, поэтому я прочитала “Гардиан” от корки до корки, после чего посмотрела «Соседей». Это был не лучший замысел, учитывая то, что мне нужны были ясные мозги. В качестве разминки для интеллекта я порешала кроссворд.
На мне были джинсы и большой черный свитер. Ничего особенно пугающего. Для равновесия я накрасила губы красной помадой и вставила серебряные сережки в каждую дырку в ушах. Я отказалась только от сережки в надбровной дуге, потому что люди со слабыми желудками плохо переносят такое зрелище. Тем временем я проголодалась настолько, что хотела уже начать обгрызать резиновые прокладки на холодильнике, когда прибыл сержант с коробкой бутербродов.
- Браво! - сказала я с энтузиазмом.
- Тут все вегетарианское, - объявил он довольно кислым тоном. - Я подумал, что вряд ли ты ешь мясо.
К счастью, он быстро снял свою любимую куртку, хотя сделал это не очень охотно.
- Здесь не очень тепло, правда? - отметил он с сарказмом.
- Мой агент утверждает, что именно такой образ жизни должна вести богема, – заявила я высокопарно, после чего так энергично вгрызлась в бутерброд с петрушкой и яйцом, что сержант немедленно отдал мне свою долю бутербродов.
- Ты сегодня вообще что-нибудь ела?
Я потрясла головой, из-за чего листики петрушки попадали с губ. Я подняла их с коленей и съела, слегка ошеломив этим действием Хокинса.
- Вижу, что ты послушал моего совета, - сказала я с бутербродом во рту, указывая на его гранатовый свитер. - Ты начал носить бордовый.
